Александр Серый - Обрученные с дьяволом

— Может быть, товарищ майор хочет пришить нам еще и похищение дочери Волкова? — задал вопрос я.

— Нет… — пробурчал Митрич. — Я с ней вчера сам беседовал. Где оружие?

Я назвал место, указанное Хомой.

— Знаю я те развалины! — оживился майор.

— А я знаю, как Валета взять с поличным. — Меня переполняла гордость.

— Валет уже под наружкой. Надавим на Хому, заставшим работать на нас, выведем на Валета, подогреем и… — Сысоев осекся, встретившись взглядом с Никодимычем.

— Сам-то веришь в то, о чем говоришь? — укорил Митрича мой шеф. — Так Валет его к себе и подпустит! Ждите!.. Хома же не выполнил его задания — не шлепнул Костю. Или вы собираетесь поместить в газете некролог на моего сотрудника?

— Есть идея получше! — подхватил я. — Но при условии нашего участия в операции.

— Зачем вам? — удивилась Лозовская. — Оставьте это милиции.

— Пепел обгоревшей квартиры стучит в моем сердце! — с пафосом пояснил я, слегка преувеличив последствия нападения бандитов на мой дом. — Мы в состоянии поставить точку еще сегодня ночью!

Никодимыч посмотрел на меня с некоторой опаской. Только теперь он сообразил, что я до чего-то додумался раньше него. Правильно сообразил!

Вызванный Сысоевым "уазик" дежурной части увез Хому и его дружков. Мы с шефом демонстративно сели в "Волгу" налоговой полиции, предоставив Митричу ехать на милицейском "Москвиче" в обществе молчаливых оперативников.

— Куда? — спросил Третьяка круглолицый водитель средних лет. Громкий голос выдавал в нем профессионала, привыкшего за долгие годы кручения баранки перекрикивать шум работающего двигателя.

— Пока прямо, Василий Семенович, — скупо отозвался подполковник.

Лишь когда мы выехали со двора, он назвал шоферу точный адрес. У каждого начальника свои причуды…

— Ты почему молчал? — прошипел мне на ухо любимый шеф, которому было неудобно при всех в приемной признаваться в собственной неосведомленности.

— Догадка посетила меня тогда, когда мы обменивались мнениями с гостями.

— Ах посетила! — возмутился Никодимыч и нервно заерзал на велюровом диванчике.

— Уберите, пожалуйста, локти! — попросила Лозовская, сидевшая слева от шефа.

— Извините, — сухо откликнулся он и вновь задышал мне в ухо: — Мог отозвать меня на кухню и посоветоваться.

— К чему? Я сделал то, что вы бы все равно одобрили.

Фраза Никодимычу понравилась. Он перестал мне надоедать и позволил сосредоточиться…

— Где остановить? — Василий Семенович, как и положено водителю оперативной службы, сбросил газ на подступах к нужному дому.

— Возле угла, — проговорил Третьяк. — Там он дойдет пешком.

Он, то есть — я, не возражал. Наоборот, полсотни метров до подъезда дали мне возможность проветриться…

Яна открыла дверь лишь после третьего звонка. На ней был тот же самый халатик. Из-под него выглядывали оборки ночной сорочки. Я поздоровался, извинился за поздний визит и попросил разрешения войти.

— Зачем? — Моя просьба отнюдь не вызвала у нее воодушевления.

— Поговорить.

— О чем? Да еще ночью… — Сонная поволока в глазах постепенно растворялась.

— О картах.

Яна пробудилась окончательно. Ее взгляд мигом сделался напряженным.

— О каких картах?

— Игральных. Девятки, дамы, вальты… Или валеты, как правильно?

Яна зябко повела плечами и посторонилась, впуская меня в квартиру.

— Являться к девушке в такое время… — укорила она меня в спину.

— Я — не мужчина.

— Как это?

— Сейчас я — сыщик.

— Ясно. Поэтому вы садитесь при женщине без ее на то позволения?

Я откинулся на спинку дивана и положил ногу на ногу. Правила хорошего тона в нашей работе не всегда уместны. Яна скорчила недовольную мину и присела на краешек стула, готовая в любой момент упорхнуть испуганною птицей.

— Я смертельно устал…

— Так вы пришли ко мне отдохнуть? Даже не предполагала, что произвожу впечатление женщины подобного сорта.

— Разве я тороплю события? Или не нравлюсь? Жаль… Завидую вашему любовнику, который, в отличие от меня, достаточно быстро добился расположения женщины вашего сорта.

— Не понимаю, о чем вы говорите… — Она опустила глаза. Пальцы сцепились в замок.

— Ни о чем, а о ком! Об одном красавчике, помешанном на картах.

Яна вздрогнула, медленно подняла голову, но посмотрела куда-то мимо меня.

— Во второй половине апреля ваш отец провернул одно дельце. Он продал кое-какой товар. Покупатель — видный мужчина лет тридцати с небольшим — пару раз заходил сюда, пока сделка оформлялась. Вы понравились ему, он — вам. Роман вспыхнул, словно костер на сухих дровах…

— Прекратите! — внезапно жестко произнесла Яна.

— Последний раз ваш возлюбленный побывал тут в прошлый понедельник — чуть более недели тому назад, — невозмутимо продолжал я. — Вы слышали, о чем они говорили с Аверьяном Евстигнеевичем?

— Нет…

— Допустим. В ночь с понедельника на вторник вы ночевали дома?

— Представьте себе, да!

— Куда вы отправились утром во вторник?

— Я же говорила: уехала к тетке в Москву. — Она сидела, прямая, как струна.

— Враки! — возразил я. — Только не в Москву. Вы скрывались у своего любовника, известного в уголовном мире под кличкой Валет.

— Моя тетя… Вы сами слышали…

— Звонок в Москву? — перебил я. — Ловко придумано. В столицу вы при мне не звонили — это легко проверить на телефонной станции. Вы сетовали на то, что цифра выхода на междугороднюю связь сбрасывается, одновременно лихорадочно соображая, как меня на минутку вытурить из комнаты. Вспомнили о чайнике. Если б не он, то вы бы придумали байку о незавернутом кране или о чем-то подобном. В мое отсутствие вы набрали внутригородской номер, предусмотрительно оставленный Валетом, и дали мне возможность поговорить с дамой, заранее им проинструктированной!

— Как вы догадались? — непроизвольно вырвалось у Яны.

— Карта с изображением червоной дамы, приколотая к стене над вашей кроватью! Как только узнал о пижонской привычке Валета наделять своих приближенных картами по их рангу, то догадался и обо всем остальном: ложном звонке тете, ложном похищении, инсценированном специально для вашего отца…

— Неправда! — Девушка тяжело дышала, закрыв глаза.

— Да? Так для кого тогда?

Яна покачнулась. Я едва успел ее подхватить, не давая упасть на пол…

Четырехэтажный красного кирпича остов старой мельницы возвышался над бывшими купеческими особняками почти на самом острие Стрелки — района, расположенного у слияния двух рек и географически ограниченного ими. Именно здесь когда-то началась история города. В шестидесятые — семидесятые годы текущего столетия узкие улочки и рушащиеся дома стали приютом для люмпен-пролетариата: алкоголиков, воров и проституток. Даже днем добропорядочные граждане предпочитали сюда не заглядывать. Однако уже в конце восьмидесятых население Стрелки резко сократилось: кого посадили, кто получил новое жилье по причине аварийного состояния большинства здешних домов, третьи просто подались куда-то в поисках своего счастья. Кое-где в дышащих на ладан строениях приютились коммерческие фирмы и товарные склады, а в общем район производил унылое впечатление.