Дарья Донцова - Венец безбрачия белого кролика

— Найти, что есть на Варвару Крапивину? — деловито спросил Михаил. — Фигня вопрос. Скоро все получите.

И не подвел. В районе ужина Квасникова стала обладательницей досье. Оказалось, что Варвара ничего, кроме школы, не оканчивала. Аттестат у нее троечный. Родилась красотка не в столице, перебралась в Москву из деревни уже будучи старшеклассницей, жила в коммуналке, потом вышла замуж за пилота Крапивина, очутилась в бараке. Летчик погиб в катастрофе. Страховой премии за его смерть семья не получила, так как следствие установило, что парень, будучи вторым пилотом, спал за штурвалом. Проснулся он незадолго до крушения. Откуда взялись деньги на квартиру и машину? Ответа на самый интересный вопрос в справке не было. Официально Варвара никогда не работала и сейчас нигде не служит. Где добывает деньги? Тоже не ясно.

— Вот, Ванечка, какие цацы мама с дочкой, — завершила рассказ Елена, — думаю, они людей шантажируют.

— Почему вам эта идея в голову пришла? — спросил я.

Квасникова смутилась.

— Никогда не подслушиваю чужие разговоры. Меньше знаешь, крепче спишь, целее останешься, дольше проживешь. Случайно это вышло. Лето стояло. В подъезде кондиционера нет. Когда на улице солнце и под тридцать, тут задохнуться можно, в особенности с трех до пяти дня. Окна нет, дверь нараспашку держать нельзя в целях безопасности, еще зайдет кто чужой, напакостит. Как спастись, тепловой удар не получить? — прищурилась Елена Ивановна и встала. — Пошли, Ванечка, покажу светелку.

Мы обогнули лифт, прошли по лестнице вниз и очутились у железной двери с замком. Лифтерша достала ключ, и я увидел двадцатиметровую комнату, оклеенную обоями в мелкий цветочек. В ней стояли диван, стол, два кресла, несколько стульев. Была и небольшая кухня: мойка, двухкомфорочная плита, рабочая поверхность, несколько шкафчиков, чайник…

— Зять все сам сделал, — похвасталась Квасникова. — Видишь окно под потолком? Помещение — полуподвал. В нем прохладно, отдыхать приятно и, если чаю захочется, не надо в квартиру подниматься. Звонок домофона и как лифт туда-сюда ездит, здесь прекрасно слышно. Садись.

Я опустился в кресло.

— Удобно? — осведомилась хозяйка.

Кресло было для меня низким и узким, но я стал его расхваливать.

— Зять у меня чудесный, — повторила Елена Ивановна и дернула за палку, которая висела сбоку узкого окошка.

Окно приоткрылось.

— Ой, … ты мне, — произнес женский голос, — че … бесконечно.

— Да пошла ты, — гаркнул невидимый мужик, — …!

Раздался звук шагов.

— Там улица, не двор, — пояснила лифтерша, — если кто у фрамуги останавливается, мне разговор отлично слышно, прямо как сейчас. А им никого не видно, люди и не догадываются, что внизу кто-то сидит.

Елена Ивановна продолжила рассказ, и я узнал немало интересного.

В середине сентября неожиданно пришло жаркое бабье лето и Квасникова спряталась в своем убежище. Время подкатывало к четырем дня, лифтерша перечитывала один из романов Павла Подушкина и вдруг услышала противный, визгливый голос Варвары:

— Принесла?

— Вот, — тихо ответила какая-то женщина.

— Эй?.. Здесь даже половины нет.

— Тут все, что у меня есть.

— Не бреши, Марго!

— Правда.

— У тебя муж теперь богатый.

— Не совсем так.

— Хватит!.. Думаешь, я дура, которая Интернет открыть не умеет? Там написано, сколько у него бабла! Бизнесмен!

— Варя, — вздохнула Марго, — то, что ты говоришь, верно. Но у крупных владельцев фирм деньги, как правило, вложены в дело. Вынуть их оттуда нельзя. На бумаге у него миллиарды, а на личном счету — копейки.

— Сейчас зарыдаю.

— Я отдала тебе весь свой запас. Не зарывайся.

