Клара Колибри - Свистопляска с расследованием [publisher: SelfPub]

Про бабло, то есть деньги, я сначала пропустила мимо ушей. Мое внимание больше привлекли слова про мою красоту, с ее слов утраченную. Грустно мне не стало, потому что в этот момент наблюдала огромный синяк на щеке у Таньки, приличную припухлость и следы моих зубов. Что это я ее укусила сомнений не было, уже успела вспомнить нашу ночную драку.

– Удивлена? Да, мы с Николаем за тебя выкуп запросили. Вот Колька деньги получит, и можно будет с ними отчалить. Золотишко тоже при нас. То, что Суриков на квартире взял. Только он решил, что его надолго не хватит, так себе добыча оказалась. Опять же, нас теперь двое, и трат больше предвидится… А так, с деньгами, да еще в твердой валюте, жить нам с ним станет привольно и весело.

– У, у. М, м. – это я хотела ей сказать, что некоторым, сколько ни дай, все мало будет, но Танька меня поняла по-своему.

– У, гадюка, извиваться снова начала! Не бесись, не удалось тебе у меня этого мужика отбить. Вовремя я твои взгляды на него заметила, и пресекла шашни тоже вовремя.

Я округлила глаза от неожиданности. Что она имела в виду? Но потом решила голову понапрасну не ломать, она у меня и так жутко болела, да и тема ее возлюбленного для меня никогда не стояла. Что эта, дурища, вообще, себе придумала?

– Не то, что с Петровым получилось.

Про Сашку Петрова я бы послушала, но только не в таком положении. Все же, в настоящий момент, моя нагота, заневоленное положение и следы насилия на лице и теле волновали меня значительно больше, чем история про друга детства. Хоть бы и узнала, что новое. Поэтому только вздохнула и отвернула от Таньки голову. Не интересно, мол.

– Ага! Глаза отводишь! Знает кошка, чье мясо съела. Тебе же было известно, что он со мной спал. Не старайся делать вид, что была в неведении. Об этом многие знали, что мы с ним начали встречаться, как только школу закончили. Но ты, зараза такая, изображала святое неведение. Эти твои разговоры с ним о музыке, о поэзии, о… тьфу! Я-то знала, цель у тебя была одна, отбить его у меня. И тебе это удалось. Только не вышло у вас ничего. На одном возвышенном трепе отношения с мужиком не строятся. Вышло как с собакой, лежащей на сене. Не получилось у тебя его съесть!

Надо же, как я ошибалась когда-то. И, похоже, не только в случае с Петровом. Когда же мы с Татьяной стали такими чужими?

– А с Николаем у нас все ладно будет. Он меня любит. То, что вчера вышло, не считается. Просто, он выпил лишнее.

Я снова повернула к ней голову, пытаясь взглядом дать понять, что она сама не знала, что делала. Мыслимое ли дело связываться с бандитом, с уголовником…

– Не сверкай глазами. Тут ты бессильна. Его любовь ко мне крепка и прошла испытания. Но я пожалела, что обратилась к тебе тогда, той ночью. Помнишь, позвонила тебе из каталажки? Может, и так все обошлось бы. Да, я занервничала, вот и вспомнила о тебе. Суриков потом рвал и метал, только сделать уже ничего было нельзя.

Как было не помнить? Если бы не тот звонок, жила бы я себе спокойно, писала бы в тиши и уюте свои детективы, а не лежала бы вся избитая на грязном и рваном матрасе в жалкой каморке.

– Мне действительно хотелось надежного алиби. Кто, как не ты, мог мне его обеспечить?! Опять же, и друг у тебя есть среди ментов… Твой Вовка там, в сыскном, далеко не последний человек. А зная его отношение к тебе, легко было предположить, что… все будет как надо, одним словом.

Тут я с ней была целиком и полностью согласна. Кондратьев меня в беде никогда не бросил бы. Наверное, и сейчас все в городе перерыл, меня искал. Где ты, Володька?! На глаза чуть слезы не навернулись, пришлось снова отвернуться к стене, чтобы враг не заметил моей слабости.

