Александра Малинина - Правило Троянского Коня (СИ)

— А ты что встал как вкопанный? — обратилась я к Лебедеву.

Саня молча сел, Лебедев принялся за свое дело. Получалось у него так себе, но мне нужно было не более десяти минут, чтобы уйти, так что если Саня быстро освободиться меня вполне устраивало. Зла я ему никогда не желала в конце концов.

— Я… ты… у меня даже нет слов. Я был прав сегодня, не так ли? И поверил, как дурак… — бормотал Саня.

— Прекрати бубнить, — поморщилась я.

— Это же все ты, так все встает на свои места… а я как последний идиот повелся на светлые кудри и милую загорелую мордашку…

— Будет тебе уроком, — поддакнула я, — А насчет первого – не понимаю, что у тебя там встает на места, советую подумать еще раз.

Лебедев как раз прекратил мучить веревку и вытянулся. Я проверила узлы: должны задержать хотя бы ненадолго.

— Двигай вперед, — скомандовала я.

Обернулась на Саню, ожидая чего-то. Но зря: он молча смотрел на меня, в его глазах читалось такое разочарование, что хватило бы на троих. В этот момент я сама в себе была разочарована, хотя по сути особого повода не было. Но от его взгляда мне все же было не по себе. Поддавшись порыву, я вернулась к Сане и быстро поцеловала его.

— Прости, — добавила я и ходко догнала Лебедева, стараясь отогнать от себя картину Саниного выражения лица. Просто это был единственный и уж точно самый быстрый способ избавиться от него и остаться с Лебедевым наедине.

В считанные минуты мы оказались около Ауди. Я перебросила ключи Лебедеву:

— Садись за руль.

Он сел, я устроилась рядом, направив руку с пистолетом ему в бок.

— Что смотришь? Двигаем отсюда, и поскорее.

Лебедев с готовностью двинул, мы выехали на главную дорогу, а потом и вовсе покинули деревушку.

— Спасибо, что освободила меня, — через некоторое время обрел дар речи Денис.

— Я бы на твоем месте радоваться не спешила, — усмехнулась я, — Ты еще не свободен.

— Как это понимать?

— Как хочешь. А теперь вези меня к папочке.

— По-моему, ты слишком перенервничала. Твой отец погиб и…

— Хватит, — оборвала я, — Мне прекрасно известно, что он жив и уверена что здоров.

— Ты многое пережила и сейчас твой рассудок не совсем в порядке.

«Рассудок не померк еще, но это впереди» — вспомнила я слова песни, которые ко мне подходили как нельзя лучше.

— Кажется, это у тебя мозги набекрень раз ты споришь с девушкой, которая тычет тебе в бок пушкой. Отец жив, и ты знал где он прятался. Уверена, знаешь, где он и теперь.

Лебедев ничего не ответил, внутри его шла борьба. Я решила сменить кнут на пряник, то бишь от угроз перешла к мольбе:

— Послушай, я хочу его увидеть, поговорить наедине. Он жив, я знаю. И ты знаешь. А еще ты знаешь, что я могла бы не связывать Саню, а взять его с собой. Рано или поздно ты бы все равно рассказал, где мой отец и мы наведались бы туда все вместе. Но я никому ничего не сказала. Больше никто не знает, что он жив… И не обижайся, но у тебя все равно выхода нет. Может, убить я тебя и не смогу, но вот ногу прострелить – запросто, — вот так вот витиевато закончив свою мысль, я в который раз продемонстрировала пистолет. Стоит признать, пряник – не моя сильная черта.

Денис тяжко вздохнул, притормозил и стал разворачиваться, не уронив ни слова. В душе у меня все перевернулось: я оказалась права. Все же быть почти уверенной – это не то же самое, что знать наверняка. Теперь я знала наверняка: папочка жив и обретается неподалеку. Сердце стучало как бешеное в преддверии встречи.

Дорога заняла около часа. Все это время мы провели в молчании. Я готовилась и подбирала слова, Лебедев же молчал, потому что ему так нравилось (ну это я так думаю).

Мы въехали в небольшой поселок, до боли напоминающий тот, где папуля обитал пару дней назад. Те же кирпичные дома, те же заборы. Только в этом на въезде красовалась табличка с позитивным названием «Арбузовка, 2 км». Судя по тому, как напрягся Лебедев, это и есть наш пункт назначения. Мы проехались до двухэтажного дома (на этот раз он был из белого кирпича) и притормозили.

— Мы на месте, — сообщил Денис, как будто я и сама не догадалась. Я сдержала свою язвительность и просто кивнула.

— Выходи и топай к калитке.

Лебедев вышел, я за ним. Около калитки я встала прямо под камеру (кажется, именно там ее мертвая зона). Второй камеры видно не было, так что мое появление должно быть сюрпризом.

— Звони, — скомандовала я.

Денис позвонил. Пять длинных гудков. Наверняка, папуля смотрит, кто пожаловал. И просто обязан насторожиться, раз его большой друг приехал без звонка. Еще два гудка и щелчок. Калитка открылась.

— Двигай вперед.

Я ткнула пистолет Лебедеву в спину и пошла за ним. Если папуля смотрит в окно, то это очень и очень плохо. Мы обошли дом справа и оказались возле входной двери. Я пропустила своего пленника вперед и шагнула следом за ним в прихожую. Никто нас не встречал.

«А что, если папуля увидел нас и сиганул в окно» — успела я подумать и через секунду услышала голос.

— Я на кухне.

Выходит, мои опасения не оправдались. Я кивнула Лебедеву, он повел меня по коридору и повернул направо. Зашел в просторное светлое помещение кухни, я пока держалась в тени.

— Ты чего без предупреждения? Опять наша девочка что-то натворила? — поинтересовался папуля. Видеть я его не могла, но представила, как он криво усмехнулся.

— Типа того, — подал голос Лебедев. А я то думала, он так и будет молчать как партизан на допросе.

— И что же она выкинула на этот раз? — судя по всему, папуля стоял спиной и выражения лица своего большого друга не видел, раз так вот просто и непринужденно продолжал вести беседу.

— Она…

— Что с тобой? — судя по всему, папуля все-таки повернулся лицом.

— Она просто приехала повидать папочку, — я наконец-то сделала тот самый шаг, который меня отчего-то пугал.

Стоило отдать должное, папуля в обморок падать отнюдь не собирался. По обыкновению, криво усмехнулся, смерил недовольным взглядом Лебедева и опять уставился на меня. А я на него. Он был одет в футболку и шорты и выглядел если не ровесником Дениса, но уж точно младше своего возраста. Светлые кудри, копия моих, только коротко стриженные, лихая улыбка. Он не особо изменился с тех пор, как мне было шестнадцать лет. Создавалось впечатление, что перед тобой душа компании, рубаха-парень. Так и тянет улыбнуться в ответ. Вот только душой компании он был не больше чем я…

— Как ты провела этого бездельника? — поинтересовался он.

— Лучше бы спросил, как я догадалась, что ты не так уж и мертв, как бы всем того хотелось.

— Так уж и всем?

— Без исключения, — не покривив душой, подтвердила я, — А теперь сдается мне, твоему дружку лучше посидеть в кладовке некоторое время (нечто похожее на кладовку я видела на пути сюда).