Нина Стожкова - Танец на раскаленных углях

Группу возглавляла судебный медик — невысокая дама в брючном костюме. Своим длинным носом и черно-белым пиджаком она напоминала сороку. За дамой следовал грузный молодой человек в очках и с пухлой папкой под мышкой — ну вылитый ученый филин!

«Вот это птичья стая! Вообще-то нынче сюда должны были слететься не сороки и филины, а чайки…или грифы», — мрачно подумала Лина.

Однако важный вид всей этой «птичьей» команды отнюдь не нарушил веселого расположения докторши.

— Представляете, коллеги, «наш» труп весь в татуировках и в пирсинге! — доложила прибывшим доктор Карпова, буквально давясь от нервного смеха. — А еще … в отличие от нас с вами, покойный проводил время на Песках с огоньком. Хлестал в баре виски с пивом — будь здоров! Ну, как в последний раз. Во всяком случае, так его подруга Анн утверждает. И при этом еще жарился на солнце.

Бригаде мгновенно передалось веселое настроение доктора Карповой. Официальные лица переглянулись и от души прыснули в ладони, словно птицы захлопал крыльями на деревьях.

— Ой, коллеги, раз уж мы тут все встретились, покажу-ка я вам мою доченьку, — хохотнул «филин» и продемонстрировал всем на экране мобильника своего пухлощекого и глазастого «филиненка».

— Прелесть, лапочка! — защебетали дамы.

— Между прочим, коллеги, я еще не закончила доклад! — продолжила докторша тоном Деда Мороза на елке, приготовившего детишкам главный сюрприз. — Вас тут писательница ждет-поджидает. Из России. Между прочим, детективы пишет.

Делегация буквально покатилась со смеху. Лине ничего не оставалось, как встать и поклониться всей честной компании, словно они и впрямь находились на детском утреннике, а не в двух шагах от покойника. «Филин» как-то боком отскочил в сторонку и резко пригладил торчащие волосы (Лина подумала — «перья»), словно его вот прямо сейчас будет снимать федеральный канал телевидения. А «сорока» плюхнулась в кресло, которое ей почтительно уступила доктор Карпова, и чинно сложила «крылышки» на коленях. На лице судмедэкперта было написано удовлетворенное любопытство. Мол, наконец-то хоть какое-то разнообразие в жизни…

— На этой работе становишься циником и фаталистом, — призналась мадам судебный медик с саркастической усмешкой. — Лишь со смертью детей я до сих пор не могу смириться, остальные смерти давно уже не трогают мое все повидавшее сердце. Правда, в нашем случае, к сожалению для вас, все элементарно. Вот так-то, госпожа писатель! Для детектива, увы, этот банальный сюжетец не подойдет. Нет криминала. Вообще никакого. У покойного просто было больное сердце.

«Филин», видимо, решил, что в ходе «интервью с российской писательницей» его несправедливо «задвинули», клюнул носом и на всякий случай спросил:

— Вам ничего не показалось здесь подозрительным, госпожа туристка?

— Нет, — честно призналась Лина. — Наверное, просто пробил час Тони. Кстати, этот англичанин ушел в мир иной не в самом плохом месте и не в самое плохое время. Умереть на курорте у моря, рядом с любимой женщиной… Согласитесь, господа, это не так уж и плохо.

— Зато у этой «любимой женщины» теперь будет много проблем, — встряла дама судебный медик. — Неизвестно еще, какая у этого любителя алкоголя и солнца была страховка…

«Бедная Анн, — подумала Лина, — только что любимый человек умер у нее на руках, а ей надо еще о какой-то дурацкой страховке думать и на бестактные вопросы отвечать. Неужели нельзя отложить все формальности хотя бы до завтрашнего утра?»

Появилась заплаканная Анн. Она наспех переоделась в брюки и футболку и безуспешно пыталась взять себя в руки. Слезы по-прежнему текли у нее из глаз рекой. Бригада задала ей для проформы несколько вопросов, погрузила завернутое в простыню грузное тело Тони на носилки и стремительно уехала. Словно птичья стая внезапно снялась с поля и улетела, гомоня в вышине. До Варны путь неблизкий, а «милицейские», похоже, рассчитывали поспать хотя бы пару часиков перед рассветом.

Лина и Анн остались одни. Молчание длилось почти минуту. Наконец Анн молча взглянула на Лину, а потом на ее дверь:

— Можно я переночую в вашем номере? — прошептала она.

— Ну, конечно, о чем речь, — кивнула Лина. — В моем номере как раз есть свободная кровать. Через неделю, надеюсь, на ней окажется мой муж Петр. А сейчас она пустует. Берите зубную щетку, ночную рубашку, — и быстро ко мне.

Женщина замялась, затем привстала на цыпочки и зашептала Лине прямо в ухо:

— Погодите. Вначале давайте зайдем в наш номер. Я одна боюсь. Нам надо спрятать кое-какие ценности.

— Что-что спрятать? — не сразу поняла Лина.

— Ну, Тонины украшения. Там, на тумбочке остался, наверное, целый килограмм серебра. Всякие там кольца с черепами, цепочка с крестом, серьги… Утром горничные придут убирать номер, увидят все эти побрякушки — и… кто знает. Вдруг в суматохе что-нибудь стащат? Я бы не хотела, чтобы Тонины дочери думали, будто я что-то «под шумок» присвоила.

— Ну, пойдемте, раз вы мне доверяете, — согласилась Лина, — а то уже, между прочим, два часа ночи.

На тумбочке лежали медицинский ингалятор, перстни Тони и его тяжеленный серебряный крест.

«Наверное, санитары сняли с тела, когда увозили в морг», — подумала Лина и невольно поежилась.

Анн запихнула тяжеленное наследство несчастного рокера в огромный чемодан, заперла багаж на замочек, и они наконец-то отправились спать.

Лина выключила свет, женщина легла на свободную кровать, но, похоже, поспать им в ту ночь было не суждено.

— Анн, бедняжка, как ты там сейчас, одна, в чужой стране? — то и дело кричали из ее мобильника английские родственники так громко, словно находились не в Бирмингеме, а в этом же номере. Особенно усердствовала с соболезнованиями «экс», то бишь бывшая жена Тони.

— К счастью, я не одна. Со мной Лина, русская дама из соседнего номера. Представляете, она почему-то хочет спать, — отвечала всем Анн, стараясь говорить шепотом, но то и дело срывалась на плач. Лина, оставив надежду задремать, взглянула на часы. Три часа утра.

— Лина, ты не спишь? — спросила Анн как раз в ту минуту, когда «русская дама» наконец-то ненадолго забылась сном…

— Нет, Ань, а что? — откликнулась Лина по-русски. В ответ последовало молчание. Лина окончательно проснулась и усилием воли «включила» в голове английский.

— Должна тебе сказать одну вещь, — прошептала Анн. — Ты знаешь, Лина, Тони перед отъездом заказал свои похороны.

— В каком смысле? — обомлела Лина.

— Ну, в самом прямом. Оплатил в похоронном бюро, — уточнила Анн. — Полностью. Все расходы на церемонию и погребение. Понимаешь, с первой женой он давно разъехался, дочери живут отдельно, мы с ним официально не расписаны. Он знал, что у него больное сердце. Одним словом, Тони хотел, чтобы, когда его не станет, все прошло гладко.