Марина Воронцова - Подлянка, сэр!

Я схватилась рукой за стену.

— Это ты ходила к Марфе Андреевне уколы делать?! — взревела Маша.

— Д-да! А это вы мне звонили потом? — отступила назад Света, задрожав, как осиновый лист.

— Держите ее! Это убийца!

Мария Гавриловна в один прыжок настигла Рябикову и как раз успела подхватить бесчувственное тело.

— Что это с ней? — Маша обернулась к нам.

— Вы это… — милиционер смущенно махнул рукой в сторону Светы. — Не пугали бы так девочку. Как она теперь домой поедет?

Мария Гавриловна опустила глаза. Под ногами Рябиковой образовалась лужа.

— Надо же, какая чувствительная, — пробормотала Маша. — Вера, позвони внуку своему. Скажи, что мы главную подозреваемую поймали. Хотя…

Я поняла мысль Кондратьевой и согласилась:

— Да, что-то мне теперь тоже не верится, что она могла Марфу градусником убить.

Участковый вытаращился крабьими глазами:

— Это вы, извините, о чем?!

Рябикова пришла в себя. Она чуть приоткрыла глаза и тут же испуганно зажмурилась, увидев над собой лицо Марии Гавриловны.

— Не бойся, сейчас за тобой из прокуратуры приедут, — ободрила ее Маша.

Света раскрыла рот и, словно выброшенная на берег рыба, начала судорожно вдыхать воздух.

— Из про… про… Ах! — и опять отключилась.

— Вот уж не думал, что такие барышни еще в природе существуют, — крякнул участковый. — Прям реликт какой-то!

Олег примчался очень быстро. Полумертвую, ничего не соображающую от страха Светлану Рябикову обтерли мокрой губкой и усадили в машину.

— Мы забираем вас для дачи показаний. Это не арест, — мягко пытался втолковать ей внук.

Но Рябикова впала в транс и только повторяла, что она ничего не делала, ничего не знает, ни к чему не имеет отношения.

— Вера Афанасьевна, — строго обратился ко мне Олег, — вас попрошу проследовать с нами. Для сверки свидетельских показаний.

Я отдала Маше ключи от своей квартиры и попросила что-нибудь приготовить к нашему приходу.

— Сама уже, наверное, не успею, — и послушно полезла в милицейскую машину.

— Сделаю в лучшем виде, — заверила меня Мария Гавриловна и помахала нам вслед.

По дороге в прокуратуру я спросила Свету, которая понемногу приходила в себя:

— Ты училась в Военмехе?

— Да, — кивнула девушка. — Только меня отчислили.

— А подруга Алена у тебя есть? — меня аж пот прошиб от предвкушения, что сейчас все, наконец, станет известно.

— Была, — сухо ответила девушка и снова пришла в беспокойство. — Это она на меня наговорила, да?! Вы не слушайте! Она из-за Кавалергардова злится. Просто он сначала с ней был, а потом ко мне начал приставать! Вот она и обозлилась! Неправду она говорит! Мне ее пыльный Кавалергардов и нужен не был! Да если бы я с ним переспала, разве бы он меня отчислил? Ну если логически рассудить!

Мы с Олегом переглянулись.

— В общежитии твоей соседкой была Ксения Кравченко? — продолжила я.

— Да, точно. Она. Только я в общежитии не жила почти, у меня тогда парень был. Наркоманом оказался и выпить любил. Я от него ушла, — печально сообщила в ответ Света.

В разговор вмешался Олег:

— Кто тебя подвозил делать Лукиной уколы на BMW с номером три семерки?

Рябикова сильно покраснела.

— А… а это важно?

— Очень, — грозно нахмурился внук.

Девушка сглотнула.

— Наш проректор, Уваров.

— Почему он это делал? — еще более строго спросил Олег.

— Ну… понимаете, я сирота, — промямлила Света. — А Геннадий Михайлович мне помогает. Он мне с пропиской вопрос решил, да и с деньгами. Вот сейчас я на психологию хочу идти учиться, и он…

— Проще говоря, он вас содержит, так? — рявкнул внук.

— Олег! — я укоризненно покачала головой.

Рябикова опустила глаза и совсем по краснела.

— Не надо так говорить, — еле слышно всхлипнула она. — Геннадий Михайлович меня любит, а я его жалею. Знаете, как ему от жены достается? Он меня замуж звал!

— Чего ж не пошла? — смягчился внук.

— Я его не люблю, — тихо ответила Света. — Жалею только. Он без меня пропадет.

У меня тоже слезы на глаза навернулись. От умиления. Девушка, как правильно заметил наш участковый, действительно реликт. Мне-то казалось, что такие чеховские Грушеньки давно перевелись. Ей-богу, по сравнению с Рябиковой даже я сама себе показалась циничной.

Ситуация с институтом в мгновение ока стала понятной. Проректор Уваров, обладатель мамы-профессора и ревнивой жены, закрутил роман со студенткой, которая ему во внучки годится, и, чтобы не рисковать понапрасну, дал тихую команду ее выгнать. Благо девушка приятно глупенькая и отчисление за неуспеваемость ни у кого подозрения не вызовет! А он потом ей оплатит учебу и предстанет еще большим благодетелем.

Я покачала головой. Господи, сорок лет прошло, а схема амуров в высшей школе ни капли не изменилась! У нас в группе произошел случай, похожий на этот как две капли воды. На первом курсе отчислили девочку, а через два года мы узнали, что она вышла замуж за нашего декана и учится теперь в Москве на заочном.

— А где ты была все это время? — спросил Олег. — Мы тебя два месяца найти не могли. В Мурманске прокуратуру на уши поставили! Тетку твою разыскали, здесь все перерыли!

— На Карельском перешейке в пансионате отдыхала, — захлопала ресницами Рябикова. — Геннадий Михайлович домик снял, чтобы я могла перед учебным годом сил набраться, — в голосе Светланы первый раз прозвучала гордость. — Он как раз там на одном из заводов консультации проводил, по новым материалам, что институт придумал. Вот мы и подумали, что…

— Ясно. А машину зачем продал ваш Уваров? — не унимался внук.

— Не продавал он, — удивилась Света. — Ее угнали! Он и заявление подал!

Олег несколько минут молчал. Зато у меня появился вопрос:

— Скажи, пожалуйста, а договор с Лукиной тоже он тебе посоветовал заключить? Все-таки странно, что из всех старушек ты выбрала именно ее.

— Нет! Вы… — Рябикова нервно сглотнула. — Вы если даже будете Геннадия Михайловича о чем-то спрашивать, не говорите ему про договор ничего, ладно? Просто я уколы умею делать, а Марфе Андреевне понадобилось. Вроде бы он давно ее знает, а денег на медсестру не было у этой бабулечки. Он меня и попросил. Я стала ходить. Мама его, уж не знаю почему, сильно эту старушку не любит. Геннадий Михайлович очень боялся, вдруг она узнает, что он помогает вдове Лукина! А договор заключить она мне сама предложила. Я и подумала…

— Что подумали? — глаза внука сузились.

Света замялась, потом набрала в легкие воздуха и решительно высказалась:

— Знаете, Геннадий Михайлович не молодой. Может, это и плохо об этом думать, но я без собственного жилья так уже намучилась! Вы себе представить не можете, что значит, когда ты везде на птичьих правах! Мне эта бабушка предложила вариант, я и согласилась. Решила, что двести долларов в месяц смогу выкроить из тех денег, что Геннадий Михайлович мне на жизнь дает, а там посмотрим. Квартиру сразу мне самой никогда не купить, а такой вариант мне показался вполне вероятным.