Александр Сидоров - Урки и мурки играют в жмурки. Отвязный детектив

ЗДЕСЬ НЕОБХОДИМО СДЕЛАТЬ небольшое отступление, чтобы разобраться толком, откуда на сцену птичьего профилактория, словно черти из коробочки, выскочили воровские ребята. Хотя сравнение с чертями — не самое удачное. Не любят таких сравнений в благородном преступном мире. Ну, скажем так: свалились, как снег на голову.

Начать следует с того самого злополучного дня 18 апреля, когда в подмосковном городе Климске таинственным образом пропал секретный химик Валериан Владимирович Востриков. Первой всполошилась его жена: супруг умотал куда-то на машине ранним утром, ничего толком не разъяснив, а затем ей позвонили с заседания учёного совета, чтобы уточнить, почему Валериан Владимирович не изволил почтить этот представительный форум своим присутствием. Женщина обзвонила всех родных и знакомых — ничего.

Поскольку Востриков находился на особом положении, работая в секретной лаборатории академика Горбаня, взволнованная супруга бренькнула до боли знакомым чекистам — на всякий пожарный. Те посоветовали не паниковать, но сами срочно включились в поиски и сразу же метнулись в лабораторию. Благодаря их въедливости и бдительности пропажа редких образцов быстро обнаружилась. Вернее, не пропажа, а подмена.

Вот тут «феликсы» поднялись на дыбы. Стало ясно, что дело пахнет жареным. Более того — смрадом их собственных жареных ягодиц. Стали проверять всё в радиусе сотни вёрст вокруг, включая алконавтов, которые подозрительно пускали золотистые струйки под стену пивного ларька. Понятно, что в поле зрения попал председатель Мао с его хунвейбинской кликой. Правда, досель узкоглазый криминальный бизнесмен в делах шпионских замечен не был, но времена меняются… А помимо Михаила Ёсункуновича, на всякий пожарный решили взять в разработку и местную воровскую братву. К химической промышленности она тоже отношения не имела, зато могла помочь, ежели вдруг Востриков случайно попал под горячую руку каким-нибудь «штопорилам», которые, упаси Бог, позарились на его убогую «шестёру».

«Стрелу» с городским «положенцем» Воропаем забил опытный в этих делах майор Дмитрий Коняев. Встретились ближе к вечеру на воропаевских конюшнях. Вор с недавних пор занимался коневодством и с удовольствием похвалялся гривастыми питомцами.

— Гляди, Дмитрий Павлович, какая красавица! — гордо потрепал он стройную кобылу удивительного голубоватого цвета. — Чистокровная арапка. Ух ты, моя мышастенькая… — и Воропай поцеловал лошадь в тонкие ноздри. — Знаешь, сколько за неё пришлось отстегнуть?

— Знаю, — ответил Коняев. — Забыл, где служу?

— Ну да, ну да, — закивал «положенец».

— А мне вон та больше нравится, рыжая, — указал чекист на лошадь в соседнем стойле.

— Во-первых, это не она, а он, — снисходительно поправил Воропай. — А во-вторых, не рыжий, а игреневый. Рыжие — это ведьмы на Лысой горе. А с лошадьми — дело деликатное. Игреневый, к примеру, значит — рыжий, а грива и хвост светлые. Есть ещё гнедой, у того рыжина потемнее, а грива с хвостом вовсе чёрные. Или взять каурого — тот вроде и рыжеватый, но всё ж таки ближе к светло-каштановому. Наука, итить… Ты должен понимать, у тебя фамилия соответствующая.

— Пошли лучше в дом, Осип Ильич, — прервал излияния вора Коняев. — Разговор у нас посерьёзнее будет, чем про мою лошадиную фамилию.

Испив чайку из пузатого самовара (Осип Ильич уважал традиции дедовские, можно сказать, старорежимные), чекист аккуратно ввёл «положенца» в курс дела. Мол, так и так, исчез серьёзный учёный-химик, а с ним вместе — серьёзный чемоданчик типа «дипломат».

