Дарья Донцова - Пиявка голубых кровей [litres]

– Со своей биографией пусть творят, что хотят, – огрызнулся Дегтярев, – но они же втягивают в орбиту детей, жен, родителей.

Дверь в комнату открылась, появилась голова Марины.

– Хотите посмотреть на часики?

Я не поняла, о каких часах идет речь, но в момент появления жены толстяка меня охватила усталость, поэтому я согласилась:

– Очень!

– Им нашли место в столовой, – уточнила вдохновенная кулинарка.

– А-а-а! – сообразила я. – Это те напольные, которые нам в гробу прислали.

– В эксклюзивной подарочной упаковке, – поправила Марина, – пошли.

– Мы работаем, – сердито рявкнул Дегтярев.

– Служба службой, а обед по расписанию, – отчеканил Кузя.

– Ужин скоро, – грустно заметил Сеня, – а у меня даже корочки хлеба во рту с утра не было.

– Пошли скорей, – засуетилась Марина, – сегодня фокусяка из стерлятины.

– Что такое стерлятина? – изумилась я.

– Дитя стерляди и телятины, – объяснил Сеня, – водится в подмосковных лужах.

– Ой, что ты говоришь! – возмутилась Марина. – Стерлятина – разновидность чихуани.

– Не хочу есть собаку, – испугалась я.

– Чихуани не собаки, – подпрыгнула кулинарная звезда Инстаграма, – это овощи.

– Лучше просто слопать вкусное, не думая, из чего его готовили, – меланхолично заметил Кузя, направляясь к двери.

– Согласен, – обрадовался Сеня и двинулся за другом.

Я пошла следом и оказалась позади полковника. Мне стало смешно.

– Ты же хотел остаться работать.

– Кое-что надо в спальне взять, – скороговоркой соврал Дегтярев.

Мы толпой переместились в особняк, вошли в столовую…

– Вот это да! – ахнул Кузя.

– Королевские часы, – восхитился Сеня.

Феликс кашлянул.

– Пришлось немного буфет подвинуть.

Я молча обозревала красоту, нет, красотищу!

Интерьер нашего дома не отличается вычурностью. У нас нет стульев с золотыми ножками и вышитыми на обивке вензелями. Нет портретов предков-князей, коих у нас никогда не было. Роскошных ковров, многоэтажных люстр, похожих на торты, и еще много чего такого у нас нет. Избежала семья и соблазна обставить особняк гнутыми железками с пластиковыми сиденьями, стеклянными столами и батареями из нержавейки. В нашем особняке простая мебель из Белоруссии, она сделана из массива дуба со скромной резьбой и вот уже много лет верой и правдой служит нам. Дверцы не перекосились, не расшатались, не заскрипели, столы не качаются, на диванах и креслах не вытерлась обивка. И что в особенности обрадовало меня, так это цена. Вся обстановка столовой стоила столько, сколько итальянцы просят за один стул. Менять интерьер мы не собирались, сейчас один буфет переехал к другой стене и вполне удачно там встал. А на его месте оказался… замок!

– Эта громадная штука лежала в гробу? – изумился Сеня.

– В разобранном виде, – встрял со своим объяснением Гарик, – а я его собрал! С детства люблю что-нибудь складывать.

– Молодец, – машинально похвалила его Нина.

– А где часы? – не поняла я.

– Видишь дверцу? – спросил Игорь.

Я кивнула.

– В нужный момент оттуда выглядывает фигурка и отсчитывает час, – объяснил изгнанный из родных пенат сынок Зои Игнатьевны.

– Вот это весчь! – потер руки Кузя. – Не простая вещь. А именно весчь!

– Наверное, они красиво бьют, – мечтательно произнесла Нина, – мелодично.

– Через некоторое время услышим, – остановил беседу полковник, усаживаясь на свое место. – Ну и где что-то вкусное?

Сеня, Кузя, Феликс и я тоже устроились за столом.

