Сергей Гайдуков - Небо в алмазах

— Ну и что? С этим борются так — во сколько раз его разбавили, во столько раз больше его нужно выпить.

По мере усиления борьбы с разбавленным вином Шумов становился все болтливее, но болтал он не со мной, а со своими телефонными собеседниками. Одного он громко именовал «товарищ подполковник», и Карабас, слыша это, морщился, как при звуке зубоврачебного сверла. Вторым шумовским собеседником, насколько я понял, был некто из окружения Гиви Хромого. Про третьего собеседника Шумов рассказал мне сам:

— Это секретарь Орловой. Она назначила нам аудиенцию на одиннадцать вечера. И она настроена очень свирепо — в больнице умер ее шофер. Двое других тоже вряд ли вы карабкаются.

— А что мы будем делать до одиннадцати? — спросил я, взглянув на часы.

— Сами будем принимать посетителей, — весело сообщил Шумов и подмигнул шатенке за соседним столиком. — Они скоро появятся...

Вот насчет этого Шумов не соврал, и минут через сорок в «Антилопе» появился первый из запланированных гостей. Это был высокий мужчина с короткой стрижкой и — это я заметил уже позже — с непроходящей печалью в карих глазах. Мужчина чувствовал себя не очень уверенно среди антилоповской публики, но и публика сразу испытала некоторый дискомфорт, памятуя о вчерашнем печальном происшествии и о последовавшем налете милиции. Самые нервные немедленно потянулись к выходу, а самые умные отправили делегата пошептаться с Карабасом. Кара-бас проследил путь мужчины от входа до нашего столика, облегченно вздохнул и успокоил делегата. Вечернее веселье продолжилось в прежнем ключе, и все старались не обращать внимания на мужчину с короткой стрижкой, который сел напротив меня. Он ничем бы не отличался от остальных, если бы не эта грусть в глазах. И если бы не форма подполковника милиции.

— Я не пойму, зачем ты меня заставил вырядиться в форму, — проворчал мужчина, тиская ладонь Шумова в своей. — Чувствую себя полным идиотом...

Я мог бы объяснить вновь прибывшему суть просьбы Шумова, но не был уверен, что Шумов одобрит мою откровенность. Тем не менее форма сделала свое дело, и у Карабаса, видимо, исчезли последние сомнения насчет сотрудника отдела общественного питания при ГУВД. Шумовского приятеля обслужили еще быстрее, чем нас, и в довершение всего официантка поставила на столик вазочку с тремя красными гвоздичками. На моей памяти такое последний раз случилось, когда в «Антилопу» неизвестно каким ветром занесло Ирину Салтыкову.

Подполковник тем временем тряс шумовскую ладонь, а потом вдруг, не сдержавшись, обнял сыщика за плечи и стиснул их, шепча Шумову на ухо какие-то слова. Карабас внимательно следил за этой сценой, и по выражению его лица я понял, что сейчас нам пришлют бутылку неразбавленного вина. На моей памяти такую честь оказывали лишь одному Гиви Хромому, потому что в мозгу Карабаса твердо засела истина: грузины знают толк в вине.

— Это Гарик, — представил Шумов подполковника. — А это Саша... Саша здесь как бы начальник службы безопасности. Поэтому нас тут так душевно принимают.

При этих словах Шумова на столе появилась бутылка французского красного вина.

— Действительно душевно, — согласился подполковник по имени Гарик и снова уставился на Шумова. — Так ты все-таки вылез на белый свет? А я уж думал, ты там до старости просидишь...

— И просидел бы, — сказал Шумов, пристально разглядывая наклейку на бутылке. — Там хорошо: свежий воздух, полный пансион, работка непыльная... Вот этот товарищ испортил мне всю малину, — Шумов кивнул в мою сторону. — Втравил меня в какую-то жуткую историю, да не только меня, а еще и Орлову. Слышал небось, как ее лимузин подорвали?

— Слышал, — Гарик откинулся на спинку стула и внимательно оглядел интерьер бара. — А это что, та самая «Золотая Антилопа»?

— Какая — та самая? — не понял Шумов. — О чем это ты?

— В которой вчера ночью подполковника милиции убили, — пояснил Гарик. — Причем не просто убили, а с фантазией, с выпендрежем — отравленным шипом в плечо. Я такое только в кино видел, честное слово...

Шумов поставил бутылку и посмотрел на меня тем нехорошим взглядом, который обычно предшествовал крикам о «подробном пересказе» и попыткам удушения.

— Действительно, — заторопился я, пока Шумов не принялся меня душить. — Прошлой ночью здесь умер подполковник Лисицын. Но это не имеет никакого отношения к нашему делу, никакого отношения к Мухину и алмазам...

— Ого! — присвистнул Гарик. — А у вас, значит, дела с алмазами. Ты, Костя, в своем репертуаре — только выбрался из своего санатория, а уже увяз по самые помидоры.

— Нигде я не увяз. И не увязну, если ты мне поможешь. Гарик работает в отделе по борьбе с организованной преступностью, — пояснил мне Шумов. — Потому что он лентяй. С организованной преступностью бороться куда проще, чем с неорганизованной. Организованная сама организуется, сама составляет на себя списки, сама ведет учет преступлениям, потом сама организованно собирается в каком-нибудь кабаке, и нужно только подогнать «воронок», чтобы все поместились. То ли дело неорганизованные подонки — это же за каждым нужно индивидуально бегать!

— Мне это в лом, — признался Гарик. — Я уже старый и медленно бегаю. И вообще, подполковникам бегать не положено, подполковникам положено проводить совещания и отращивать животы. Хочешь, Костик, я проведу с тобой совещание? У меня это получается все лучше и лучше.

— Нет, лучше проконсультируй меня по другому вопросу, — предложил Шумов. — В последнее время не случалось ли где кражи алмазов? Не было такой информации? Может, это проходило не в официальных ориентировках, а через информаторов? У какого-нибудь авторитета не уводили два чемодана алмазов?

— Авторитеты к нам за помощью в таких случаях не обращаются. И по официальным каналам тоже такой информации не было.

— А такого авторитета по кличке Хруст ты случайно не знаешь? У него еще такая рожа треугольная... Я ведь на своей даче от жизни отстал, многих новых деятелей не знаю...

— Хруст? — Гарик задумался. — Авторитета такого я не знаю, это точно. Кидала такой был лет пять назад, но его зарезали в Питере, когда он там гастролировал.

— Этот живой и здоровый, бегает только, ну, и не карты у него в кармане, а кое-что совсем другое. И народу у него хватает.

— Думаешь, орловский лимузин — его работа?

— Думаю, да. По крайней мере есть мотив. У Хруста пропали алмазы, и он думает, что это организовала Орлова. Только это между нами, ладно?

— Между нами столько всякого уже было, — усмехнулся Гарик, — что еще два чемодана алмазов и взорванный лимузин там тоже уместятся. Я только не знал, что Орлова занялась криминалом и ворует алмазы...

— Она не ворует алмазы, — пояснил Шумов. — У нее чистый бизнес, насколько бизнес в этой стране может быть чистым. На нее думают, что она украла алмазы, понимаешь? Вот этот Хруст думает.