Марина Воронцова - Подлянка, сэр!

Заговорил Данилов.

— Когда провели экспертизу этой мумии, что вы обнаружили в подвале дома Лукиных, установили, что женщина погибла от удушья. Вероятно, ее оглушили сильным ударом по голове, положили в бокс и откачали из него воздух. Она задохнулась. Потом в ящик ввели смесь углекислого натрия, кислого углекислого натрия, хлористого натрия и сульфата натрия. Углекислый натрий требовался как сушильный агент. Он «тянет» воду из тела. Бикарбонат в присутствии влаги увеличил pH, что создало агрессивную среду для бактерий. Тело мумифицировалось. То есть, не к столу будь сказано, высохло без гниения. Мы так и не узнали, как Лукину удалось получить такую концентрацию этих веществ, но методикой уже заинтересовалась лаборатория бальзамирования. Те, что за Лениным следят. Им результаты послали, попросили дать свое заключение, но им тоже не удалось понять, как удалось получить такую активность сушильных агентов. Скорее всего, документы во внутренний карман ее пиджака он сложил сам.

Встрял Пухляков.

— А дальше началось самое интересное! Когда мы начали выяснять, кто же занял место настоящей Марфы Андреевны! — воскликнул он. — Прокурор дал санкцию на эксгумацию тела женщины, похороненной под именем Лукиной. Мы провели процедуру и вытащили из земли пустой гроб! Там вообще ничего не было! Стали разбираться, куда делось тело. Приехали в морг и со всей строгостью спрашиваем: «Куда дели труп?». Там заметались, глазами захлопали, давай выяснять, кто дежурил, кто к похоронам готовил, кто вообще хоть какое-то отношение ко всему этому имел. По компьютеру все проверили, утверждают — было тело. В результате дошли мы до непосредственного исполнителя. Баба там такая сидит. С ней состоялся серьезный разговор. Тетка долго отпиралась, а потом и говорит, мол, если скажу, как было дело, вы меня в психушку закатаете. Мы еще нажали, ну она и раскололась. Говорит: «Дежурю ночью. Сижу у себя, книжку читаю. Вдруг слышу шорох. Смотрю — идет мимо меня бабка в простыне! А на руке номерок болтается!» Баба зажмурилась, ущипнула себя. Сменщики рассказывают, что бывает, особенно когда только начнешь работать, такие сны снятся, мама не горюй! Бабка мимо прошла, даже не обернулась. Тетка до утра в своей каморке просидела, боясь пошевелиться. А как рассвело, бросилась в холодную, удостовериться. Может, все ж таки привиделось. Смотрит, гроб, что у стены стоял, — пустой. Она как представила, что с ней сделают за пропажу тела, а главное, как эту пропажу объяснять, сразу приняла решение. Гроб заколотила, подготовила к переноске. Грузчикам сказала, что внутри тощенькая старушка, вот и легкий такой. Ну а кому интересно с покойниками, которых за государственный счет хоронят, возиться? Хорошо хоть Мария Гавриловна тогда расстаралась. Записку приложила к документам, что подхоранивать к мужу. Не в общий могильник. Иначе мы бы с этой эксгумацией… Представляете?

— Нет, — хором мотнули головой мы с Машей.

— Я тоже не поверил, — Данилов опять изобразил на своем вытянутом лице некое подобие улыбки. — Но тут пришли уточненные данные экспертизы. Вначале мы думали, что Лукина умерла от отравления ртутью. Лабораторный анализ крови, взятый за час до смерти, она же в больнице умерла, показал именно это. Меня насторожило малое количество вещества, что пролилось из разбитого градусника. Оно, конечно, для здоровья не полезно, но и не смертельно. Во всяком случае, в виде испарений. Были разные предположения — что она часть проглотила или эта ваша Рябикова каким-то образом ввела ей препарат ртути. В общем, есть правило в криминалистике, все неясное — подозрительно. Хорошо, мы реквизировали пробирки с этой кровью. Вторую послали на молекулярное исследование. Детальней не бывает. Ждем. Приходит ответ: следов отравляющих веществ в крови не обнаружено. Я туда звоню, кричу: «Сдурели?», думал, они пробирки перепутали или еще что. Оказалось, что ошибки нет. Получается, как в «Ромео и Джульетте». Старушка приняла какое-то вещество, погрузилась в смертоподобное состояние, пролежала так несколько дней, а затем проснулась и спокойно вышла из морга! Я стал над этим думать. Зачем обыкновенному человеку, который, правда, как мы уже знаем, всю жизнь выдавал себя за Марфу Лукину, проделывать такие фокусы?

