Юлия Ефимова - Миру видней

– Ну если в общих чертах, то при разводе каждый остается с тем, с чем пришел в брак, и что приобретено в браке, тоже не делится, но если один из супругов уходит из жизни первый – обязательное условие естественным путем, – то все его имущество наследует супруг. Мы собирались жить вместе долго и счастливо, нарожать кучу детей и умереть в один день. Скорее всего, от моей холодности он и пошел искать утешение. Но если вы думаете, что мой бывший супруг хочет меня убить, то вы ошибаетесь, у меня ничего нет, только чемодан, с которым я сейчас путешествую, но и он не представляет никакой ценности, у него даже колесико вот-вот отвалится.

– Да, – задумчиво ответил Дмитрий. – Если до этого я подозревал вашего мужа, то информация о колесике решила все.

– Дмитрий, а вы женаты? – немного невпопад и как-то заискивающе спросила Белла.

– Нет и никогда не был, хотя папа и мама очень просят меня об этом вот уже лет пять, – лаконично и просто ответил Дмитрий.

– Вы с такой любовью говорите о родителях, вы с ними очень близки?

– Да, у меня чудесная семья, полный комплект – бабушка, дедушка, мама, папа, сестра, я их очень люблю, а у вас?

– У меня тоже прекрасная семья, мама у меня чудесная, понимающая и веселая, отчим тоже нормальный, он мне почти как отец.

– А ваш настоящий отец?

– Он благополучно живет за границей, и ему до меня нет дела. Он как уехал в Америку после института, так ни разу не захотел меня лицезреть. Развелся с мамой через адвокатов, так что, думаю, все у него благополучно.

– А вы сами не хотели его найти, узнать, познакомиться?

– Еще чего, я не собираюсь перед ним унижаться и выпрашивать отцовскую любовь. Когда присылал к маме своих адвокатов, мог бы поинтересоваться через них, как я, но он даже алиментов мне не платил ни копейки. Да мама и не взяла бы – она очень гордая.

– Зачем выпрашивать – просто познакомиться. Вы же самодостаточный человек, вам от него ничего не надо.

– Вы говорите прямо как мой бывший муж, он постоянно уговаривал меня найти отца в Америке и поговорить. Даже почти уговорил, взял у меня все данные и собирался провести собственное расследование, но потом как-то все затихло и забылось. Я думаю, он потерял интерес ко мне, а с этим и интерес ко всем моим делам.

– И все-таки я бы посоветовал вам найти отца, кровь родная опять же, а вдруг ему нужна ваша помощь.

– Не хочу об этом говорить, лучше скажите мне, что сегодня произошло с Александровым? – пытаясь скрыть раздражение в голосе и заодно сменить тему, заговорила Белла.

– Кажется, я знаю: ему позвонили и сказали, что один снежный шар разбит, – так сказать, обнаружился ваш косяк.

– Так, может, я признаюсь, расскажу, как все было на самом деле? Я же не специально. Заплачу, в конце концов. Бедный человек, он так переживает.

– Ни в коем случае, придерживайтесь тактики, которую мы с вами обговаривали еще в Благовещенске, и это не моя прихоть – это приказ Родины, а они, как известно, не обсуждаются.

– Я ничего не понимаю, но, думаю, вы сдержите слово и расскажете мне подробно, когда все закончится. Дмитрий, вот вы сказали, что меня хотят убить, вы пошутили ведь, да?

– Давайте спать, Белла Сергеевна, а то после знакомства с вами я полностью всю ночь не спал еще ни разу, а когда я не высыпаюсь, не могу нормально думать. Мне же кажется, что мне не хватает только пару пазлов – и я сложу этот пасьянс, – уже зевая, проговорил Дмитрий.

– Вспомнила! – закричала Белла. – Я вспомнила, что в сумке было не так!

– Что вы так кричите? – испуганно спросил Дмитрий. – В какой сумке что не так?

– Ну в моей сумке, когда вы выложили все содержимое на кровати одно за другим, я долго смотрела и не могла понять, что не так, а сейчас поняла.

– Ну говорите уже, аудитория у ваших ног, – вновь укладываясь и явно не ожидая от ее открытия ничего интересного, сказал Дмитрий.

– В ней не хватает пуговицы! – торжественно произнесла она.

– Какой еще пуговицы?

– Ну той, что я искала под столом в вашем с Ираидой кабинете, я ее тогда нащупала в бумагах и потом на автомате положила в сумку. Рукав здесь, а пуговицы нет, или это не важно? – немного расстроенно спросила Белла.

Но Дмитрий уже сидел на кровати, потирал руки, и у него в глазах совсем не осталось сна.

– Что вы, Белла Сергеевна, – это очень важно, теперь мне остался всего один пазл в этой истории.

Виолетта, прихватив с собой в номер из бара «Джек Дэниелс» за пятьсот юаней, медитировала. Так она называла состояние глубокого мыслительного процесса с виски в руке. Когда в ее жизни что-то было не так и требовалось срочно придумать план, она проводила вот такой мозговой штурм, и обычно это помогало, мысли расслаблялись, и решение приходило само собой. Но сегодня почему-то не думалось, что-то мешало, Вита не могла понять, что. Может быть, не хватает льда: виски был теплым, и полного состояния медитации достигнуть никак не удавалось. Надо идти в бар за льдом. Выйдя в коридор, она увидела Семена, сидящего в холле этажа на диване.

– Привет молодежи, а ты что тут делаешь?

– Да так, ничего, – неуверенно ответил Семен. Видно было, что ему неловко, будто она застала его за чем-то постыдным.

– Ну да – так, ничего, только разулся, снял куртку, положил ее под голову и прилег в холле поспать. Я так понимаю, что жук Юрик попросил тебя погулять, пока они там милуются с моей соседкой.

Семен молчал, но его молчание было красноречивее слов.

– Значит, так, у меня к тебе есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Я приобрела в баре, честно сказать, не очень хороший виски, но нет льда. Сгоняй в бар, раздобудь лед, и я приглашу тебя к себе в номер на афтерпати, как тебе такое предложение?

– Я мигом, я быстро, – надевая кроссовки, радостно заговорил Семен.

– Но учти: безо льда не возвращайся, – шутливо пугала его Виолетта, – не пущу.

– Не переживай, я снесу все стены, а лед добуду, начинай мыть второй стакан! – уже сбегая по лестнице, кричал Семен.

– Какой хороший мальчик – жаль, молодой, – подумала Вита.

Татьяна решила быть счастлива, здесь и сейчас, именно сейчас, когда она совершила самый ужасный поступок в своей жизни, именно сейчас счастье ее нашло. В окне брезжил опоздавший осенний рассвет, рядом спал Юрий. Она, уткнувшись в его плечо, делала вид, что спит, но она молилась, благодарила Бога за то, что он дал ей почувствовать себя счастливой, и молила о прощении. Понимала умом, что нет ей прощения и оправдания тоже нет, но ведь Бог снисходителен, он должен простить: люди затопчут, любимый человек отвернется, а он простит. А вдруг это наказание: может, Господь показывает ей сейчас, как все могло бы быть, если бы она не оступилась? Тогда это очень жестоко – она даже немного застонала от этой мысли.