Кирил Бонфильоли - Что-то гадкое в сарае

Затем Иоанна отвезла нас в Гори на Востоке Острова — на ланч-сюрприз в «Швартовах», где очень хороши моллюски. Она не переставала встревоженно поглядывать на меня, словно бы опасаясь, что я могу лишиться чувств прямо за столом. По пути домой, в силу какой-то непонятной, чисто американской причины, она остановилась и купила мне огромную бутыль мультивитаминов.

Джок еще не вернулся. Мы с Иоанной посидели на лужайке, потягивая на солнышке рейнвейн с зельтерской. Днем Иоанна обычно не пьет, но я объяснил, что сегодня день рождения Оскара Уайлда — и, кто знает, может, так оно и было.

Вечером мы отправились на званый ужин на остров Олдерни — последний весьма уместно описывается как скала, за кою цепляются полторы тысячи алкоголиков. Ужин оказался восхитителен, однако полет восвояси в крохотном «пайпере» Сэма был ужасен: от пилота пахло выпивкой .

Когда мы вернулись, Джок сидел в кухне. По его собственным меркам, он был вовсе не пьян, но некоторая одеревенелость лица и походки выдавала, что его джерсийские кореша пропили десять фунтов не без помощи.

Иоанна, которую «отпустили с игр», как мы выражались в Роудине [55] Роудин-Скул — одна из ведущих английских женских привилегированных частных средних школ близ Брайтона, графство Суссекс; основана в 1885 г. , ушла спать.

— Ну, Джок, есть ли новости?

— Да в общем, нет, мистер Чарли, хоть я и закинул на ночь несколько удочек, можно сказать. Только вот скока-то времени зря потратил на одного кренделя, а тот оказался с Хернси. Ну так а я ж не знал, а?

— Я полагаю, те носят другие свитера.

— А я вам чё, модистка?

— Нет, Джок. Продолжай.

— Ну вот, некоторые джерсы как бы к базару прислушались, и я прикидываю, парочка бы точно раскололась, если б не ихние кореша рядом. В общем, один завтра вечером сюда придет в домино играть: я притворился, что спер у вас бутылку скотча.

— Притворился?

— Ну. А, и еще — я там нанял одного старпера приходить и помогать в саду несколько часов в неделю, вы ж не возражаете? Тот еще тип, матерый такой по виду, я с ним познакомился в пабе «Каррефур-Селу», а губернатор там грит, старый гусь этот знает все Джерси как свои пять и ни разу в жизни в бане не мылся.

— Что за великолепный, должно быть, малый — с нетерпением жду знакомства. А что это ты ешь такое?

— Бутер с солониной.

— И побольше горчицы?

— Еще б.

— И, осмелюсь предположить, толсто нарезанными кольцами лука?

— Ну.

— А хлеб, судя по звуку, свеж и корочка его хрустка?

— Ох, ладно, ладно, вам я тоже сделаю, как дожую.

— Как превосходно ты читаешь мои мысли! — восхитился я.

— Мистер Чарли?

— Да, Джок?

— А чё такое хряпо́к?

— Понятия не имею. А что?

— Ну этот хернс мне сказал, что кореша на Джерси так всегда друг другу грят, и настропалил меня это сказать одному, а джерс в ответ попробовал меня стукнуть.

— Попробовал? Джок, ты подрался?

— Не-а. Я его за кулак поймал и как бы сжал легонько, пока он не сказал, что ошибочка вышла, а хозяин ему грит, что я ничё плохого не хотел, а потом я спросил, чё это значит, и они опять на меня вызверились, поэтому я не стал на рожон лезть и взял всем еще по стакану, и никто не обиделся, только вот хернсу, по-моему, по жопе надавали, когда наружу вывели. Странно, что вы не знаете, чё такое хряпок, — я слыхал, вы так славно по-францусски грите.

— Крапо! — вскричал я.

— Ну, я ж и говорю — хряпок.

— Это французское слово. Значит «жаба».

— Жаба, значит, э?

