Сергей Гайдуков - Небо в алмазах

Но все пошло немного иначе.

— Где ты это взял? — холодно поинтересовался ДК. Ответ был универсальный, одинаково годящийся для любых оправданий, были ли в сумке наркотики, порножурналы или части тела.

— Нашел, — сказал я, стараясь не нервничать. Чего нервничать? Это же мой родной дядя. Что он мне может сделать? Ну разве что отстегнет свой протез да этим протезом врежет мне по морде. И то скорее всего ДК пожалеет. Протез, а не меня. В военное училище он меня уже не сдаст, как сдал однажды. Возраст у меня уже не тот. Я взрослый человек, свободный в своих поступках. Хочу — и работаю вышибалой в кабаке. Хочу — и ношу чужие головы в сумках.

— Это ты нашел, — утвердительно произнес ДК. — Ну а что ты искал? Ты искал именно это?

Интуиция, в отсутствии которой недавно упрекал меня Шумов, вдруг стала настойчиво стучаться в мой череп. Она подсказывала, что от мертвой башки нужно открещиваться со всей силой.

— Нет, — сказал я. — Искал я совсем другое. Искал я тело Мухина. Того самого.

— Нашел ты это тело?

— Нет, — печально вздохнул я. — Нашел только вот эту голову. Мухина не нашел.

— И ты знаешь, что это за голова?

Интуиция просто заверещала в моей голове, предупреждая о ловушке.

— Понятия не имею, — сказал я. — Просто нашел.

Как мне показалось, ДК вздохнул с облегчением.

— Ну, допустим, — сказал он. — И куда же ты направлялся с таким грузом в сумке?

— В милицию, — сказал я с улыбкой уверенного в своей правоте идиота. — Куда же еще?

— Действительно, — согласился ДК. — Но, учитывая твою потрясающую способность влипать во всяческие неприятности, лучше туда все же не ходить. Я сам все улажу.

Это уже было что-то новенькое. ДК собирался что-то за меня улаживать. Он не читал мне нотаций по поводу моей затянувшейся инфантильности, он не говорил, что настоящий мужчина должен все делать сам, и в первую очередь сам должен решать свои проблемы. Что-то тут было не то.

— Как уладишь? — спросил я простодушно.

— Ты же знаешь, у меня есть связи. В разных местах. Я ничего не скажу про тебя, я просто покажу им голову и скажу, где она была найдена. Кстати, где она была найдена?

— В пруду в Молодежном парке, — честно признался я.

— Видимо, недалеко от берега, — предположил ДК. Я согласно кивнул. ДК насупился. Уж не знаю, что ему не понравилось — то ли пруд в Молодежном парке, то ли лежащая неподалеку от берега голова... Но моей вины в этом во всем не было, так что я не стал напрягаться.

— А ты знаешь человека, который... которому... — ДК явно разволновался. Еще одна странная вещь. Разве что покойный Америдис был его близким другом? В чем я лично сомневаюсь...

— Который раньше носил эту голову? — любезно помог я дяде сформулировать вопрос. ДК посмотрел на меня, как на генетического урода, но тем не менее кивнул:

— Вот именно, который раньше носил. Эту голову.

— Нет, понятия не имею. Раньше мы не встречались...

— Вот и хорошо! — вырвалось у ДК. — Вот и замечательно. Значит, мы договоримся так — я пристраиваю эту голову, то есть передаю ее в компетентные органы. И они делают все, что положено делать в таких случаях. А ты просто идешь домой и просто молчишь обо всем.

— Обо всем? Что значит — обо всем? — уточнил я, подозревая, что у меня и у ДК были разные понятия, что такое «все».

— О голове, о том, что ты ее нашел. А также о Мухине, о Пушкинской улице и о том, что ты видел на Пушкинской улице в ту ночь. И главное — посиди пару-тройку дней дома. Не ходи больше ни на какие пруды, ни в какие клубы...

— А Тамара? Как же Тамара? Я не могу сидеть дома, кто знает, что сделают с ней... Мне нужно искать мухинские деньги.

Конечно, честнее было бы сказать, что меня пустят на фарш, если я не найду мухинские деньги. И что мне могут запросто засунуть пивную бутылку в задницу громилы Треугольного-Хруста, если я буду сидеть дома сложа руки. Однако у меня были большие сомнения, что для ДК все это имеет какое-то значение. А вот ради Тамары он мог на что-то расстараться...

Но ДК меня раскусил. То есть, может, он и не раскусывал меня специально, но зато он очень внимательно меня слушал.

— Если ее берут с собой на охоту, я не думаю, что ей что-то угрожает. Так что не бери в голову. Расслабься. Если ее не убили за прошедшие дни, теперь ее уж точно не убьют.

— А вдруг...

— Дома! — властно сказал ДК тоном, которым обычно говорят: «Руки за голову!» — Ты сидишь дома! И никуда больше не высовываешься. А все эти проблемы из-за Мухина... Я сниму тебя с крючка.

— Что?! — я едва не разразился истерическим смехом, но боюсь, что тогда бы ДК точно отстегнул протез и провел бы со мной сеанс воспитательной работы. — Как это — снимешь с крючка? Там чемодан алмазов и двести тысяч баксов! Как это ты меня снимешь с крючка?!

— Ну, я же не спрашиваю, как ты собирался возвращать чемодан алмазов и двести тысяч баксов, — усмехнулся ДК. — Мне кажется, это уж совсем невероятная вещь. А я... Я говорю тебе, что сниму с крючка, — это значит, что я сниму тебя с крючка. Сделаю тебе подарок.

Тут я впервые с начала разговора поднял глаза и посмотрел в темные холодные значки ДК, чем-то похожие цветом на воды пруда в Молодежном парке. И еще кое-что их роднило: никто не знал, сколько трупов лежит на дне пруда, но никто, и я в том числе, не знал, что таят зрачки моего любящего дяди Кирилла. Сколько трупов они уже видели, и сколько трупов они еще увидят — это вопрос, который не имеет ответа.

— Если ты думаешь, что эти четыре лба... — мотнул я головой в сторону маячивших за окном «Дэу» мордоворотов, — то у Тыквы гораздо больше людей.

— Значит, его зовут Тыква, — сделал вывод ДК. — Больше мне ничего и не нужно.

— А еще есть такой Треугольный, — прорвало меня, и я почувствовал себя гнусной ябедой. — Его еще зовут Хруст. Он тоже ко мне претензии имеет, потому что я пару раз его ребятам морды набил. И еще ему мухинское тело нужно.

Я не стал упоминать про роль Константина Сергеевича Шумова в разбивании этих морд, и тем более я не стал упоминать, что однажды была разбита не морда, а череп, что привело к ночному полету заботливо упакованного тела с моей лоджии вниз. К чему такие подробности...

— Хруст, — задумчиво повторил ДК. — Вот развелось бандитов, понимаешь...

— Ты с ним тоже разберешься? — с надеждой поинтересовался я. Странное дело — чувствовать себя крутым парнем, конечно, здорово, но еще здоровее, когда кто-нибудь другой разберется со всеми твоими врагами. Я побыл крутым парнем дня три от силы и уже устал, так что ДК перегородил мне дорогу очень вовремя. Глядя на его чеканный профиль, короткую стрижку и чуть посеребренные сединой виски, я все больше становился уверен, что ДК может разобраться и с Тыквой, и с Хрустом.

ДК посмотрел на меня, помятого и утомленного блужданиями вокруг пруда, и решил меня не разочаровывать.