Александр Серый - Обрученные с дьяволом

— Кто-то споткнулся и разбил нос! — нахально перебил я Митрича.

— Оружие сдать! — потребовал майор, с трудом сдерживая гнев.

— Основания? — Я сел на стул и скрестил руки на груди.

— Откуда вы узнали, что Волков убит? — Если Третьяк желал меня ошеломить, то он заблуждался.

— На рынке случайно услыхал болтовню двух торговок.

Лозовская засмеялась, но под недовольными взглядами сразу двух начальников смешалась, отвернувшись к окну.

— Ну и фрукт! — возмутился Сысоев. — Где твой драгоценный шеф?

— Болен.

— Что с ним? Мания величия замучила? — Иногда майор превращался в саму язвительность.

— Зубы, — охотно раскрыл я врачебную тайну.

— Обнаглели! Вчера хоть ваша распрекрасная Геля трубку снимала, а сегодня решили и ее в подполье убрать! Все! — крикнул Митрич. — Я забираю этого субчика к себе! Что касается операции, то на завтра откладывать нельзя — вы, Валерий Леонидович, правы. Мои люди будут готовы через два часа.

— Хорошо. Действуем, как условились, — сказал Третьяк, намеренно избегая обсуждать с Сысоевым мою участь.

— Товарищ подполковник… — Лозовская тоже старательно смотрела мимо меня. — Мне необходимо сказать вам с майором еще кое-что… Пусть Константин подождет в приемной.

— Пусть подождет, но не в приемной, — проговорил Митрич. — Приставьте к нему дежурного, а то сбежит.

Валерий Леонидович вызвал прапорщика, который вывел меня в коридор и усадил на стул, а сам принял позу караульного на посту номер один у полкового знамени.

— Писать хочу! — капризно заявил я.

Парнишка не ожидал подобной откровенности и молча указал на дверь в метре от нас. Больше в коридоре никого не было. Я отворил дверь и в ужасе воскликнул:

— Мама родная! Что же это делается?!

Прапорщик приблизился, пытаясь выяснить причину моего отчаяния. Я посторонился. Когда дежурный оказался впереди меня, указательный и средний пальцы моей правой руки уперлись ему в поясницу.

— Это пистолет! — шепнул я, нажав сильнее.

Представляю, что творилось в душе парня. Его попросили элементарно приглядеть за мной, не предупредив о моей общественной опасности и склонности к побегу. И уж ни словом не обмолвились о наличии оружия! Непростительная халатность начальства. Ай-ай-ай!..

— Заходи в туалет, — попросил я застывшего прапорщика, снимая у него с пояса наручники.

Помедлив, он подчинился. Не давая ему обернуться, я пристегнул левую руку дежурного к водопроводной трубе — и быстро выскочил из туалета.

Входную железную дверь отдела я открыл одновременно с глухим криком "Стой!", пробившимся сквозь древние стены здания. В моем распоряжении имелось всего несколько драгоценных секунд…

Выбив форточку в "опеле", пригнанном полицейскими к зданию отдела, я открыл дверку изнутри и плюхнулся за руль. Пальцы нащупали провода замка зажигания…

В зеркале заднего вида появился вылетевший из-под арки сотрудник. На мгновение он замер, нервно озираясь. Тут же к нему присоединился второй. Вдвоем они все-таки разглядели меня в машине, но поздно: я как раз отпустил сцепление и вдавил в полик педаль газа.

Душу грело то, что в будние дни постов ГАИ на верховодском шоссе нет, а Сысоеву не придет в голову искать меня там, куда через два часа отправятся его люди.

Славный городок Верховодье встретил меня солнцем, пылью и стадом коров, переправлявшимся через шоссе. Пьяный в стельку пастух сонно глянул на "опель", встал по середине проезжей части и снял с плеча кнут. Заподозрив в мужике навязчивое желание заняться регулировкой движения, я раздраженно нажал на клаксон. В результате обстановка практически не изменилась, если не принимать во внимание то, что две буренки справили естественные надобности прямо на асфальт, а третья протяжно замычала. При более детальном рассмотрении, мычавшая оказалась быком. Цвет машины никто бы не посмел назвать красным, но либо мне попался бык-дальтоник, либо бибиканье чересчур возбудило скотину… В любом случае, бык принял меня за неприятеля и двинулся к машине, грозно выставив рога. Я резко дал задний ход, высмотрел прореху в черно-белой мясо-молочной массе и направил туда "опель". Пастух с трудом поднял руку вверх и погрозил мне вслед грязным кулаком. Такой прием наводил на грустные мысли. Судя по всему, здесь меня совсем не ждали…

Моих познаний в топографии Верховодья оказалось достаточно, чтобы без помощи случайных советчиков выбраться из узких улочек на относительный простор загородной дороги, которая, по описанию Елистратовой, вела к охотничьему домику Сергеева. Первый поворот с обочины, второй… Вот и третий. Колдобистый проселок привел к опушке леса. Далее он превратился в поросшую травою лесную просеку с едва заметными следами колеи. Я лишний раз убедился в том, что иномарки абсолютно не приспособлены к нашему ландшафту, и с теплотой вспомнил об "уазиках" и прочей неказистой отечественной автотехнике. Радовало одно: машина чужая — чего переживать?.. Вскоре за деревьями показались контуры строений. Я заглушил двигатель, собираясь последние метры преодолеть пешком.

Охотничий домик не заслуживал уменьшительного имени "домик", так как имел добротные рубленые стены, поднимавшиеся на два этажа, светелку и крышу с коньком. Настоящий боярский терем! Прибавим сюда различные хозяйственные постройки, баньку и гараж. Усадьбу огораживал невысокий дощатый забор.

Кромкой леса я прошел к кустам, почти вплотную подобравшимся к забору, чуток послушал тишину и, не уловив ничего подозрительного, перемахнул через ограждение. Сохранять инкогнито мне помогали естественные укрытия, как то: телега, угол сарая, колодец…

Возле крыльца я повторно осмотрелся и прислушался. Дом хранил молчание, зато дверь баньки метрах в десяти была приоткрыта, и оттуда доносились какие-то звуки. Любознательность свойственна мне с раннего детства, а передвигаться, не создавая шума, научила жизнь.

Перед тем, как толкнуть дверь, я уже сообразил, что за ней увижу, но все же, ворвавшись в предбанник, дерзко крикнул:

— Руки вверх!

До моего появления в этом положении пребывали ноги девушки, лежащей на столе. Молодой человек без признаков одежды от пояса и ниже по вполне понятным причинам не смог выполнить команду сразу. Он обернулся на окрик, разглядел направленный ему в спину пистолет и лишь затем медленно поднял руки.

— Ма-ма! — взвизгнула девица, скатившись со стола на лавку и прикрываясь чем-то из предметов своей одежды.

— Тихо! — приказал я, тоже немного растерявшись.

Парень вобрал в плечи бритую голову и присел, ища на полу спущенные штаны. Зряшная затея… Носок моего ботинка не только мигом поднял ухажера, но и заставил его рухнуть грудью на стол.