— И что в чемоданчике? — поинтересовался Воропай.

— Неважно, — отмахнулся Коняев. — То есть как раз содержимое чемоданчика для нас и важно в первую очередь. Но подробности вам ни к чему. Достаточно сказать, что содержимое это представляет собой разработки на уровне государственной тайны. И не исключено, что они могут уйти за рубеж. С соответствующими последствиями.

— С какими последствиями? — уточнил Воропай.

— С соответствующими. Совсем плохие будут последствия, Осип Ильич. Понял?

— Понял, не пингвин, — кивнул «положенец». — От меня-то чего надо?

— Мы по своей линии работу ведём, — сообщил чекист. — Но хотелось бы убедиться, что твои уголовнички к этому делу не причастны. А то вдруг, знаешь ли, ненароком…

— Дмитрий Павлович, уголовничков у нас хренова гора, — пояснил ситуацию вор. — За всеми, знаешь ли, не уследишь. К тому же мы в вашей конторе жалованья не получаем. И без того нынче времена смутные, не с руки мне в народную дружину вступать. Не поймут. Ты уж как-нибудь без нас.

— Осип Ильич, не в обиду сказано, но выбирать тебе не приходится, — перешёл Коняев на суровый тон. — Вопрос национальной безопасности. Отказ воспринимается однозначно — прямое содействие врагу. Наши возможности ты знаешь. Дальше надо жевать?

— Ты и мёртвого уговоришь, — вздохнул «законник». — Ну, хоть набой какой-нибудь дай. Чего у вас на этого химика имеется?

В тот же вечер на подпольную автостанцию к Шарлю де Голльевичу Исламбекову в поисках серой «шестёрки» нагрянули несколько «расписных» пацанов. Это был уже третий визит за день по одному и тому же поводу. Взглянув на гостей, Шарль понял, что лучше сразу сказать всё, как есть. Кому они нужны, танцы с волками? С «воровскими» ребятами играть в полудурка не рекомендуется: опасно для здоровья. И начальник ударной бригады «неманов» выложил им полный расклад со всеми подробностями.

Так Воропай узнал про освободившегося накануне Кирюху Гусара и его подельника Колю Лешего, которые угнали задрипанную тачку химика невесть откуда и задвинули её в посёлке Грибном. Получить всю информацию на Кирилла Сабельняка и Николая Бушуева не представляло ни малейшей сложности: «воровская дорога» на девятую зону города Климска действовала безотказно. Вору доложили, что Коля Леший — бродяга без родины и флага, а Кирюха Гусар возвращается в Мокрый Паханск к сеструхе на улицу Сельскую.

— Всего-то и делов, — довольно подытожил Воропай, когда к нему стеклись ручейки от информаторов. — Так и сообщим в контору. Как говорится, послужим России. Но завтра. Я так мыслю, надо самим проконтролировать процесс. А то эти внуки Фелиста Мундеевича Жердинского вполне способны на ровном месте угодить в кучу говна.

Осип Ильич достал весёлый мобильник, крышку которого вручную расписали жостовские мастера, и набрал номер:

— Алё-малё! Григорий Никанорыч? Здоровьичка тебе и добрых дел. Узнал… Стало быть, богатым не буду. Да оно и к лучшему. Зачем нам с тобой богатство, в наши-то годы? О душе думать надо. Григорий, я к тебе вот по какому поводу…

ОКОЛО ПОЛУДНЯ 20 АПРЕЛЯ в тихий домик на мокропаханской улице Сельской к Кирюхе Сабельняку заглянул шустрый воровской гонец с говорящим погонялом Фомич. Свой нелёгкий жульманский хлеб Фомич зарабатывал на поприще домушника, сиречь квартирного вора. Оттого и прозвали сухонького типчика на манер воровского ломика — Фомичом.