Дарья Донцова - Фиговый листочек от кутюр

Зимой мы обнаружили у нее на грудке жировик и решили от греха вырезать липому. Естественно, операцию провели под общим наркозом, потом Муля восседала на диване, в горе подушек, слабо взвизгивая, если неудачно поворачивалась. Ей было больно и некомфортно в бинтах. Швы велели снять на седьмой день, и мы всю неделю таскали ей на софу строго запрещенные, но обожаемые яства: мороженое, пряники, макароны с сыром, рисовую кашу и – венец разврата – восхитительное сдобное печенье курабье. Потом, освободив Мульку от швов и бинтов, мы взвесили ее, схватились за голову и мигом посадили обжору на отварную капусту.

Так вот, увидав, что в миске лежат противные зеленые листья, Мулечка мигом залезла на диван и застонала. Мы прибежали на звук. Хитрая мопсиха полулежала на подушках, весь ее вид говорил: «Мне плохо, я страдаю, несите быстро вкусную еду и выкиньте, бога ради, отвратную капусту, знаете же, что я не перевариваю овощи из семейства крестоцветных». Она долго еще прикидывалась недужной, укладываясь при каждом удобном случае в пледы.

– Думается, Эми когда-то поранила лапку, – пояснила Лена, – и запомнила, как вокруг нее скакали, вот и решила разжалобить тебя.

Я посмотрела на весело прыгающую Эми. Похоже, Лена права.

– Эй, Лиза, Кирюша, Тина!

– Что? – завопили дети, гурьбой влетая в комнату.

– Сделайте на компьютере объявление о пропаже собаки и расклейте по поселку.

Ребята очень обрадовались новому занятию.

– Ща сгоняю к Редькиным и узнаю, сколько домов в Алябьеве, – оживился Кирюша, – и повесим объяву на каждые ворота.

– Ага, – подхватила Лиза, – еще сделаем фото собаки и пропустим через сканер.

– Точно, – подскочила Тина. – Побежали.

И они улетели, уронив по дороге пару стульев и очередную напольную вазу. Слава богу, что они все в этом доме сделаны из небьющегося материала: латуни, бронзы и дерева.

– Да, – покачала головой Лена, – я спокойна за судьбу Эми, она знала, под чьими воротами усесться.

Костин позвонил на следующий день после трех.

– Можешь приехать в пирожковую?

– Конечно, – обрадовалась я, – моментом прилечу.

– Смотри только, чтобы мне потом не пришлось ехать на Садовое кольцо, к начальству, в ГИБДД и выручать тебя, ясно? – буркнул Володя.

Я обиженно промолчала. Конечно, я вожу машину не слишком профессионально, но вполне нормально, зря Вовка придирается. Из лап ГИБДД он вытаскивал меня всего пару раз и то за мелкие нарушения – отчего-то я не нравлюсь сотрудникам дорожно-постовой службы, и они, вместо того чтобы просто, как со всех, взять с меня деньги, отбирают у несчастной Лампы права и вынуждают отправляться сначала в сберкассу, а потом в отделение.

На этот раз Вовка опоздал, влетел в пирожковую запыхавшись и с ходу заявил:

– Слушай, дело не слишком приятное.

Я притухла.

– На дне бачка…

– Про джинсы и револьвер знаю.

– Ага. Имей в виду, кровь Глеба Лукича. А на рукоятке пистолетика отпечатки пальцев Рады. Год тому назад Раду почти до обморока напугал грабитель. Подстерег ее возле входа в бутик и рванул с плеча сумочку. Ее муж страшно обозлился и решил сделать женушке подарок. Заказал в Ижевске на оружейном заводе эту пукалку и преподнес Раде. Она ее все время с собой таскала. Разрешение имеется, оформлено по всем правилам. Рада, конечно, принялась бить себя в грудь, клясться, что не понимает, каким образом орудие убийства попало под подоконник в ее спальню, но у следователя веры ей нет, там полно ее отпечатков.

– Так это неудивительно, – воскликнула я, – она же пользовалась пистолетиком, сам сказал, что вечно таскала его с собой!

Вовка тяжело вздохнул:

– Лампудель, вдумайся, там только ее отпечатки, других нет.

– Убийца был в перчатках!

– Во-первых, он бы тогда смазал те следы, которые имелись на рукоятке, а во-вторых, теперь возможно идентифицировать пальцы, одетые в кожу. Да, мы не можем определить, кто хватал, предположим, стакан. Просто скажем: «Его брала рука, затянутая в перчатку» – ясно?

Я кивнула.

– Так вот, таких следов на пистолете нет, там только везде «пальчики» Рады. Есть еще одно…

– Что? – безнадежно спросила я. – Ее сфотографировали в момент выстрела?

– Нет. Но есть интересные показания свидетельницы, горничной Аси Ломакиной. В свой последний день жизни Глеб Лукич крепко повздорил с Радой, не стану тебе живописать подробности, но он объявил ей, что собирается разводиться, якобы встретил другую женщину и желает избавиться от прежней жены. Предлагал Раде отступные, а та распсиховалась и заорала: «Я тебя убью, если не мне, то и никому не достанешься». Конечно, не все, выкрикивающие подобные заявления, на самом деле становятся убийцами, но, согласись, это жирный минус для Рады. Похоже, дамочка решила получить не отступные, а все. И действовала мгновенно, без промедления, боясь, что муженек перепишет завещание. Вечером узнала о предстоящем крахе семейной жизни, ночью пристрелила ветреного супруга. Все логично, четко и ясно.

Я молча ела пирожок, не ощущая вкуса. Да уж, положение хуже некуда, только мне все равно не верится, что Рада убила Глеба Лукича. Она такая ребячливая, инфантильная, безвольная, ведомая…

– Знаешь, очень странно, что дама со средствами сама решила стрелять в мужа, могла нанять киллера.

Костин повертел пепельницу, потом вытащил сигареты.

– Хочешь?

– Нет, они очень крепкие.

– В отношении киллера… Ну, как я уже говорил, она очень торопилась, а исполнителя еще надо найти.

Я фыркнула:

– Знаешь, вчера вечером я читала «Из рук в руки», обожаю эту газету, там такое найти можно, ухохочешься. Так вот, обнаружила среди прочих миленькое объявленьице. «Помогу уйти из жизни, возможно, без согласия объекта» – и подпись: «Саша Солоник». Мало кто не знает сейчас, что покойный Александр Солоник считался в России киллером номер один. Так что долго искать исполнителя Раде бы не пришлось!

– Но он затребовал бы кругленькую сумму!

– Она вполне обеспечена.

– Вот тут ты ошибаешься! У гражданки Ларионовой денег нет.

– