Клара Колибри - Свистопляска с расследованием [publisher: SelfPub]

Что это значило? Поведение Николая было понятным, но Танькино обескураживало. Может, этот бандит ее совсем забил и запугал, что она решила держаться от меня подальше? Наобещал ей свернуть шею, в случае чего, вот она и не смела его ослушаться? Я невольно подняла руку и потерла свою собственную шею, еще болевшую и напоминающую о том, как душил меня недавно. Наверное, и с ней было нечто подобное, вон как стонала и причитала минувшей ночью.

– Эй, ты! Есть будешь?

– Если из той же миски, из которой ночью ела крыса, то нет. А если ты ее заменишь или помоешь…

– Понял. Ты отказалась! Тогда посиди пока. Минут через двадцать зайду.

Его предупреждение о визите подействовало на меня моментально. Кожа покрылась мурашками, волосы на голове зашевелились, еще подозревала, что глаза мои были вытаращены без меры.

– Что вылупилась, пигалица? Боишься?! Это правильно. Это нормально. Моя воля, я бы тебя убил дня три назад. Вчера ночью, вообще, еле себя сдержал, сучка поганая. Чуть не силой заставил себя разжать пальцы на твоей костлявой шее.

– А, что ко мне заходить-то, если есть, все равно, не дадите?

– Поговори мне! Жди, сказал!

Вроде, и не угрожал, а у меня все нутро завибрировало. Что, этот гад мог задумать? Никакими сведениями я не располагала… Наверное. А, может, располагала? Я глубоко задумалась. Стала вдруг в себе сомневаться. Если бы этот бандит начал бы меня пытать, я бы смогла ему противостоять? Одно дело писать о стойкости и решимости, другое найти эти качества в себе. Вот ведь задача! Так ничего и не решив, просто села на кровать и приготовилась ждать. Вот, будут проблемы, тогда и принялась бы их решать.

– Выходи! – дверь открылась минут через тридцать.

На пороге стоял Суриков, а я покосилась на его позу и на руки. Особенно меня интересовали руки. Не принес ли с собой какой инструмент для пыток? Но ничего не заметила, то есть у него совсем ничего с собой не было. Это меня здорово порадовало, даже не смогла сдержать вздох облегчения. Он его заметил, но причину такой на него реакции, похоже, не понял.

– Чему радуешься? Руки сюда давай!

Я ему их протянула. И в тот же момент Николай их связал, так же, как и в предыдущий раз, скотчем. Открыла, было, рот, чтобы спросить, зачем ему это понадобилось. Но он не дал и слова сказать. Моментально приляпал кусок липкой ленты на мои приоткрывшиеся губы. Только и смогла, что замычать.

– Заткнись! Не то… – он показал мне свой кулак, придвинув его почти к самым глазам, даже задел нос, но не сильно. – Если начнешь пытаться вопить, я тебя вырублю. Помнишь, как это уже было?

Я затрясла головой, тем более что это было чистой правдой, забыть насилие над собой еще нисколько и не успела.

– Пошли. Куда? Прямо топай и никуда не сворачивай. Головой тоже кончай крутить. Иди прямо на двор. Нет, не туда. Машину видишь? Туда ступай.

Я подошла к его автомобилю и замерла.

– И что встала? Вот, тупая! В машину залазь. Тебе дверь еще открыть?

Бедная моя спина, снова ей досталось. Суриков меня толкнул так, чтобы не могла сесть нормально. Ему обязательно надо было наблюдать за моими барахтаньями. А я завалилась на пол за сиденья и долго оттуда выбиралась, все оттого, что со связанными руками это было затруднительно.

– Вот, никчемная баба!

Он сел на место водителя и завел мотор, а потом и машину тронул с места. Пока мы выезжали на шоссе, я различала знакомую грунтовую дорогу. Была уверена, что именно по ней мы приехали сюда. Точно, лес был прежним, кустарник тоже, да и колдобины с рытвинами показались все, как одна, мне знакомы. Неужели, мы возвращались в город? Такая мысль внесла смятение в душу, а сердце при этом заколотилось как бешеное.

Но моим мечтам не суждено было сбыться. На шоссе мы и, правда, выехали. В сторону Москвы развернулись. Только не успела я за себя порадоваться, как Суриков остановил машину в чистом поле. Она встала на обочине, а вокруг совсем не радовали мой глаз просторы сельской местности.

Николай вышел из машины, сильно хлопнув дверцей, и принялся смотреть на экран своего мобильного. Увиденным остался доволен, по всему, обнаружив наличие связи. И сразу же принялся набирать какой-то номер. Я же прилипла к стеклу двери и пыталась все, что можно рассмотреть, расслышать и запомнить.

Получилось не слишком много. Только отрывисто «да, я», «что надумал?», «устраивает», «заметано», «обойдешься», «сделаешь, как я сказал», «пока, да», «только голос». После этой галиматьи Суриков устремился назад, к машине. Я думала, что сядет за руль, и мы поедем. Но, нет. Он подошел ко мне, открыл дверь, рывком сорвал липкую ленту, отчего я не удержалась и взвизгнула, и только потом заметила, что мне под нос совали телефон. Обалдела от увиденного и стала тянуть к трубке руки, пусть и связанные в запястьях. Только, оказалось, говорить мне не полагалось, иначе зачем этот бандит саданул мне по ладоням, если не поэтому.

Я опять айкнула, а Суриков, по всему, остался мною доволен. Снова распрямился рядом и поднес телефон к своему уху. После чего я услышала «доволен?», «как, не она?», «кончай дурить», «черт с тобой, получи удовольствие». Слушая все это, ничего приятного внутри себя не ощущала. Только тревогу. Поэтому сидела вся напряженная и непрестанно хлопала ресницами от недоумения. Когда заметила, что Николай снова разворачивается в мою сторону и начинает сгибаться ко мне, занервничала еще больше и принялась елозить по сиденью, стараясь увеличить между нами расстояние.

– Куда, сучка? А, ну… Вот, гадина! Кусаться?! Получи! Мало? Да, я тебя…

После возни и борьбы я тяжело дышала, прижатая, плотнее не бывает, к коже сиденья его коленом, упирающимся мне в многострадальную спину, впрочем, голове моей тоже много досталось от этого гада. Ему же все было нипочем, говорил ровно, только зло цедя слова через зубы.

– Поздоровайся с дядей. Ну, же. Будь хорошей девочкой.

Телефонным аппаратом при этом больно ткнул мне в зубы, подозревала даже, что повредил при этом губу. Иначе откуда ощутила бы вкус крови?

– Пусти, гад! Ай! Ты мне позвоночник сломаешь!

– Узнал, свою бабу? Как видишь, пока еще терплю ее. Но надолго меня не хватит… Давай, действуй. Дальше все будет зависеть от тебя. Я сдержу… А вот ты, лучше не дури. С удовольствием сверну ей шею, если хоть… Ладно, не горячись. Давай, до завтра.

Как только закончил говорить, сразу убрал свою тушу с моего хребта. Но вставать я не спешила, боялась, что позвонки могло переклинить, при резком переходе от недавнего прессинга к неожиданной свободе. Или они могли бы невзначай осыпаться прямо здесь же, в салоне автомобиля, так ощутимо у меня там все ныло, болело и тянуло.

– Придурок! – прошипела себе под нос, когда все же осмелилась немного пошевелиться, а потом и приподняться на локтях.