— Чтобы граждане, которым квартиру в собственность передала, ночью по голове чем-нибудь не дали, — проворчала Маша, вспомнив свои вчерашние злоключения.

— Это вариант, — усмехнулся Данилов. — Но дело оказалось еще интереснее, чем мы предполагали. Помните, вы ходили к Майе Михайловне Уваровой?

— Да, — я кивнула, — милая женщина. Очень мне понравилась.

— А вы знаете, что из-за этой милой женщины вы чуть не погибли? — Данилов уставился на меня, не моргая.

— Ну что вы, — я махнула рукой. — Как же это может быть? Она показалась мне очень доброй. Такой человек не способен думать об убийстве! Вы что-то путаете!

Пухляков с Олегом переглянулись.

— Понимаете, Вера Афанасьевна, — обратился ко мне майор, — сама Майя Михайловна, скорее всего, ни о чем таком думать и не будет. Для этого есть контрразведка, которая прекрасно функционирует с советских времен, не меняя методов работы. Кстати, хочу заметить, все, что я сейчас буду вам говорить, нигде не запротоколировано и носит характер, ну скажем, догадки, ясно? То есть рассказывать об этом не следует и документов, подтверждающих, что это было именно так, нет.

— Интересно, если документов никаких нет, вы откуда узнали? — фыркнула Маша.

— От одного хорошего человека, — многозначительно заявил Пухляков.

— Ничего не понимаю! — возмутилась я. — Причем тут контрразведка?! Вы нас разыгрываете, что ли? Мумия на даче, ожившая Марфа-самозванка, теперь контрразведка!

— Спокойно, бабуля, — Олег потрепал меня по руке. — Ты сама подумай. Являешься к профессорше, которая занимается исследованиями в самой передовой области физики. Говоришь, что близкая знакомая Лукина. Уварова его знает всю жизнь, а про тебя никогда не слышала. Настойчиво просишь рассказать, чем он занимался в последние годы. Задаешь всякие вопросы, сообщаешь о смерти его жены. Майя Михайловна после этого пошла и написала рапорт куда следует. Что, мол, приходила старушка, интересовалась содержанием работ профессора Лукина. Откуда Уварова знала, что у тебя на уме? Вот она и решила на всякий случай подстраховаться. Рассказать о твоем визите. Сказала же она тебе, что примет меры, вот и приняла.

— А дальше, можно считать, произошел несчастный случай, — продолжил Пухляков. — Как мне объяснил мой знакомый, у них давно было подозрение, что в близком окружении профессора Лукина находится пожизненный резидент. Шпионские фильмы смотрели? Это человек, которого забрасывают в юности, его цель установить постоянный тесный контакт с важным для иностранной разведки субъектом. Лукин был именно таким субъектом. Его разработки представляли огромный военный интерес. В общем, мы считаем, что та женщина, что жила с вашим соседом, и была этим резидентом. Скорее всего, она каким-то образом узнала об убийстве. Возможно угрожая профессору разоблачением, убедила его переехать из Новосибирска в Ленинград и выдать ее за свою жену. Внешнее сходство между неизвестной и настоящей Марфой Андреевной, чью мумию вы нашли в подвале, присутствовало. Но до всей этой каши, которую вы заварили, никому и в голову не приходило, что резидентом может быть жена Лукина. Думали на всех — на Уварову, на Кавалергардова, одно время грешили даже в сторону самого профессора. Мол, не сдает ли он информацию врагам. А тут появляется ваша бабушка и заявляет, что она близкая знакомая, всю жизнь Лукина знает, и начинает интересоваться его архивами! Народ и решил вас, уважаемая Вера Афанасьевна, на всякий случай устранить. Попытка с бытовым газом не удалась, а пока вы лежали в больнице, они успели все проверить и поняли, что ошиблись. На жену Лукина в тот момент ничто не указывало.