— Ха! Плати! Иначе всем расскажу, кто ты такая на самом деле.

— Лучше возьми то, что я принесла, и успокойся.

— Нашлась советчица. Сама живешь в роскоши, а у меня на хлеб денег нет.

— Не я виновата, что ты глупостей наваляла.

— Тебе вечно везет!

— У нас были равные шансы. В клетках рядом плясали, в одних клубах работали. Кто тебе велел за Генку замуж идти?

— Он олигархом прикинулся! Потом выяснилось — голяк! Идиот!

— Ты квартиру получила. И джип.

— Дерьмо! Живу среди нищебродов. Шуба мне нужна! Машину продала, хочу новую!

— Жадность наказуема.

— Аха-ха! Нашлась училка! Ты у нас прямо на копейки живешь!

— Я не шантажирую подруг.

— Потому что муж богатый. Я все знаю, Марго!

Раздался звук шагов.

— Эй, ты куда? — взвизгнула Варвара. — Стоять!

— Скажу на прощание пару слов. Мне тебя жаль. Отлично понимаю: услышит мой супруг, что у его жены деньги вымогают, и от тебя даже тапок не найдут. Он такой. Да, он щедрый, отсчитает мне любую сумму, но непременно спросит: «Зачем тебе столько?» И что я должна ответить?

— Дала Варе, которой вся правда известна, — отрезала шантажистка, — давай, папик, отслюнивай валюту, а то Крапивина в «Сплетник» отправится и все-все там выложит. Повертишься тогда, как жаба над костром.

— Дура!

— Кто?

— Ты! Есть люди, которых нельзя прогнуть. Мой супруг не идиот, чтобы тебе рот купюрами затыкать. Он же понимает: шантажист ненасытен. Хотя, если будешь настаивать, тебе и впрямь в пасть ассигнации запихнут. Не иносказательно. В прямом смысле слова. Труп Крапивиной с башлями меж зубов найдут.

— Угрожаешь?

— Просто объясняю последствия твоего неразумного поведения. Несмотря на то что ты дрянь, у меня сохранились к тебе остатки хорошего отношения. Воспоминания о тех днях, когда мы были нищими, голодными, глупыми девчонками. Поэтому я не сообщила супругу о твоих требованиях. Возьми то, что даю, и прощай. Не лезь к моему супругу. Не надо. Закончится это не так, как ты рассчитываешь.

— Поучи меня еще. Через неделю приносишь сюда миллион.

— Столько рублей в моем кошельке нет.

— Смешно. Лимон евро.

— Совсем с ума сошла!

— Это ты голову потеряла. Еврики гони!

— Жаль, что не смогла тебя вразумить.

— Марго! Эй! Скотина! Эй! Вот!.. — завопила Варвара.

Ее крик стал удаляться. И скоро пропал.

Квасникова взглянула на меня.

— Вот как певица-ученая, вдова космонавта зарабатывает.

Мы с Квасниковой вернулись из подвала в подъезд, я пошел к двери, но не успел взяться за ручку, створка распахнулась. Передо мной предстала женщина, которой, судя по ее одежде, очень хотелось выглядеть дорого-модно. Незнакомка считает, что основной показатель стоимости вещей — это стразы, яркие надписи и бьющие в глаза названия всемирно известных брендов. Сейчас на ней красовалось пальто, которое блестело и переливалось, как содержимое сундуков в пещере Али-Бабы. Тут и там на верхней одежде было вышито «Channel», а шерстяную шапочку украшал знак «Х». Буква читается как «икс». Я молча посторонился. Я не могу считаться знатоком моды, но у моих некогда любимых женщин были сумки, обувь, верхняя одежда от легендарной Коко. Да и Николетта нежно к ней относится. Поэтому я в курсе, что фамилия Шанель, а заодно и названия торгового дома пишется как «Chanel», «n» там одно. И на вещах и аксессуарах стоит не «Х», а два полукруга, они переплетены посередине, между точками пересечения есть «воздух». «Х», латинскую букву с прямыми линиями, вы на «родной» продукции Шанель никогда не увидите. Незнакомка нарядилась в фейки.