Александра Малинина - Сквозь тернии в капкан (СИ)

— А я и не занимаюсь! — задиристо заявил толстяк.

— Наверное, я все же долго провалялась в отключке, раз за это время успели легализовать похищения… Может, расскажешь, где мы? — без перехода поинтересовалась я.

— Хорошая попытка, но вряд ли.

— А жаль, очень жаль, — я зажмурилась и оперлась рукой на кушетку.

— Эй, тебе плохо? — засуетился толстый, который похоже за меня отвечал и должен был к чему-то там «подготовить».

— Тошнит, и в глазах двоится.

— Тебе нужно попить, ты слишком быстро пришла в себя, вот тебя должно быть и мутит… Возьми, — он протянул мне стакан воды.

— Сам пей, Биг Мак!

— Отлично, умри от жажды и проучи меня!

— Лучше уж от жажды… мало ли что вы мне там подмешали.

— Ну… дело в общем-то твое, — пожал плечами толстяк, — Не хочешь – не пей. Но учти: через час ты должна быть как огурчик.

— Ничего я тебе не должна, мой необъятный недруг, — я откинулась на кушетке и прикрыла глаза.

— Прекрати хамить и выпей чертову воду.

— Нет! Я принципиально не выполняю требования похитителей.

— А придется, уважаемая Сентябрина Евгеньевна, — ответил голос, пончику не принадлежавший. Я открыла один глаз и удостоверилась: передо мной стоял мой новый и крайне неприятный знакомый Борис Иванович. И с данного ракурса еще больше напоминал чертову змею. Не скажу, что по нему скучала, но его появлению была рада: от толстяка все равно толку чуть, а Змей выглядел человеком, наделенным властью, то есть уж он то точно был в курсе происходящего.

— И что же вы сделаете, если я откажусь?

— Вы разумная девушка, так что не откажетесь. А теперь прекратите ломать комедию, вам пора собираться.

— Куда?

— Далеко идти не придется. — злобно усмехнулся Змей. Положительно, у парня ко мне нешуточная неприязнь, знать бы, с какой стати.

— Похоже, с моей разумностью вы дали маху, потому что никуда я не пойду. Вам надо – вы и идите, хотите – меня несите. Но сама я не сделаю ни шагу! — нагло улыбнувшись, заявила я. Выводить людей из себя – один из моих основных талантов.

— Прекрати ломать комедию и немедленно поднимись! — рявкнул Змей.

Неохотно я повернула голову (до этого я пялилась в потолок), тяжко вздохнула и покачала головой:

— Да уж, не вы один оказывается ошибались. Я вот тоже подумала, что вы человек не лишенный разума, Борис Иванович. А вон оно как оказывается, до вас даже простые предложения доходят медленно. Ну хорошо, не совсем простые, одно было сложноподчиненным… или сочиненным? Честно говоря, я уже не помню, что там и к чему относится, но если…

— Заткнись!

Змей в два шага оказался возле меня, дернул за руку (довольно больно, кстати) и заставил принять сидячее положение. Потом зачем-то потянул с кушетки, наверное, хотел, чтобы я встала. Но забыл про наручники, так что вместе со мной перевернулась и кушетка, сбив разъяренного Змея с ног. Я красочно вскрикнула и упала на него сверху, не забыв ткнуть своим острым коленом ему в бок. Наверное, я немного переборщила, потому что Змей тут же принял вертикальное положение, схватил меня за свободную руку, едва не выдернув при этом пристегнутую (плечо так предательски хрустнуло, что я признаться, испугалась) и залепил звонкую пощечину. Силу он приложил немалую, я свалилась на колени, в глазах предательски потемнело. Должно быть, действие лекарства, которым меня отравили, еще не прошло. И это было обидно, потому что я даже не могла ответить Змею по достоинству. Но почему-то он меня не напугал, а наоборот, даже позабавил: его ярость была смешной, выпученные глаза, красная физиономия… Змею далеко да высот Андрюшки, очень далеко.

— Доигралась, тварь?

— Эээ… Борис Иванович? — неожиданно подал голос пончик, — Может, не стоит? Фингал под глазом ей ни к чему…

Змей злобно зыркнул на толстяка, но меня отпустил. Потом расплылся широкой многообещающей улыбкой.

— Ты прав, фингал ей ни к чему. Хотя скоро это может показаться ей розовой мечтой, кто знает, кому достанется эта мерзкая девка и что с ней сделают… А теперь, приведи ее в порядок и отведи наверх. Если придется, вколи ей дозу транквилизатора. Понял меня?

— Да.

— Отлично. Поторопись тут.

— Ты же понимаешь, что после этого жить тебе осталось всего ничего? — бросила я Змею вдогонку, нацепив на физиономию самую многообещающую улыбку из своего богатого арсенала.

Он притормозил:

— Ты что-то сказала?

— Я уже поняла, что ты тупой, но чтобы еще и глухой…

Готова поклясться, от ярости он побелел еще больше, хотя и до этого был белее некуда.

— Кажется, я объяснил недостаточно ясно: в этот раз твой папочка тебя не спасет. И твой знаменитый дружок тоже, раз на то пошло, так что можешь засунуть свои угрозы подальше. Лучше наслаждайся последними счастливыми минутами своей жизни, сука!

— Мой знаменитый дружок знает, где меня искать. И найдет, рано или поздно. Для меня, конечно, лучше, если это случиться рано, а вот для тебя исход один: он порежет тебя на ремни и скормит бродячим псам, это я тебе обещаю. Разница в том, увижу ли я эту славную картину своими глазами, или же нет. И кем бы ты там ни был, и чем бы тебе не насолил мой отец, тебе конец, так что наслаждайся ты своими последними часами.

— Ты… — Змей медленно двинулся ко мне. Кажется, он готовился ко второй пощечине, но я ему такой возможности не дала:

— К тому же, судя по твоим туманным и неуверенным угрозам, ты здесь ничего не решаешь. Решает кто-то другой, ты лишь жалкая пешка. Так что, вполне возможно, твои пустые угрозы таковыми и останутся.

— Увидим, — пообещал Змей и наконец то удалился. Судя по его физиономии, для этого он собрал всю свою силу воли и выдержку в кулак. Это было достойно уважения, из себя я вывела его, не жалея на это сил.

— Какие нынче несдержанные юноши, так и норовят поднять руку на хрупких сударынь, — прокомментировала я его уход, красочно закатив глаза. И хоть длинноносый Борис Иванович так же походил на юношу, как и я на клоунессу цирка дю Солей, лесть еще никому не вредила.

— Язык мой – враг мой, — пробормотал толстяк, помогая мне поднять кушетку. На меня он смотрел с заметным сочувствием, что мне пришлось по душе.

На самом деле, с толстым я была в корне не согласна, но решила умолчать. Язык мой – враг мой? Это если только ты настолько туп, что не можешь за ним уследить. Лично я была склонна верить тому, кто сказал, что язык был дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли… И преследовать свои цели, это я бы добавила от себя. Вот и сейчас: сердобольному на вид толстяку явно не понравилось рукоприкладство, выведенный из себя босс в лице Змея предстал не в лучшем для себя свете. К тому же, его слова мне тоже показались любопытными.

— Я так понимаю, от наручников ты меня избавить не хочешь?