Дарья Донцова - Доллары царя Гороха

Настя пока не мешает Алексею, но Клара́ просто ожидает удобного момента, чтобы отправить подругу детства на тот свет. Он очень хорошо понимает, что кончина Трошевой никого не удивит. Люди подумают, что она просто надорвалась на службе. А еще можно проводить Настю в аэропорт, угостить там кофе – и все… Трошева скончается либо в самолете, либо, что намного лучше, в чужой стране. Все концы будут спрятаны в воду. Что же касается Гортензии, то она просто ничего не узнает о найденных сокровищах. Да и кто ей расскажет? Сергей погиб, Настя тоже умрет, Люся в сумасшедшем доме…

И Леша спокойно продолжает поиски на участке в Вербилках. Только он делает ошибку. Тайник, в котором лежали двадцать тысяч долларов, был найден Сергеем в сторожке, и Алеша решил, будто и полмиллиона где-то тут, вот он и роется в сарайчике, а тем временем Даша сначала натыкается на картину, потом читает записку и находит зарытый сейф. Собственно говоря, это все.

– Минуточку!!! – закричала я. – Однако бред получается! Каким это образом Леша мог снимать дачу у Кисы, когда в избушке жили мы, а? Тут концы с концами ну никак не сходятся!

Николай усмехнулся:

– Я все ждал, кто из вас задаст этот вопрос. Естественно, первой нестыковку заметила Даша! Да, в доме поселились вы. Но на участке проживал и Алексей.

– Где? И как мы его не заметили? – возмутилась Зайка. – Киса ничего не говорил о другом съемщике.

– Ага, – кивнул Николай. – Киса!

Я уставилась на него, пытаясь привести в порядок взбунтовавшиеся мысли. Коренастая, слишком прямая фигура старичка возникла перед моими глазами. Борода лопатой, неопрятные, торчащие в разные стороны волосы и… молодые, блестящие глаза.

– Так вот почему он не сказал нам про телефон и подъемник на второй этаж, – заорала я, вскакивая на ноги, – и в сторожке одна техническая литература на полках стоит, а хозяин каждый раз, когда я входила к нему, читал детективы.

– Точно, – подхватил Николай, – он не знал про хитро спрятанный аппарат и «лифт», потому что Киса – это не Киса, а…

– Леша Клара́, – закончила я. – Господи, ну как же раньше не догадалась! Ведь так очевидно было! Он же совершенно ничего не знал о доме, не умел работать руками, на все мои просьбы типа: почини кран и лестницу, отвечал: мне это совершенно не интересно! И глаза так блестели! Ну как я не поняла!

– Никто не понял, – буркнул мрачно Аркадий.

– Вы не расстраивайтесь, – начал нас утешать Николай, – Клара́ очень талантливый актер, великолепно умеющий гримироваться. Внешность настоящего Кисы позволила ему легко спрятать лицо – борода, волосы торчком. А некоторые странности его поведения окружающие объясняли безумием Кисы.

– Где же настоящий хозяин? – прошептала Маня. – Алексей его… того… да?

– Нет, – успокоил нас Николай, – Киса жив.

– И где он? – воскликнули мы с Зайкой хором.

– Алексей держал его в сарайчике, в подвале.

Я моментально вспомнила тихий стон, который услышала один раз, войдя в сторожку. И ведь поинтересовалась у хозяина, откуда странный звук, а что услышала в ответ: летучие мыши стонут. Нет бы вспомнить, что эти существа не воют, они лишь попискивают. И Хуч при мне начал яростно скрести пол в сараюшке, он почувствовал человека… Ну и дура же я!

– Алексей убил столько людей, – протянул Аркадий, – почему он сохранил жизнь Кисе?

– Думаю, дни старичка-изобретателя были сочтены, – вздохнул Николай. – Дело в том, что Леша решил, будто Киса, перестраивая сараюшку и избу, мог найти баксы, – вот и сохранил временно жизнь дедушке, пытался выжать из него сведения о конструкции дома.

– Но зачем Леша прикинулся Кисой? – не успокаивалась Маня. – Отчего нас пустил? Жил бы себе под видом дачника дальше!

– Об этом и говорить не интересно, – неожиданно сказал до сих пор молчавший Дегтярев, – просто захотелось ему.

Но мне такая реакция полковника показалась более чем странной, поэтому я решительно сказала:

– Нет уж, Николай, выкладывайте все до конца!

Тот замялся, потом вытащил носовой платок, развернул его, затем снова сложил, встряхнул…

Неожиданно Александр Михайлович встал и попытался прошмыгнуть к двери. Я подождала, пока его стокилограммовая тушка на цыпочках доберется до порога, и спросила:

– Эй, ты куда собрался?

Полковник вздрогнул, обернулся, покраснел и пробормотал:

– Совсем забыл таблетки от давления принять!

С этими словами он со скоростью ящерицы юркнул в коридор. Мне не понравилось столь поспешное бегство Дегтярева. Впрочем, Аркадий тоже заподозрил неладное, потому что он спросил у Николая:

– Полагаю, мы сейчас услышим нечто не совсем приятное?

– Ну что вы, – замел хвостом Николай, – ерунда. Вы только выслушайте меня внимательно, тогда разберетесь в ситуации. Помните, Алексей нашел у Гортензии три тысячи долларов?

– Да, – хором ответили мы.

– После смерти Марфы, которая регулярно подбрасывала подруге деньги, Гортензия стала нуждаться, – начал Николай. – Это была не первая волна ее нищеты. Одно время они с Марфой обе сидели без средств, но потом Якунина продала дом в Вербилках, и подруги вновь подняли головы. Однако после кончины вдовы Леонардо Гортензии стало совсем плохо. Она практически начала голодать, иногда она плакала, вспоминала Михаила и от этого рыдала еще сильней. Из дома было продано все, кроме больших старинных напольных часов, любимой игрушки Михаила. Иногда, заводя их, муж говорил Гортензии:

– Поднимаю наше благополучие.

Она не понимала смысла этой фразы и один раз поинтересовалась:

– Ты о чем?

Супруг осекся.

– Да так, болтаю по-стариковски, но мы никогда не продадим эти часы, ни за что… или… оставим себе на память гири.

– Зачем? – рассердилась та.

– Просто так, – улыбнулся Михаил.

Помня о том, что часы были любимой вещью покойного супруга, Гортензия, отдав в скупку свои драгоценности, старинный сервиз, статуэтки и пару картин, не трогала «ходики». Но потом настал и их черед. Визит антиквара, которому предстояло оценить последнюю дорогую вещь в доме, был намечен на полдень. Накануне Гортензия никак не могла заснуть, вертелась в кровати, потом выпила валокордина и забылась, но ненадолго. Потому что в спальню вошел Михаил, как всегда, с ласковой улыбкой на губах. Он подошел к кровати жены, сел на матрац и сказал:

– Говорил же тебе: никогда не продадим эти часы, ни за что. Хорошо, что я успел прийти. Прости, я ведь умер внезапно, не успев сказать тебе: «Гортензия, развинти гири».

Старуха вскочила в холодном поту и поняла, что ей приснился сон. Тут уместно вспомнить, что Гортензия была научным работником, атеисткой, не верящей ни в какую мистику типа свиданий с покойниками. Но какая-то сила толкнула ее к часам и заставила развинтить тяжелые гири. Внутри оказались деньги. Гортензия чуть не умерла, пересчитывая доллары. Каким образом они оказались в гирях, она не знала. Потом она начала сомневаться: настоящие ли деньги?