– Вот я тебе и позвонила. Но ты же возомнила себя очень умной. Начиталась детективов, наваляла сама с десяток историй. Вот и решила, что тебе по силам и в реальной жизни распутать хитрость. Все бы ничего, но ты стала слишком рьяно изображать из себя сыщика. Начала везде нос совать. Кольцо нашла. Я тоже хороша, причем дважды. Первый раз, когда фотографию тебе показала. Решила реакцию твою посмотреть. Как думаю, тебе такое понравится, какой парень моим стал?! Второй раз, когда замешкалась и следы с кольца вовремя не стерла. Твой Кондратьев меня врасплох застал и кольцо отобрал. Вот уж я локти кусала! Ох! Нет! Был еще и третий раз. Суриков хотел тебя жизни лишить, был такой момент в этой истории, а я уговорила подождать, денег очень захотелось. Это же мне в голову мысль пришла за тебя у художника выкуп попросить. Очень меня тогда ваша страсть впечатлила. Ну, думаю, поплыл мужик. А сам из богатеньких. Что же было не попробовать…

Вот в тот момент до меня и дошло, что Танька уже несколько раз про деньги и выкуп говорила. Еще припомнила вчерашнюю поездку и телефонный разговор с кем-то неведомым. Выходило, что это был Самойлов. Больше у меня никого на примете не было, чтобы и художник, и богатый, и ночь любви. Особенно, если учитывать ее слова про впечатляющую страсть. Неужели, он согласился им за меня заплатить? Вот это, да!

– Чуть не поплатилась за свою неосмотрительность. Забыла, одним словом, как на тебя мужики ведутся. Нет, скажи, что в тебе такого есть?! Ничего особенного! Все как у всех.

Однако, все да не все! Хотелось мне ей сказать, и еще иронии в голос побольше добавить. Так она меня уже достала! Стоит, руки сложила, а я, между прочим, вся голая перед ней лежала, на жестком и неудобном рваном матрасе. А она надо мной распиналась… Стоп! Что это Танька так со мной разоткровенничалась? Все мне выбалтывала, как если бы была уверена, что я уже никогда и никому не могла бы сказать ничего.

– Ладно, чего уж! Недолго тебе соблазнять их осталось! Вот, Николай вернется с деньгами, тогда и решим твою судьбу.

Мама моя! Точно, угадала. В живых они меня не собирались оставлять. Это что же получалось? Жить-то мне было совсем ничего! От этой мысли в животе сделалось так плохо, что невольно застонала.

– Ага! Помирать-то не хочешь! А придется. Ха, ха. Отбегалась, открутила хвостом. Вот только, видок у тебя… Колька приедет на взводе, отметить операцию нашу захочет, деньги, значит, обмыть. А тут ты лежишь, вся такая готовая для утех… Только и надо, что скотч на ногах разрезать. Нет, это дело не пойдет. Надо мне тебя…

Неужели, смогла бы убить? Я теперь уже ни за что бы не поручилась.

– Надо тебя одеть. Твое платье не пойдет. Да, и нет его больше. Суриков, в сердцах, его в клочья изорвал, когда тебя метелил. Пойду, поищу, что-нибудь из своего.

Она ушла, не забыв закрыть дверь на замок. А я осталась лежать, жаться и трястись, то ли от холода, то ли от страха. Бояться было чего. В голове возникали картины, одна страшнее другой. Если уж помирать, то смерти я бы попросила быстрой. Только какие планы на мой счет строил Суриков, мне было не ведомо. Хорошо бы просто шею свернул. Я в кино видела, что человек при этом иногда и ойкнуть не успевал. Это бы мне подошло. А то я вида крови, ну, нисколько не переносила, сразу в обмороки падала. Господи, о чем я?! Какой обморок! Вот, тупица непроходимая! До этого ли мне будет, если резать будут именно меня… Ох, не дай, бог. Этого мне не вынести, ни в каком виде. И потом, Суриков просто обязан свернуть мне шею. Я сама слышала, собственными ушами, как обещал это Алексею Юрьевичу, там, на шоссе, когда говорил с ним по телефону. Если это был он… Голоса-то я его не слышала, сама вопила, чтобы Колька слез побыстрее с моего позвоночника. Алексей, Леша, где ты? Неужели, и, правда, готов за меня большие деньги отдать? Эх! Скорее всего, не увидимся больше.