– Машенька, Юрочка и Дусенька поехали в гости к Хейфецам, – произнесла нараспев Марина, внося большое блюдо, – им не оставляйте, съедайте все. Приятного аппетита.

Мы приступили к еде.

– Похоже на котлеты из осетрины, – оценил ужин Дегтярев, – пробовал их один раз, когда меня в Астрахань по службе занесло. Но эти из чихуахуа вкуснее намного.

– Приготовлено из стерлятины, – поправила его жена, – чихуани ей просто родственница.

– По мне, так белые грибы с картошкой я сейчас ем, – высказался Сеня.

– А я пирог с капустой, – воскликнул Кузя. – Можно добавочки?

– Напоминает сациви, – высказался Феликс, – аутентичное, как в деревне под Тбилиси.

– Слышите? – остановила глубокомысленную беседу Нина. – Кто-то плачет.

Все насторожились.

– Правда скулит, – согласился Кузя.

Я быстро посмотрела на собак, которые, как водится, сидели у стола. Наша стая отлично знает: во время трапезы кто-нибудь непременно уронит кусочек вкусного, и он достанется самому проворному. Очень часто это Хуч. Мопс кажется неповоротливым, ходит, переваливаясь с лапы на лапу, выглядит медленным танком, но, едва глаза Хучика заметят, а нос учует, что со стола сейчас спланирует нечто, вот тут в нем просыпается стремительный гепард. Но сегодня я увидела Афину, Черри, Мафи и изумилась:

– Где Хучик?

– В буфете! – ответил Гектор.

Я посмотрела на птицу, сидевшую на плече у Феликса.

– Мне сверху видно все, ты так и знай, – добавил ворон.

– Он советские песни выучил! – восхитился Сеня.

– Гектор несет чушь, – отмахнулся Дегтярев.

– Обидеть меня решил, толстяк? – осведомилась птица.

– Буфет заперт, – уточнил полковник.

– Хуч в буфете, – не сдался Гектор.

– Дверцы закрыты, – продолжал спор Александр Михайлович.

– Хуч в буфете!

– Перестань болтать ерунду!

– Хуч в буфете.

– Ты не прав.

– Хуч в буфете!

– Немедленно перестань со мной спорить! – взвился полковник. – Русским языком объясняю: мопс не может находиться…

Феликс отложил вилку.

– Саша, ты беседуешь с птицей. Право, смешно с ней спорить.

– Значит, я дурак, по-твоему? – осведомился Гектор.

Маневин растерялся, а я встала, открыла одну из многочисленных дверей «замка» и позвала:

– Хучик!

– У-у-у, – раздалось в ответ.

– Ты где? – испугалась я. – Что случилось?

– Хуч в буфете, – сообщил Гектор, – застрял.

Я поднялась на цыпочки, но не смогла дотянуться до верхней дверцы и попросила:

– Милый, посмотри, где Хучик.

Маневин распахнул дверцу, которую не смогла отворить я, и заглянул внутрь.

– Не вижу его.

– Без меня никто ничего не способен сделать, – рассердился Дегтярев, – отойди, сейчас я посмотрю.

– У тебя роста не хватит, встань на табуретку, – посоветовала Марина.

Я втянула голову в плечи. Ай-ай! Супруга владельца детективного агентства «Плаза Тюх» совершила большую ошибку. Александр Михайлович считает себя лучшим из наилучших детективов, и тут он отчасти прав. Дегтярев отличный сыщик. А еще полковник свято уверен: он молодой, кудрявый, стройный, высокий парень. А то, что зеркало отражает мужчину не первой свежести, с обширной лысиной, среднего роста, зато с красивым, объемным брюшком, так это шутка посеребренного стекла. Оно кривое, прибавляет вес, возраст, уменьшает рост и количество волос. И ни в коем случае нельзя говорить Александру Михайловичу правду про его внешность. Как большинство мужчин, толстяк громко заявляет: