Дарья Калинина - Месть по новой технологии [litres]

– Да.

– И не пришлось бы мне учить часами напролет?

– Нет.

– Тогда я согласен! – вызвался Михаил. – Если так, то мне ваш метод нравится.

– Расслабьтесь. От вас ничего не потребуется, лишь отвечайте на мои вопросы.

И Гена начал задавать вопросы.

Сначала они не имели никакого отношения к проблеме.

Гена спрашивал, какого цвета куртку надел Михаил в тот день утром. Кого он встретил, выйдя из дома. Какое горячее заказал в ресторане. Потом дошли до машины.

Михаил без труда вспомнил, как выглядела машина. Сказал, что обивка салона была из черной кожи. Затем Гена попросил назвать первую букву номера, и Михаил неожиданно назвал ее.

– «А». Это была буква «А»!

И сам же удивился успеху.

– Надо же, я ее помню.

– Очень хорошо, продолжим. Теперь посмотрите на машину еще раз, какая последняя цифра в номере?

– Цифра? Три! Да, точно, там тройка.

– Первая?

– Один!

– А в середине?

– Два! Один, два, три! Сто двадцать три! Как я мог это забыть! Вот идиот!

– Не ругайте себя, вы отлично справляетесь. Нам осталось вспомнить лишь последние две буквы. И они…

– Не трудитесь, – странным голосом произнесла Грибова. – Эти буквы «М» и «К». Верно?

Михаил кивнул.

– Да! Точно! Вы что же, знаете, чья это машина?

Грибова не ответила.

Вместо этого она сказала:

– Мне надо выйти.

И выскочила. Остальные выбежали за ней.

Грибова стояла у окна, руки ее были судорожно сжаты в кулаки.

– Никогда бы не подумала! Никогда! Кто угодно, но только не они!

– Чья это машина? – спросила Маша. – Ты знаешь ее владельца! Отвечай!

Грибова взглянула на своих одноклассников. Лицо у нее было страдальческое.

– Не скажу!

– Наташа, это глупо. Мы уже знаем номер машины. Установить имя ее владельца – это плевое дело для полиции.

И тут Грибова повела себя и вовсе странно.

– Нет! Нельзя привлекать к этому делу полицию!

– Вот еще новости! Почему?

– Вы должны об этом забыть! Все-все должны забыть!

– Как это? Мы не можем.

– Ну, или хотя бы молчите! Никому не говорите, что мы узнали номер машины похитителей Димы. Особенно следователю не говорите.

– Наташка, да что такое с тобой? Ты здорова?

– Умоляю! Ради меня! Ради всех нас! Молчите! Теперь я понимаю, Дима получил по заслугам. И была бы на свете справедливость, он бы и еще сильней получил.

– Но мы не знаем даже, жив ли он!

– Он жив. И скажу даже больше того, он скоро вернется домой.

– Это ты откуда можешь знать?

– Знаю! – упрямо произнесла Грибова.

И она быстрыми шагами двинулась к лестнице и сбежала вниз с такой скоростью, что друзья едва поспевали за ней.

– Наташка, постой!

– Наташа, подожди!

Но Наташа никого не слушала. Она миновала больничный двор, выбежала на улицу и тут внезапно замерла, словно громом пораженная.

Выбежавшие за ней следом друзья едва не наткнулись на нее. Но Грибова этого даже не заметила. Она стояла, не сводя зачарованного взгляда с маленькой фигурки Тани, приближающейся к ним.

– Вот, – мило улыбаясь, сказала та. – Решила проведать наших героев. Мальчишки согласились меня подвезти. Боятся, как бы меня снова кто-нибудь не похитил!

И она обернулась к большой черной машине, в которой сидели трое из ее сыновей.

Все крупные, рослые парни, они весело улыбались и махали своей матери, высовываясь в окно. Одного взгляда на эту машину стало достаточно, чтобы Ирина поняла все. И упрямство Грибовой, и ее шок, и ее нежелание объясняться с полицией. Потому что за спиной Тани стоял «Гранд-Чероки» с регистрационным номером «А123МК».

А Таня все так же лучезарно продолжала улыбаться и совсем не понимала, почему все одноклассники смотрят на нее с такими перекошенными лицами.

Следующие дни прошли весело и очень приятно.

Как и предсказывала Грибова, Дима вернулся в свою семью.

Держащие его в плену похитители внезапно смилостивились и отпустили своего пленника на все четыре стороны, предупредив напоследок, чтобы он держался подальше от чужих женщин и больше времени посвящал бы своей собственной супруге.

Этот совет так впечатлил напуганного пленом Диму, что он стал крайне внимателен и предупредителен к своей жене, которую теперь иначе как «Танечка-лапушка» и не называл.

Как выяснилось, Дима даже не догадывался, кем были его похитители. Ему и в голову не могло прийти, что это члены его семьи. Он лишь твердил, что его похитители отличались удивительной нравственностью. И все время своего плена Дима слушал истории, посвященные крепким супружеским узам.

Эти рассказы до такой степени впечатлили Диму, что теперь он даже не смотрел на посторонних женщин. Тем паче что, прощаясь с ним, похитители предупредили, что будут присматривать за ним и впредь. И если что-то в его поведении им не понравится, в следующий раз Дима так легко не отделается. Пусть даже не надеется.

Узнав о том, что для его розысков одноклассники предприняли ряд действий, которые едва не стоили им самим жизни, Дима растрогался. Позвал всех в гости, чтобы поблагодарить и рассказать, каково пришлось ему в плену.

– Угораздило меня попасть к каким-то чокнутым. Больные на всю голову люди, честное слово.

– А такие как раз самые опасные и есть! – поддакнула ему Грибова. – Ты, Димка, опасайся, как бы они еще чего на твой счет не удумали. А то ведь есть такие секты, где мужикам все их мужские причиндалы отрезают, чтобы не соблазнялись больше никогда. Убеление, так эта процедура называется.

Дима кинул на нее затравленный взгляд и горько произнес:

– Спасибо тебе, Грибова. Поддержала, называется!

– А что я? Я ничего. Я тебя предупреждаю, что ненормальных в этом мире хватает с избытком. А сдвинутые на какой-нибудь идее, они самые опасные и есть. И если ты им на глаза попался, они уж от тебя не отстанут.

Дима от нее отмахнулся, не желая слушать таких разговоров. Хотя при этом признался, что Грибова права.

– Ведь ни денег от меня им было не надо, ничего такого. Только исправление моего хотели и покаяния. Как я понял, эти люди не первый год занимаются тем, что отлавливают неверных мужей. Считают это своего рода миссией. Я-то, сами знаете, любил налево сходить, да и Танька никогда не возражала. Не мешали мои загулы нам с ней жить счастливо.

Это тебе не мешали! А про Таню не говори!

– Но теперь Танечка за меня крепко взялась. Узнала, что в другой раз может меня совсем потерять, и твердо мне сказала: все, Дима, больше никаких измен. После работы сразу домой. Из дома прямо на работу. И пацаны мои с ней заодно. Так меня в капкан взяли, не вырвешься. Шестеро против меня одного, боюсь, не сдюжу. И главное, ведь не скажешь им ничего против. Они в своем праве. Любят меня, не хотят, чтобы меня убили. Придется мне, похоже, прощаться с моей прежней вольной жизнью. Буду отныне примерным мужем и семьянином.