Галина Куликова - Рыцарь астрального образа

«Мерзкий Кудесников опять улизнул!» — поняла Марьяна, чувствуя, как сердце в ее груди начинает торопиться и сбиваться с ритма. Костя снова смотрел на нее издали, да так, что у нее комок подступал к горлу. Она влюблёна, она счастлива, она независима… Пустые слова! Потому что она вовсе не независима, а одинока. Вот как это называется. Приятно, что она задела Костю за живое, что она снова ему нравится, может быть, даже больше, чем прежде. Но заводить с ним новый роман? Когда он все еще женат на Жанне? Нет, этому не бывать.

Но для того чтобы оставаться на коне, ей нужна поддержка. Однако отвратительный, лживый и подлый детектив, который сулил ей златые горы, банально смылся. И так называемые танцы прошли без его участия. Звездой вечера стал Кондрат Миронович, водивший со старушенциями сложные хороводы и наградивший самую выносливую танцорку большой коробкой шоколадных конфет.

Марьяну спасало лишь то, что директор дома престарелых, женщина лет пятидесяти, приземистая и хваткая, плотно села Лебедеву на хвост, Однако он улучил минутку, подошел сзади и шепнул Марьяне в шею:

— Уедем вместе, я должен сказать тебе что-то важное.

Она могла отказаться. Она должна отказаться… Но это чертовски трудно. После той, юной, головокружительной любви к Лебедеву в ее жизни больше не было ничего стоящего. Так, что-то квелое, зарождавшееся под жарким курортным солнцем и не дотягивающее даже до Нового года.

— Скажи сейчас. — Она не собиралась никуда с ним уезжать. И еще — господи, помилуй! — она забыла спросить у него про Рябиновую улицу.

Когда Кудесников проник на территорию дома престарелых, та уже превратилась в место мирного отдыха — сытые старожилы и старожилки, рассевшись по скамьям и раскладным стульям, тихо дремали под музыку пятидесятых, которую транслировал через репродуктор местный завхоз. Будь на то воля директрисы, она бы уже давно загнала подопечных в комнаты и погасила свет в здании. Однако присутствие высокого начальства заставляло ее быть доброй и внимательной. Это состояние было ей несвойственно, а посему она испытывала жуткий дискомфорт.

— А где моя коллега? — спросил Кудесников у Сачкова, обретавшегося возле руин праздничного стола и подкреплявшегося пирожками с капустой.

— Они с Константином Николаевичем в кустах, — ответил гот, аппетитно жуя.

— Простите?

— Кондрат Миронович хотел сказать, что они беседуют под акацией, — вмешалась подошедшая директриса. — Вон в той аллейке.

— Ну, я не знал, как эти кусты называются! «Кажется, я спровоцировал драму, — трусливо подумал Арсений. — Нужно что-то делать, иначе Марьяна меня просто съест». Он приблизился к указанной аллейке и вытянул шею.

Они сидели близко-близко друг к другу, как два голубя в голубятне. Марьяна сжалась, а Лебедев нависал над ней, положив руку на спинку скамейки за ее спиной. Его «важное» оказалось приглашением на дачу:

— Марьяна! Нам нужно как следует поговорить. Она отказывалась, он все еще настаивал.

— Я сегодня в гостинице познакомилась с одной девушкой, Ксенией Лужиной, — поспешно сказала Марьяна, когда почувствовала, что воздух вокруг них медленно закипает.

— Лужина? Я должен ее знать? — У Кости был все тот же волнистый чуб, который ей так нравилось пропускать сквозь пальцы. — Мы с ней вместе учились?

— Ну… Она немного младше. Но дело не в этом. Просто… Я хотела узнать у нее: хорош ли новый супермаркет на вашей Рябиновой улице, но как только про эту улицу упомянула, она сразу стушевалась и ушла. Мне показалось даже, что девушка испугана.

Костя ел глазами мочку ее уха, которое розовело в лучах заходящего солнца. В его лице ничто не дрогнуло.

— Ну, и? — спросил он, наклонившись и пахнув на нее дорогим одеколоном.

— Я вспомнила, что твой Сачков делал какие-то намеки относительно Рябиновой улицы

— Господи, Марьяна! — поморщился Лебедев. — У Кондрата пунктик — он хочет очистить любимый город.

— От чего?

— От всего. От того, что ему не нравится. — Его рука, скользнувшая ей на талию, была крепкой и горячей. И даже немного дрожала, как будто им снова по семнадцать.

— И что же ему не нравится? — пробормотала Марьяна. По ее телу разливался жар, о существовании которого она уже и забыла.

— Ему не нравятся всякие… неформальные… организации… — Губы Кости были все ближе к ее губам. Он хорошо целовался, нежно и, одновременна, страстно.

— А-а-а! Вот вы где! — возникший ниоткуда знакомый баритон отбросил их друг от друга.

Перед ними стоял сияющий Кудесников с улыбкой Фернанделя на лице. Идиотский вид дополняла кепочка с надписью «День города — день радости!». Лебедев поморщился и показал, что у него есть желваки. И что его подбородок может каменеть. За долгие годы, проведенные на руководящих должностях, выражение «Бойтесь!» он довел до автоматизма.

Однако пугать дураков трудно именно потому, что они не замечают опасности. Этот — не замечал.

— Марьяна, — оживленно сообщил Арсений. — Я придумал новый ход, который обязательно понравится руководству. Меня просто распирает от гордости. Я должен с вами поделиться.

— Да-да? — спросила она ошалевшим голосом.

— Проект пансионата. Ну, помните? Четыре корпуса, два бассейна, прогулки на лошадях…

— И что?

— Сделаем на крыше столовой вертолетную площадку!

Лебедев засмеялся. Этого придурка нужно или шугануть один раз как следует, или навсегда оставить в покое. Кажется, Марьяна сегодня не поедет с ним на дачу. Ах, но как она изменилась!…

— Неформальные организации? — переспросил Кудесников. — Вы точно воспроизводите его слова?

— Ну, что я — пятилетний ребёнок?

Он вел машину на маленькой скорости, потому что никак не мог вспомнить, где поворачивать. Отшитый и разобиженный Лебедев предлагал Марья-не свой автомобиль с шофером, но она отказалась.

«Возможно, Роман Сливка, Ксения Лужина и Людмила Панова являются членами какого-нибудь тайного общества медиумов, а их штаб-квартира расположена как раз на Рябиновой улице? — размышлял Арсений. — Тогда все ясно: Сливку убрал кто-то из своих. После собрания. Может, это был приговор коллектива? Он в чем-то провинился, проштрафился? Нарушил внутренние законы организации? Лебедев и Сачков кое-что знают об этом подпольном кружке. Однако вряд ли поделятся со столичными гостями своими мыслями. Уж Кондрат Миронович точно не станет выносить сор из избы». Как только они свернули к гостинице, прямо им на хвост села серебристая иномарка. Кудесников прижался к обочине, но та не захотела их обгонять.

— Взгляните, кто там за рулем, — попросил Арсений Марьяну.

Та повернула голову и доложила:

— Какой-то брюнет с бородой. Он делает нам знаки рукой. Может, у вас колесо спустило?