Нина Стожкова - Танго со смертью

Когда у санитара Арнольда Капустина горели трубы, он был готов продать мать с отцом, не то что какого-то там Леху Крысу. Как только Омар Омарыч дал санитару пару сотен на опохмел, Арнольд объявил, что готов рассказать кое-что интересное. Мол, давно мечтал облегчить душу и сообщить куда надо про одного скользкого типа, но до сих пор не решился. Хотя в сущности, кто ему этот Леха? Так, случайный собутыльник, не сват и не брат. Подкатил к нему, когда Арнольд стоял и курил у входа в морг. Сразу же предложил выпить, у него и бумажные стаканчики нашлись, и даже пара бутербродов с колбасой, хотя Арнольд обычно поправляет здоровье без закуски. Новый знакомец спросил, не требуются ли в морг еще санитары, сколько там платят, много ли работы, то да се. В общем, обычный треп едва знакомых собутыльников. Правда, сам Леха почти не пил, зато щедрой рукой постоянно подливал водку Арнольду. Санитар, хоть и был при исполнении, не растерялся и все допил, кто ж отказывается от халявной выпивки. Слово за слово — и Леха попросил у Капустина достать ему халат. Понятное дело, не навсегда, примерно на полчаса. Потом налил еще и шепотом попросил помочь ему попасть в реанимацию. Мол, там любимый дедушка концы отдает, проститься надо, а по дурацким правилам клиники родню в реанимацию не пускают. Типа он уже там был, надеялся, что старик поправится, да куда там…. Теперь настало время с дедом конкретно прощаться. Санитару морга попасть в реанимацию — проще простого. Там ведь чаще всего и мрут неудачливые пациенты после операции. Арнольд, разомлевший от водки, поманил Леху Крысу пальцем, накинул ему на плечи чей-то не слишком свежий халат, нашел в коридоре каталку, молча мигнул новому приятелю, и они покатили свой печальный «транспорт» в самое закрытое отделение клиники.

— Слушай, коллега, не тяни резину, быстрее переходи к сути, — потребовал Омар Омарыч, — я же сказал, что меня в отделении ждут, оттуда уже не раз звонили. Почему ты решил, что этот Леха-пройдоха имеет отношение к смерти доктора Могильного?

— Да потому, что он, блин, выскочил из реанимации, как ошпаренный. Так с умирающим дедулей не прощаются. Я-то принял грамм двести для опохмела, расслабился, но даже покемарить не успел. А ведь как удачно пристроился для тихого часа! Завис в темном уголке коридорчика, чтобы докторам на глаза не попасться. В общем, я прямо офигел от его прыти. Леха, кстати сказать, просил его в реанимацию не сопровождать, дескать, сам с врачом вопрос уладит. Ну, я только буркалы прикрыл, как он уже тут как тут. Взгляд колючий такой, ни слезинки. Я спросил: «Чего так быстро?», а Крыса буркнул в ответ что-то типа: «А че топтаться, он все равно без сознания. Руку пожал — и хватит, типа простился». Короче, мы с ним почти сразу покатили эту чертову каталку обратно. Хорошо хоть пустую в этот раз. Леха так бежал, как будто на поезд опаздывал, я все время его одергивал, потому как с бодуна тяжко было поспевать за ним. Ну, а потом он сунул мне в руки халат — и все, растворился, я даже попрощаться с ним не успел.

— А что было потом? — прервал Омар Омарыч разболтавшегося санитара. — Почему ты никому не рассказал об этом?

— В тот же день Автандил Тимофеевич сообщил нашему коллективу плохую новость. Дескать, молодой врач, дежуривший в реанимации, скоропостижно умер на рабочем месте. Как раз примерно в то время, когда мы с Лехой Крысой там были. Представляете, доктор? Еще Автандил Тимофеевич предположил, что тело Могильного в наше отделение патанатомии не отдадут, поскольку в клинике работают следователи. Скорее всего, заключение о причинах смерти доктора Могильного будут давать судебные медики. Я тогда подумал: хрен они чего узнают, если судебный патанатом напишет, что этот Могильный от сердечного приступа умер. Разные ведь способы есть этот «сердечный приступ» вызвать.

— Так почему же ты, шайтан, сразу же не рассказал Автандилу об этом Лехе и о вашей экскурсии в реанимационное отделение? — возмутился Омар Омарыч.

— Да потому, что тогда вышло бы, что я соучастник. Кто привел Крысу в реанимацию? Арнольд Капустин. Кто вывел Леху из клиники? Он же. Вот то-то же… Доктор, поверь, чем дальше — тем труднее молчать. Рожа этого Крысы с его острыми глазками мне чуть ли не каждую ночь снится.

— Не боишься, что он и тебя, как свидетеля…

— Так я потому и рассказываю вам все это, что мне по-любому хана. Или от нервов и водки сам скоро сдохну, или Крыса пришьет. Еще раз прошу Вас запомнить: я в реанимации не был и ничего там не видел, а виноват лишь в том, что провел эту поганую Крысу в реанимацию.

Мобильник Омар Омарыча снова зазвонил. Доктор мельком взглянул на экран и взглядом дал понять санитару, что время откровений истекло. Однако Арнольд не собирался уступать ему дорогу, потому что еле стоял на ногах и лишь каталка, на которую он опирался, не давала ему упасть.

— Ладно, все понял, сообщу, кому надо, там разберутся, — успокоил Омар Омарыч окончательно раскисшего санитара и, брезгливо отодвинув его рукой в сторону, поспешил к лифту.

У пациента, из-за которого Омара Омарыча срочно вызвали в отделение, к счастью, состояние оказалось не критическим. Мужчина, как это часто бывает, переволновался из-за предстоящей операции, у него поднялось давление, усилилось сердцебиение — в общем, все в таком же духе. Сняв ЭКГ и сделав все назначения, Омар Омарыч отправился на сестринский пост.

— Соедини меня, пожалуйста, с начальником службы безопасности, — попросил он новую медсестру.

— Омар Омарович, может быть, лучше сразу соединить вас с полицией? — предложила девушка.

Омар Омарыч взглянул ей в глаза и вдруг понял, что медсестра не шутит. Она шепотом спросила:

— Вас не удивило, как быстро и легко Татьяна согласилась с тем, что ее уволили?

— Начальство же ясно сказало, что ее уволили за длинный язык. Татьяна и впрямь слишком много болтала и частенько рассказывала пациентам то, что им знать не следует. Хотя бы затем, чтобы не волновать их лишний раз. Нашим больным любые сильные эмоции противопоказаны.

— Ох, Омар Омарович, вы, конечно. отличный врач, но других вопросах, извините меня за откровенность, слишком легковерный. Вы же прекрасно знаете, как нелегко найти квалифицированную медсестру для работы в нашем отделении. Тут у нас ни присесть лишний раз на дежурстве, ни книжку почитать, одна сплошная беготня. В общем, длинный язык тут ни при чем. Татьяну временно перевели медсестрой в нашу поликлинику при больнице по другой причине. Ее место срочно потребовалось для меня.

— Так ты, Лидия, чья-то протеже? — уточнил Омар Омарыч. — Блатная, значит. Тогда это по отношению к Татьяне не очень красиво получается, ну вроде как ты ее подсидела…