Дарья Донцова - Венец безбрачия белого кролика

Зоя засмеялась.

— Иван Павлович! Не только девчонки любят пускать пыль в глаза. Знаете, чем многие бабы занимаются?

Темы нарядов и женских мелких хитростей меня не интересовали, но я очень хорошо знаю: собеседнику необходимо дать высказаться. В пустой, вроде ничего не значащей болтовне может промелькнуть важная информация. Энергично работая языком, многие люди становятся похожими на токующих глухарей, они приходят в восторг от своих речей и рассказывают, впав в самогипноз, то, о чем никогда, никому не следует знать. Основное правило сыщика или того, кто хочет выведать что-то у собеседника: нащупай тему, которая объекту интересна, и отпусти лодку. Пусть ваш собеседник вещает без умолку, не перебивайте его, только кивайте, восклицайте: «Да ну?» Человек говорит, а вы молчите. И спустя некоторое время узнаете много интересного.

— По улицам они с пакетами «ЦУМ» идут, — тараторила Зоя, — с такими приметными, оранжевыми. Думаете, что девицы в главном торговом центре Москвы отоварились? Спору нет, там вообще лучшие вещи. Но далеко не каждой они по карману. А хочется, чтобы про тебя думали: во богатая, в ЦУМе одевается. Купит красотуля в дешевой лавке шмоток, хорошо, если их не в газету завернут, в полиэтиленовый мешок утрамбуют. А через десять метров стоит ларек, там пакеты эти оранжевые с надписью «ЦУМ» представлены в полном ассортименте. Переложила вещички в него и топай гордая в метро. Я не вам чета! В лучшем магазе прибарахлилась.

Тут меня охватило детское изумление:

— Пакеты продают?

— Да, — кивнула Зоя.

— Пустые?

— Ага! Цены у них разные, небольшие идут по сто пятьдесят, двести рублей. А за громадные и полтыщи отдать придется.

— Да зачем они женщине, если ее покупку уже во что-то положили? — никак не понимал я.

Зоя расхохоталась.

— Ну, Иван Павлович! Если у тебя в руке полиэтиленовая кошелка с надписью «Рай в нашем центре на окраине», то ты нищебродка, лохушка, неудачница, дешевка. А вот когда ты с цумовским пакетом рассекаешь, значит, дочь-жена олигарха, евриков полные карманы, жизнь удалась.

— И богачка едет в метро, — мигом отметил я отсутствие логики, — у дочери-жены олигарха не хватило денег не то что на свою машину, но даже на такси, а в пакете копеечные приобретения.

— Ну, может, ее «Порше» сломался, — возразила Зоя, — и в пакет никто не полезет. Что в нем, не известно. Главное, он из ЦУМа. Время сейчас такое, показушное. По внешнему виду о тебе судят. Оценивают, во что одета! Поэтому еще лейблы покупают.

— Что? — опять не понял я.

— Ну, такие ярлычки, с внутренней стороны к шмоткам пришитые, — охотно объяснила Малыгина, — название фирмы на них. «Гуччи». «Прада». «Хлое». Их можно тоже приобрести и на кофточку от китайца присобачить.

— Вы открыли мне какой-то другой, параллельный мир, — пробормотал я.

— Поэтому я и сказала: вам Юрия не понять, — вздохнула Зоя, — он как девки с пакетами. Бабла зарабатывает лом. Но жаднючий! Не представляете какой. Подойду к нему, попрошу денег на покупки. Хозяин начнет расходы проверять, шипит:

— Почему туалетная бумага стоит как авианосец?

Поясняю:

— Она импортная, трехслойная.

Барин давай орать:

— Дура! Ты ее что, везде вешаешь? И прислуга задницы моими деньгами подтирает?! Такой рулон исключительно в гостевой сортир на первом этаже надо помещать! В остальных вешай российскую бумагу, тонкую. Я проверю.

О как! Хорошо хоть велел не газетку, как в советские годы, порезать! Хотя, может, и додумался бы до такого, да они прессу не выписывают. И ведь пойдет и посмотрит, не висит ли где дорогой рулон! Жизнь напоказ. Посторонним нужно видеть, как Буратинов богат. А семья обойдется. Деньги у него на обновки выпросить… О! Легче у крокодила из пасти кусок мяса вытащить. Елена начнет у Юрия клянчить, а он ей — фигу. Выйдет жена от него, в глазах огонь горит. И тут, на беду, ей горничная попадается. Кранты! Ленка к ней придерется и выгонит вон. Но я хитрая. Иногда Елена вышвыривает человека, которого я сама уволить хотела. Тут я ничего не предпринимаю. Но подчас ей под горячую руку попадают те, кто отлично работает. Я им тогда велю:

— Упаси Бог до хозяйкиного запоя по дому шляться. Гладь в чулане постельное белье, на кухне помоги, сиди тихо, и все будет тип-топ.

Потом баба квасить начинает, очухивается, не помнит, что горничную лесом отправила, та снова открыто везде бегает. Мозг у Ленки от алкоголя подтормаживает.

Зоя посмотрела на свою пустую чашку. Я поманил официантку, но не прервал разговор.

— Наверное, дочерям редко доставались обновки?

— Когда я в доме появилась, они уже работали, — пояснила Малыгина, — Марго без комплексов, в клубе плясала. Артемона стеснительная, в кафе быстрого питания на кассе работала. Девушки очень дружили, похожи они прямо невероятно. Юрий выдал Арти замуж за Филиппа Попова, он сын приятеля хозяина. Если слышали, был такой Никита Попов, он финансовую пирамиду построил, денег огреб! Ё-мое! Миллиарды. А потом аферисту хвост прищемили, и он сбежал. Говорят, за границей живет.

— Слышал эту историю, — кивнул я.

— Когда Никита слинял, Юрий его сына через какое-то время к себе в дом позвал. Филипп и раньше у него в гостях бывал. На Марго не смотрел. Парень странный, весь в папашу. Никита Григорьевич всегда ходил с рюкзаком, самым обычным, защитного цвета, в прежние годы ими в магазине «Рыбалов-спортсмен» торговали. Мрак! Сейчас такие никому не нужны. На мешке Никиты была вышивка: большой рыжий кот, если кто над красотой ржать начинал, мужик орал:

— Это реликвия, приносит удачу. Мне его мама подарила, сама вышивала.

Везде это страхолюдство таскал, на костюм от Бриони надевал. И до кучи носки с изображением собак. Он их в Англии заказывал за нереальные бабки, с фото своего лабрадора. Овощи никогда ножом не резал!

Я в очередной раз удивился:

— Почему?

— А они живые, — объяснила Зоя, — им больно. Их кусать надо.

Я опять заметил нестыковку.

— Что ножом, что зубами. И еще непонятно, в каком случае будет больнее: от острого лезвия или от тупых клыков!

Зоя взяла у официантки очередную чашку капучино.

— Ну Иван Павлович! Вы думаете как нормальный человек. А Попов ку-ку! И сын у него такой! Юрий Константинович его уламывал на какой-нибудь из своих дочерей жениться.

Малыгина на секунду умолкла, потом продолжила:

— Не подумайте, что я за хозяевами шпионю, подслушиваю. Нет. Но Юрий так громко говорит, что далеко слышно. Я тогда в его спальне убирала. Их покои сама в порядок привожу. Лето было. Окна нараспашку. Буратинов с Филом беседовали в кабинете. Тут не хочешь, а невольным свидетелем станешь. Я вам своей болтовней не надоела?

— Ни на секунду, — заверил я, — а вот нам еще одно блюдо с пирожными несут. Угощайтесь, Зоя.