— Да. И ты утверждаешь, что джерсийцам оно не понравилось?

— Да они чуть не лопнули . По их выходит, это дьявольская дерзость.

— И «дьявольская», быть может, — гораздо лучшее слово, нежели ты думаешь.

— Э?

— Ничего, Джок. Ну и где этот бутерброд?

— Уже едет. А, и вот еще чего, чуть не забыл. Когда я начал трындеть про этого насильника с мечом на животе, кое-кто из них как бы локтем друг друга — тык, а старый хрен, который к нам в садик придет, тоже как бы хмыкнул. Я уточнять не стал, все равно бы не сказали. Своя какая-то шуточка, я так прикидываю. А может, и неприличное чего.

— Возможно, и то, и другое. Сдается мне, я слышу в отдаленье бряцание фаллических цимбал.

— Э?

— Да-да. А, вот и бутерброд. Как вкусно. Я заберу его с собой в постель. Спокойной ночи, Джок.

— Спок-ночи, мистер Чарли.

Я уверен, что намеревался зайти и пожелать спокойной ночи Иоанне, ибо отдаю себе отчет, как много эти маленькие любезности значат для хрупкого пола, но, осмелюсь доложить вам, я забыл. Даже мужчины не идеальны.

На следующий день ничего особенного не случилось, вот только утром нам с печенью, похоже никак не удавалось найти общий язык. Я пил «Молочко Магнезии», «Алку-Зельцер» и «Фруктовые Соли Ино» — в таком порядке, — пока желудок мой не превратился в обычный грот ветров и вод; но тщетно.

— Вам нужно выпить, мистер Чарли, — с грубым состраданием сказал Джок.

— Ты и впрямь считаешь, что поможет?

— Еще, еть, как.

Я выпил разок — только чтобы Джоку было приятно, — и знаете, он оказался совершенно прав. Он, изволите ли видеть, понимает .

Да и в газетах в тот день ничего особенного не происходило, вот только некие арабы поубивали неких евреев, некие евреи ответили неким арабам тем же, некие индийцы усовершенствовали атомную бомбу, чтобы сбросить ее на неких пакистанцев, а самые разнообразные ирландцы неприятным манером убивали друг друга. Следует все же, знаете ли, отдать Господу Богу должное: выдержки Ему не занимать. Иегова против Магомета, Брахма против Аллаха, католики против протестантов — с религией никогда не соскучишься, не правда ли. Если бы Бога не существовало, профессиональным военным следовало бы Его придумать, верно?

А на Джерси ничего даже отдаленно столь же воинственного не приключилось, вот только некая старушка застала соседа за покражей картошки, кою тот непредумышленно посадил некогда на земле, с тех пор присужденной означенной старушке, посему она подняла древний «кламёр де харо», что восходит еще к Ролло, первому норманскому властителю острова [56] «Clameur de haro» (крик «слушайте») — древняя форма юридического запрета, призванная останавливать несправедливые действия ответчика. Считается, что она адресовалась Ролло (ок. 860 — ок. 920), основателю и правителю княжества викингов, впоследствии ставшего Княжеством Нормандским. На Нормандских островах запрет до сих пор применяется в решении земельных споров. . Чтобы поднять «кламёр», сделать-то нужно всего ничего: найти свидетеля-другого, пасть на колени и заорать: «Haro! Haro! Haro! À l'aide, mon Prince! On me fait tort!» [57] «Слушайте! Слушайте! Слушайте! На помощь, мой князь, меня неправедно третируют» ( фр .). По произнесении чего нарушитель обязан прекратить нарушать то, что он там нарушает, и вся ситуация как бы замораживается до решения высшей инстанцией. Чтобы поднимать «кламёр», следует довольно-таки верить в себя: на Джерси к такому относятся очень серьезно, и даже будь вы технически правы, может статься, на вас «наложат пеню» — довольно круглую сумму, — в том случае, если окажется, что вы тратите время суда на сведение личных счетов или какую-нибудь пустяковину. Или если ваша заявка не соответствует условиям должного «вопля».