Нина Стожкова - Танго со смертью

— Понимаешь, Башмачков, — задумчиво отозвалась Лина. — Меня эта быстроногая мымра уже засекла. И, возможно, на всякий случай уже возненавидела, хотя я была для Бармина всего лишь товарищем по несчастью и никакой опасности для нее как соперница не представляла. Боюсь, второй раз она дернет от меня еще быстрее. Ну, а ты Бармину вообще никто, посему она тем более не станет отвечать на твои вопросы. В общем, так. Предлагаю отправить в клинику Верочку Бармину. Мне кажется, родная дочь имеет на старого дипломата больше прав и влияния, чем мы с тобою вместе взятые.

Башмачков согласился, что идея неглупая, покинул наконец насиженное кресло и пошел варить вторую порцию кофе.

Вера выслушала, не перебивая, рассказ Лины о странной встрече в клинике и, конечно, загорелась идеей дернуть за новую ниточку в этой странной истории. А точнее — навестить санаторное отделение в кардиологической клинике, где, возможно, скрывается ее отец.

— К сожалению, других вариантов у меня нет, — тихий голос молодой женщины звучал по телефону печально, — попробую использовать хотя бы этот шанс.

Ранним утром Вера уже была в клинике. Дородная дама в справочном окошке пристальным взглядом изучила эффектную посетительницу в дорогой шубке, затем взяла у нее российский паспорт, потом внимательно просмотрела какие-то списки и наконец отрезала:

— Ваш родственник Иннокентий Михайлович Бармин в списках пациентов санаторного отделения не значится.

— Как же так! Еще вчера, насколько мне известно, он был здесь! — Вера решила блефовать до конца. У нее даже кончик носа покраснел от напряжения, а на мраморно-бледном лбу выступили капельки пота.

— Не спорю, был, — согласилась дама, еще раз пролистав списки. — А сегодня его выписали. У нас каждый день, девушка, кто-нибудь выписывается, потому что мы возвращаем людей после операций к нормальной жизни.

— И куда же он выписался? — растерянно пробормотала Верочка.

— Туда, куда все остальные выписываются. Домой! — раздраженно заключила дама в окошке и кивком головы дала понять следующему в очереди, что она его внимательно слушает.

«Значит, папа жив! Слава богу!». Вера обрела надежду узнать в подробностях все, что случилось с отцом за последние месяцы. Девушка вызвала такси и рванула в район Большой Бронной. Кирпичная башня бывших номенклатурных работников, где проживал отец, много лет была и ее домом. Прилетев на несколько дней из Франции, Верочка остановилась в квартире, знакомой ей с детства до царапин на обоях и трещин на потолке. Она никогда не бывала здесь прежде одна, и новые ощущения очень ей не понравились. Вечерами Вера слонялась по комнатам, чтобы унять жутковатое ощущение, будто в квартире кто-то есть. То ей казалось, что скрипят половицы в кабинете отца, то она слышала вздохи в родительской спальне, то чудилось, будто рыжая кошка Лапка, когда-то жившая в их квартире, лакает из блюдечка молоко, то будто бы воздухе витали запахи пирожков, долетавшие из кухни, которые когда-то выпекала ее мама.

В общем, за минувшие ночи Вера Бармина изрядно устала от всех этих мнимых шорохов и звуков, которые особенно ясно слышатся в одиночестве. Однако теперь она ехала домой в прекрасном настроении. Хорошо, что отца выписали! Он жив! Теперь-то наконец все окончательно выяснится — и почему папа не отвечал на ее звонки, и для чего он решил задержаться в клинике так надолго, и вообще, что он намерен делать дальше. В общем, вопросов хватает. Сможет ли отец после операции жить в квартире один, без посторонней помощи или ей придется нанимать для него сиделку или приходящую домработницу?

Вера выбежала из лифта, открыла квартиру своим ключом и застыла у порога. Родной дом встретил ее звенящей тишиной. Никого. Верочка вошла в прихожую и, не снимая обуви и пальто, устало опустилась на стул. Было так тихо, что она услышала, как тикают на книжном шкафу старинные часы, знакомые ей с детства.

Лина выслушала по телефону сбивчивый рассказ Веры Барминой, который то и дело прерывался короткими всхлипываниями, и попыталась ее успокоить. Верочка продолжала тихонько скулить, поэтому Лина решила быть жесткой.

— Плакать сейчас бесполезно и преждевременно, — сказала она. — Главное, Верочка, ваш отец жив. Узнать о том, кто и куда его увез — наша задача в ближайшее время. Надеюсь, полиция все же иногда ищет пропавших без вести людей, а не только обирает мелких предпринимателей и винтит на митингах подростков с плакатами. Недавно одна дама в погонах заявила: «Между прочим, мы живем в правовом государстве». То, что она в тот момент намекала на взятку — дело десятое. Главное, у нас пока еще остается надежда на то, что «замотивированная» вами полиция не положит ваше заявление под сукно, и мы в конце концов найдем постоянно ускользающего от нас Иннокентия Михайловича.

Вера вздохнула и, устав сдерживаться, в голос разрыдалась.

Когда Верочка отключила телефон, Лина впала в задумчивость. Обычно оптимизм переполнял ее, словно вскипевший на плите кофе маленькую джезву, но сейчас она чувствовала себя опустошенной кофеваркой, с темным осадком на сердце. Будто бы пена, вскипев, выплеснулась на плиту, оставив в душе густой черный след. Ясно, что их самодеятельное расследование зашло в тупик. А еще очевидно, что они с Башмачковым постоянно везде опаздывают. Эта рыжая ведьма легко сбила их с толку, закрыв Иннокентия в санаторном отделении. Тут, надо признать, ей «зачет и уважуха». Надо же, смогла обвести вокруг пальца даже опытных врачей и медсестер из неотложной хирургии, которые и не таких видали. Да так ловко все провернула, что никто из персонала ничего не заподозрил. Вот тогда бы эту парочку застукать и вернуть отца родной дочери! Но нет, Мухина в итоге оказалась хитрее. Особенно обидным было то, что Лина уже обнаружила Иннокентия Михайловича в коридоре клиники, однако рыжая врачиха нагло и беспардонно выкрала его снова, практически у нее из-под носа.

«Рыжая докторша засекла меня в клинке и теперь будет действовать крайне осторожно. Она сделает все, чтобы отец не столкнулся с собственной дочерью. Значит, придется подключать к поиску Иннокентия кого-то новенького. Того, кто пока «не спалился». Как назло, Башмачков улетел на какой-то очередной фестиваль современной литературы. Нашел, что называется, время и место… Что ж, придется простить ему эту писательская слабость. Ну любит он эти литературные междусобойчики, где все друг друга в глаза называют гениями, а за глаза грязью поливают, и ничего тут не попишешь. Что ж, как говорится, вольному воля. Пускай попьет три дня водки на своем «межотраслевом симпозиуме», как писатели язвительно именуют это мероприятие, а потом приползет с виноватым видом, словно спаниель, придушивший соседскую курицу. Впрочем, безропотно ждать Башмачкова и терять время — не самая лучшая идея. Ниточка, ведущая к похищенному врачихой Бармину, становится с каждым днем все тоньше, а надежда найти его — все эфемернее».