Оксана Обухова - Невеста по найму

В общем, ничего особенно занятного. Если б Евдокия не знала, что приехала в гости к бывшему рэкетиру и нынешнему главарю банды подпольных портовых махинаторов, то ни за что не заподозрила бы в приличном дяде теневого воротилу. По впечатлению, у Константина Павловича на лбу прописан иноземный колледж (которого нет и в помине), взгляд отдает образованием, дипломом с отличием от прославленного университета. Лощеный стройный господин наверняка пользовался оглушительным успехом у местных барышень из лучших городских семей: речь, манеры, шмотки – все на высшем уровне.

Не менее облагороженный Миронов нашел в Семинаристе достойную компанию. Мгновенно и легко закантачил с держателем «портовой» кассы. Едва закончил с представлением верительных грамот, вспомнил и о Дусе:

– Константин Павлович, я к тебе не один. Девушка со мной.

– Девушка? – Брови Семинариста уползли вверх под блестящую коричневую челку. Брать на деловые встречи «девушек» не принято в любой среде. В лучшем случае красотки создают мужчинам фон и молча дожидаются в предбанниках, листая глянцевые журналы.

– Евдокия, – громко произнес Миронов. – Заходи.

Дуся чинно семенить не стала. Переживая, что и впрямь могут принять за девушку определенного занятия, решительно протопала от двери до директорского стола. Пока размашисто отмеряла дистанцию, внимательное, чуть насмешливое лицо Семинариста дважды поменяло выражение – с насмешливого стало чрезвычайно пристальным, потом слегка растерянным…

– Чудны дела твои, Господи, – потрясенно глядя на Евдокию, с непонятным для гостей восторгом пробормотал Семинарист. Слепо, не отрывая глаз от Дуси, нашарил на столе тощую папочку, раскрыл ее, вынул оттуда небольшую фотокарточку: прищурился на снимок, потом опять на Дусю посмотрел…

Понимая, что происходит нечто странное, гости молча глядели на хозяина кабинета. А хозяин все сравнивал и сравнивал Дусю с извлеченной из папки фотографией, и, наконец, опомнившись, спросил Миронова:

– Евдокия? Ты сказал – Евдокия?.. А почему не Инесса?

Мирон и сыщица переглянулись. Семинарист довольно фыркнул:

– Ну надо же… Весь город с самого ранья на ушах стоит. – Павлович предъявил визитерам фотографию: – Девушку с этой фотки менты и наши разыскивают, а она сама ко мне пришла! Или… или ты все-таки Евдокия, а не Инесса? – В голосе Семинариста послышалось ожидание, с внушительной долей тревоги по поводу того, что произошел-таки оптический обман.

– Инесса, – вздохнула Дуся. – Но по-настоящему – Евдокия.

– Так, так, так, – заинтересованно глядя на гостью, практически забыв о важном Саше, Константин Павлович сел в крутящееся кресло и приготовился слушать.

Дуся склонилась над столом, пригляделась к фотографии. На снимке была не только она: Евдокия в кисках и бантах стояла рядом с Шаповаловым на фоне дома Муромцевых. День назад «жениха» с «невестой» сфотографировала Милена. Распространить эту фотографию могли только по приказу начальника городского УВД.

– Ищут только меня или и Николая Васильевича тоже? – обнадежено поинтересовалась сыщица. Если ищут только девушку-беглянку, дорогой шпион ушел от похитителей!

– Обоих, – моментально проинформировал Митрохин. – Но тебя – больше. Рассказывай, как докатилась-то до такой веселой жизни.

– Да как-то так, – расстроено буркнула Землероева и обратилась к потенциальному шпионскому зятю: – Александр Сергеевич, расскажите лучше вы.

Миронов сел на стул через стол от директора, знаком предложил приземляться и сыщице, повел рассказ с главного:

– У меня в твоем городе, Константин Павлович, тесть пропал.

– Давай без отчеств, – предложил Митрохин.

– Давай, – кивнул столичный гость.

Того, что тесть и сыщица приехали в Н-ск расследовать убийство бывшего начальника областного ФСБ, Миронов коснулся вскользь, лишь как причины приезда Шаповалова и Дуси в Н-ск. Но не преминул остановиться на сыщицких заслугах Евдокии. Создавая ей реноме, предупредил, что к девушке, сфотографированной в бантиках и котятах, стоит относиться всерьез: она мадмуазель заслуженная, огнем и пулями проверенная, Мирону дважды жизнь и состояние спасала.

Семинарист проникся статусом барышни. На замотанную в шифон Землероеву стал поглядывать без мужской игривости, с нужной, деловой заинтересованностью.

…Миронов говорил не слишком долго. Упирал на факты и не увлекался домыслами. По мере продвижения рассказа лицо Константина Павловича становилось все более и более задумчивым. Хмурым и сосредоточенным.

В итоге стало потрясенным. Семинарист удивленно и задумчиво вытянул вперед нижнюю губу, задрал под челку брови и спросил московскую сыщицу:

– Евдокия, Николай Васильевич говорил что-нибудь о человеке по прозвищу Доброжелатель?

– Нет. А кто это – Доброжелатель?

Константин Павлович не ответил. Получив от Дуси отрицательный ответ, он скривил лицо и поглядел на столичных визитеров глазами человека, открывшего празднично упакованную новогоднюю коробочку и обнаружившего в ней драгоценный перстень, воткнутый в какашку. Становилось ясно, что Митрохин знать не знал, как отнестись к подарку – разозлиться и спустить в унитаз или помыть как следует и к делу приспособить?

– Костя, не тяни резину, – прервал затягивающееся молчание Миронов. – Кто такой Доброжелатель? Он имеет отношение к похищению моего тестя?

Говоря о Васильевиче, Мирон намеренно убрал приставку «будущий». Спрашивал о женихе бабушки Инессы как о состоявшемся члене семьи, упирал на родство с пропавшим человеком. Давал понять, что кровно заинтересован в его розыске.

Митрохин был неглупым человеком, все понял правильно. Но тем не менее так тягуче и пристально прищурился на гостя, что Евдокия испугалась: Семинарист откажет в помощи! Не станет вмешиваться в непонятные разборки, уйдет от темы и притворится тугодумом.

– Костя, у нас какие-то проблемы? – продолжил Миронов.

Семинарист снова не ответил. Нажал на кнопочку селектора и приказал секретарше обеспечить кофе и коньяк. (Евдокии показалось, будто Митрохин намеренно держал длиннющую паузу, размышляя, что стоит, а чего нельзя рассказывать москвичам об энских делах.) Как только девушка-блондинка накрыла небольшой низенький столик, стоявший между диванной тройкой, хозяин предложил гостям переместится из стульев в кресла. Сам сел напротив, закурил…

– Какие-то проблемы, Костя? – грамотно истолковав затягивающееся молчание, повторил Миронов.

– Да вроде того, – сознался портовик. – Меня попросили оказать тебе содействие, крепко попросили…

– Константин Павлович, если ты переживаешь, что твои слова уйдут дальше наших ушей…