Маргарита Малинина - Самба на острове невезения. Том 2. Разоблачение Шутника

Залившись краской, я поскорее ретировалась с побережья.

Прошло где-то три часа. Все полакомились выловленной Витей рыбой и собранными Олегом плодами и разбрелись кто куда. Казалось, к смертям на этом острове уже привыкли, и люди вновь начали ходить по одному.

Я дождалась одного прекрасного момента, когда Витина удочка осталась без присмотра, подошла, долго-долго на нее смотрела, наконец сердце начало обливаться кровью, и я поняла, что дальше медлить нельзя.

Остров, день 20-й

Утром я пробудила Маврикия, ткнув его локтем в бок.

— А-ау! Любимова, спятила?

— Вставай! Дело есть!

Мы вылезли из хижины. Денис с Анькой и Витей еще спали. Старика и Олега Владимировича в обозримом пространстве не было.

— Ты в курсе, что сегодня голосование? И что твой иммунитет давно аннулировался?

— Да, как и твой! — резко отпарировал он.

— Не время для словесной конфронтации! Я пытаюсь помочь!

— С каких это пор? — фыркнул он, однако глаза засверкали завуалированным показным гневом любопытством.

— У меня появились мысли, от кого было бы неплохо избавиться.

— Ага! Ты в своем репертуаре. И кто на этот раз не угодил госпоже? — Марик поставил худющие руки в не менее худющие бока, и выглядело это скорее комично, нежели угрожающе. Я едва не захихикала.

— Аня!

— Что так? Вы вроде подруги?

— Это только так кажется. Она меня достала. Но ты вчера спутал все карты, сломав эту проклятую удочку. Теперь все будут голосовать против тебя. Ты этому сильно рад, да?

— Конечно, нет! Что за глупости! Ты же знаешь, как я хочу проклятый «Пежо»!

— Ну вот. Услуга за услугу. Я скажу тебе, что делать, чтобы остаться, а ты проголосуешь против Аньки. Идет?

— По рукам! — вдохновился новый компаньон и приготовил пятерню.

— Обойдемся без панибратства. Вперед и с песней.

— А что делать-то надо?

— Как что? Ты вчера на чем прокололся? — принялась я строить из себя мудрую воспитательницу, дающую несмышленому, хулиганистому мальчугану советы, как завести себе в детском саду друзей. — Вместо того чтобы наловить рыбы и продемонстрировать этим, какой ты полезный, ты сломал удочку и показал, какой ты никчемный.

— Я попрошу без оскорблений!

— Я же просто советую! Мы же договорились!

— Ну! — в нетерпении рявкнуло дитятко.

— Ну вот. А теперь логичнее всего что сделать, чтобы оправдаться?

— Не тяни, Катька!

— Блин, какой ты бестолковый! Взять вторую удочку и наловить, наконец, рыбы!

— Как? А можно взять без разрешения Вити? Он не убьет меня?

Из джунглей послышались голоса и шелест веток.

— Марик, быстрее! Да, можно! Потому что если ты попросишь, никто тебе не даст! А так люди вернутся, а тут — бац! — готовый завтрак лежит! Тебя все и простят сразу!

— Катька, ты гений! Целую!

— Не сейчас! — отстранилась я и пнула Марика в сторону куста, за которым мужчины обычно хранили свои удочки.

Маврикий ушел за куст бодрым и веселым, а вернулся вконец добитым.

— Катя, посмотри! Вторая тоже сломана!

В тот момент, когда он вышел из кустов и направился ко мне, из джунглей показались Олег и Сан Саныч, которые несли кокосы и связку незрелых бананов.

— Что ты сделал? — закричал дотоле всегда уравновешенный дед. — Витя, проснись! Погляди, что он сделал!

— Я? — залепетал Марик. — Я? Почему я? Я ничего не делал! — Чем дальше он говорил, тем отчетливее он понимал, что ему никто никогда не поверит, ввиду чего голос постепенно затухал. — Ничего не сделал… Ничего… — пока не смолк совсем.

Тем временем пробужденный Виктор, напоминая медведя, принудительно вытащенного из берлоги посреди зимы, показался перед нами во всей красе: злой, небритый и лохматый. Едва только узрев в руках Марика две половинки некогда целой удочки, он заревел опять же как медведь:

— Умоляю, скажите мне, что это первая!

— Нет, Витя, первую мы переложили, — опроверг последнюю надежду старик. — А эту он вынес из кустов.

Что тут началось… Если Виктор психанул из-за удочки Саныча, зная по себе, насколько долго и тяжело они делаются, стоит ли описывать, в какую дикую ярость он пришел, узрев и свою сломанной? И все тем же человеком?

Короче, держали мы его пятеро. По этому случаю и Анька со Скелетом проснулись. А Марик стоял послушно перед всеми и не мог и слова вымолвить. Похоже, у него был шок. А Витя все порывался надрать ему задницу и махал кулаками, пока мы его удерживали.

— Засранец! Засранец! Тебе не жить! Только попадись мне! — и так далее.

— Витя, перестань! — вслед за всеми кричала я, пытаясь его утихомирить. — Он же как лучше хотел! Поверь, он хотел наловить рыбы, чтобы накормить нас завтраком!

— И ты его еще выгораживаешь! — ответил мне Виктор. — Ты хоть понимаешь, что никакой рыбы мы больше не увидим! Это были лучшие тростниковые палки, которые подходили под удочки! Остальные кривые! Что, опять переться на ту гору, да? Давно с горы не летала, да?

— Витя, не кричи на меня. Я просто пытаюсь его оправдать.

— Не стоит он этого! Ладно, пустите меня! Я успокоился. — Мы выпустили. — Катя, он оставил нас без пищи, — обращался он теперь лишь ко мне, и, хотя тон действительно немного утих, лицо переполняла такая же ярость. — Так что не надо его выгораживать больше, иначе мы поругаемся. Хорошо?

— Хорошо, — покаянно кивнула я.

На пару секунд на пляже воцарилось молчание, разбавляемое только шумом волн и пением диких птичек из ближних зарослей.

— Блин, ну говорят, не бери, значит, не бери! — резко вдруг опять завопил Виктор и сделал попытку снова броситься на Марика, но мы и в этот раз удержали.

— Витя, дыши глужбе! — посоветовал дед.

— Дышу.

И тут, когда уже и Витя окончательно успокоился, у Маврикия в голове что-то прояснилось. Удивление в глазах сменилось злостью и пониманием. Он ткнул в меня пальцем и заявил при всем честном народе:

— Сука!

— Что? — удивилась я и посмотрела по сторонам. — Ты это кому?

— Тебе! Ты сука! Ты все специально! Это ты!..

— Маврикий! — взбесился Саныч. — Знаешь, я тебе все прощал! Даже чертовы удочки, потому что это, как ни крути, просто вещь! Но человека я тебе не прощу, понял? Она вступилась за тебя, а ты смеешь обзываться! Да как совести хватает? Знаешь, что я думаю сейчас. И, наверно, скажу это тебе от лица всего племени. Если кто не согласен, может меня поправить. Но первое решение было самым правильным. Тебе не место среди нас. Сегодня голосование, и я предлагаю тебя исключить! Если сломал, то нужно признать, а не сваливать свою вину на невиновных! Правильно я говорю, товарищи?

— Да! — поддержали все.

— Что? Что? — залепетал опять Марик тихим голосом. И снова воззрился на меня своим ненавидящим взглядом, как в тот раз, когда вернулся на остров и сошел с трапа. — Ты сделала это, да? Все снова пошло по плану, так? Ты этого и добивалась? Сука!