Александра Малинина - Сквозь тернии в капкан (СИ)

Еще минут десять мы ехали молча, потом он сбросил скорость и приткнул свое железное чудо машиностроения на обочину. То есть, приткнул лишь правый бок, никакая в мире обочина не способна вместить такой пикап. Я огляделась: вокруг лишь леса и поля, огни города (неизвестно, какого именно) виднелись где-то в районе горизонта. Далеко, в общем.

«Не паникуй, ничего он тебе не сделает», — напомнила я себе и приняла невозмутимый вид, гордо вздернув подбородок. На самом деле моя уверенность была далеко не стопроцентной, скорее 50:50, а после его вспышки гнева и вовсе 30:70 не в мою пользу. Андрей повернулся ко мне и по обыкновению, широко улыбнулся:

— Что, Мата Хари местного разлива, не расскажешь, как ты до такого докатилась?

— Как села с тобой в одну машину? Так я же не по своей воле… — я вздернула подбородок, демонстрируя уверенность, но смотреть старалась в окно. Не хотелось видеть его глаза.

— Это я помню прекрасно, — посерьезнел он, — И, кстати, ты бы так не храбрилась, знай, что именно я пообещал Токареву.

— И что же?

— Ты не должна вернуться и начать болтать о произошедшем, слишком много ты видела, так что он хотел, чтобы мир лишился твоего светлого лика. Это часть соглашения, — как ни в чем ни бывало пожал он плечами.

— А другая часть? — осторожно поинтересовалась я, раздумывая, убьет он меня или все-таки нет. Теперь моя уверенность скатилась до соотношения 90:10 и не в мою пользу. Токарева легко можно понять, вряд ли он хочет, чтобы его лавочку прикрыли (чем бы они там не занимались), но опять же, он должен был очень даже доверять Вишневскому.

«Подумай над этим» — отметила я про себя, такое доверие должно иметь под собой очень даже неплохую почву.

— Круглая сумма.

— Давай уточним: ты выложил за меня неприличное количество своих кровных и пообещал потом сопроводить в мир иной? И где тут логика?!

— Логика есть.

— Какая? Заплатить за удовольствие убить меня? Даже ты не настолько туп, к тому же… мы оба прекрасно знаем, что у тебя уже была отличная возможность это сделать, — тихо закончила я.

Некоторое время он молчал, о чем-то раздумывая. Выражение его лица мне виделось смутно, потому что я упорно продолжала пялиться в окно.

— Ты прекрасно знаешь, что я далеко не туп, — наконец выдал Андрей, потом отвернулся и потянулся к бардачку, — Протяни руки.

— Что?

— Ты выглядишь довольно забавно, когда напугана. Можешь выдохнуть, принцесса, я всего лишь хочу снять с тебя браслеты. Мне не нравятся синяки на твоей руке, так что… — он взял меня за запястья, щелкнул наручниками и через секунду я уже избавилась от осточертевших оков.

— Значит, синяки на шее тебе больше по нраву? — буркнула я и прикусила язык, но сказанного уже не воротить.

Повисла неловкая пауза.

— Знаешь, ты можешь просто сказать «спасибо».

— Спасибо, — потирая больное запястье, пробормотала я, — И вовсе я не напугана, чтоб ты знал.

— Всегда пожалуйста.

— Вряд ли ты собираешься выполнить свое обещание, я права? Иначе тебя бы уж точно не беспокоили какие-то там синяки.

— Может, я просто за красоту в любой форме? Как тот готический писака-извращенец, как там его…

— Вряд ли в тебе есть хоть капля тяги к искусству. Ты из тех, кто свернул бы шею безо всяких разговоров, если это было бы твоей целью… — тут я осеклась, потому что припомнила, что кроме расчётливости, Вишневский отличался еще и тягой ко всякого рода представлениям, — Ну хорошо, может ты бы и помолол языком, но уж точно не стал бы обращать внимание на глупые синяки.

— Обожаю твою проницательность, — пиратская улыбка не заставила себя долго ждать.

— Мне она тоже по душе. И давай ближе к делу, потому что я хочу домой. Ромка наверняка беспокоится, все же двое суток прошло…

— Женщина, да что с тобой?! — перебил Андрей, от улыбки не осталось и следа, теперь он был недоволен.

— А что со мной? — осторожно поинтересовалась я. Кажется, такие вот перепады настроения – верный признак биполярного расстройства, что идет вразрез с образом «расчетливого Вишневского», что я нарисовала минуту назад. Вот и думай теперь, какая версия более правильная. Учитывая недавние события… Надо бы на досуге почитать книги по психологии.

— Ты должна догадываться, из какого дерьма я тебя только что вытащил. И первое, о чем ты беспокоишься – твой дуболом?!

— Ромочка – не дуболом, — обиделась я, — И никто тебя не просил, как ты выразился, вытаскивать меня из дерьма. Сама бы себя вытащила!

— Да ладно?! И как же это, позволь спросить?

— Какая теперь разница? Лучше скажи, что ты там делал? — сложив руки на груди, поинтересовалась я. Правильно, Сентябрина: лучшая защита – нападение.

— Там? — Вишневский как-то странно усмехнулся, — Ты хоть представляешь, что это самое «там» значит, девочка? Ты даже не знаешь, где очутилась, не так ли? И не было у тебя никакого плана… Ты самая настоящая идиотка, вот ты кто!

— Я кто?!

— Идиотка, причем круглая! — уверенно повторил он, — И избалованная… Даже не верится… ты привыкла играть в своей песочнице, вот и оставалась бы там, под надежной охраной. Какого хрена ты сунулась в другой город? Твой отец не настолько влиятелен, знаешь ли. И где, позволь спросить, шлялся твой дружок-пенек, пока ты торчала по уши в дерьме?

— Прекрати обзывать Ромку и орать, — тихо попросила я.

— Ты что-то перепутала, золотце. Можешь приказывать идиотам, что тебя окружают, но мне не смей, — он досадливо поморщился, но все равно продолжил, — После того, что было сегодня ты мне крупно задолжала, дорогая. На твоем месте я бы думал, как будешь рассчитываться с таким долгом.

— Рассчитаюсь, можешь не беспокоиться за свои сбережения. Сколько ты заплатил Токареву?

— Деньги мне не нужны, — тут же отрезал Вишневский.

— Отлично, что же ты хочешь?

— Давай обсудим это позже.

— Ну уж нет, выкладывай!

— Отлично, — быстро сдался он, — Хочу услугу.

— Услугу?!

— Точно. Просто услугу.

— И что же это за услуга?

— Сказал же…

— Так не пойдет, — покачала я головой, — Либо ты рассказываешь, какого рода услуга, либо я просто откажусь. И можешь делать что хочешь: придушить меня к чертовой матери и бросить в кустах на обочине, пристрелить…

Определение «услуга» мне здорово не понравилось. На ум сразу приходили барышни, которых я застукала в его квартире. Вишневский явно что-то задумал, только вот что… Если сложить все вместе, услуга может получиться очень даже непростой.

Андрей прикрыл глаза, как будто пытаясь совладать с собой, а я внезапно стушевалась: кого-кого, а его мне уж точно не хотелось выводить из себя. Тем более в лесу. Тем более когда мы здесь совсем одни.

— Все просто: если я скажу – ты сделаешь. Без вопросов, угроз, жалоб и прочей дребедени, что ты так любишь.