Юлия Ляпина - Скелет на правах рекламы

Эх, жаль, что баночка закрыта – викторийное варенье, мое любимое. Я только хотела подобрать со стола пальцем аппетитную красную капельку, как вернулась бабуля и вытерла мне руку тряпкой.

– Иди, умывайся, и к обеду сама что-нибудь придумай, мне сегодня надо в гости сходить.

Еще через час бабуля тщательно одетая в голубенькое платье с синими цветочками и подвязанная по случаю жары белым платочком чинно выплывала из калитки с корзинкой на руке. В корзинке лежала баночка варенья и кое-какая рассада с бабулиных особых грядок.

Надо сказать, что Мишкина мать, которую я изредка видела в магазине, очень увлекалась садоводством. Об этом знал весь поселок, и говорить с нею на садово-огородные темы избегал. А вот баба Нида, примерно раз в месяц отправлялась к ней в гости и за чаем с пирогами. Две женщины вели долгие беседы о том чем лучше поливать компостную кучу, и какие сорта яблонь наиболее урожайны в данном районе. Так как визиты были регулярными, к ним привыкли, и все родственники увлеченной садовницы старались исчезнуть из дома, получая свободу от копания, таскания и полива на целых пол – дня.

В этот раз бабуля воротилась как обычно, но чем-то особенно довольная. А вечером сидя на скамейке у Наташкиного палисадника, я не знала, смеяться или плакать – бабуля отомстила за свои огненные „Оскары“!

Весь поселок гудел и хихикал – большой человек прямо на переговорах сбежал в туалет, и его до сих пор не могли оттуда достать. Причем срочно вызванные врачи рекомендуют принять „иммодиум“ восстановить потерю жидкости и подождать – никакие вредные бактерии в анализах не обнаружены.

Самое смешное, что никто не соотнес визит моей бабули и конфуз, случившийся с похитителем цветочков. Бабуля очень ловко добавила травки в свежесваренное варенье, а будучи в гостях презентовала баночку убегающему из дома „Дону Корлеоне“. Перед важными переговорами тот имел привычку пить чай, вот и на этот раз уселся за столом с чашечкой ароматного черного чая. Варенья же успел откушать полбаночки…

Двое невысоких сухощавых мужчин неспешно шагали по коридору. Один был одет в рубашку с короткими рукавами, светлые брюки, через руку перекинут пиджак в тон, на голове – шляпа. Второй такой же сухощавый отличался более небрежным костюмом – дорогой шелковый халат висел на теле, слишком свободно открывая в вырезе простую, но белоснежную майку.

Ноги беседующих ступали мягко, почти неслышно – благодаря дорогой обуви и толстому ковру в холле, речь звучала сдержано под стать шороху листьев за окном. Завершив беседу мужчины чуть возвысив голоса, попрощались и разошлись разные стороны. „Халат“ подошел к лифту, ведущему на второй этаж – в палаты „элитных“ пациентов, „шляпа“ же вышел на улицу и неспешно зашагал к кварталу, заполненному магазинами и салонами всевозможных названий.

„Адамас“, „Мир сумок“, „Италия“, „Антиквариат“ – колокольчик на двери звякнул, приветствуя хозяина. „Здравствуйте, Семен Аркадьевич!“ На встречу порхнула девушка в форменном зеленом жилете с галстуком и сразу отчиталась:

– Заходил Владимир Анатольевич, интересовался, нет ли чего интересного.

– Это хорошо, Лерочка, – отозвался владелец шляпы – возможно, мы скоро сможем его чем-нибудь удивить.

Вышколенная девушка промолчала, она работала в этом магазине третий год и еще помнила, откуда она тут появилась. Вместо глупых вопросов она прошла в подсобку и заварила ароматный цветочный чай. Положила на блюдце несколько печений и вынесла все на маленьком подносике накрытом льняной салфеткой к маленькому столику в углу салона.

– Еще заходили? – уточнил хозяин, обмакивая уголок печенья в чай.

– Только зеваки – ответила девушка – купили чайную ложку.

Прихлебывая чай, хозяин хмыкнул и открыл газету, понятливая девушка удалилась в свой уголок наклеивать ценники на ту рухлядь, что стояла на полках. Изредка заглядывающие в салон покупатели могли долго рассматривать застекленные стеллажи со странной смесью посуды, икон, керамических и фарфоровых фигурок, стеклянных пузырьков и гнутых деталей от неведомых механизмов.

Еще больше удивлялись налоговые органы, получая декларации – антикварный салон приносил прибыли ровно столько, сколько стоило содержание помещения магазина в центре города, плюс минимальная зарплата единственной помощнице.

Отсутствие прибыли Семена Аркадьевича не смущало – он всегда утверждал, что занимается антиквариатом из любви к искусству. Однако в городе он славился как лучший оценщик антиквариата и ювелирных изделий. А посему иногда к нему заходили знакомые и просили оказать небольшую услугу. Оплаты этих услуг идущей, конечно же, мимо кассы хватало и самому Семену Аркадьевичу на жизнь без особых затруднений и на пополнение личной коллекции оставалось.

Но это тоже было только вторым дном. Главной же страстью Семена Аркадьевича было коллекционирование людей. Милая девочка Лерочка была подобрана им в прямом смысле слова – на улице. Воспитанница детского дома регулярно сбегала от казенного, но чистого белья и телевизора в поселок, где ее родители алкоголики жили в покосившейся развалюхе, и регулярно выгоняли родную дочь из дома топором.

Вот в такую ночь и встретил Семен Аркадьевич девчонку с симпатичным, открытым лицом, упавшую в обморок на скамейке. Заподозрив женские проблемы, он хотел было вызвать „скорую“ и, сдав ее врачам забыть об этом эпизоде. Но девчонка его удивила – поднявшись, поблагодарила, и смущенно одернув, коротковатое платье, пересела на другую скамью. Присев на ранее облюбованную скамейку старый антиквар внимательно рассмотрел нежданный объект и подумав немного вновь подошел к девушке:

– Скажите пожалуйста, вежливо начал он, когда вы последний раз ели?

Несколько месяцев заняло оформление Леры в опеку. Потом было окончание школы, поступление в самое обыкновенное училище, на самую простую профессию – библиотекаря. На робкий вопрос девушки – почему именно эта профессия, а не популярные юристы – экономисты, Семен Аркадьевич ответил

– Лерочка, хороший русский язык и умение составлять каталоги еще никому не повредило. К тому же в моем магазине юристу делать нечего.

Девушка смутилась, покраснела едва не до слез и кивнув поспешила к себе. Она не жила с Семеном Аркадьевичем – старый антиквар берег свой покой. Практически с первого дня Лера жила у его пожилой родственницы, которой исправно оплачивалось проживание девушки и расходы на питание.

Главным условием содержания была учеба на „отлично“. Так как девочка не была сиротой, и теоретически имела долю в развалюхе родителей, государство отделалось от нее выходным пособием и повышенной стипендией. И без помощи старика – антиквара жить бы ей в общаге, пытаясь растянуть стипендию на ручки-тетрадки и дешевые макароны.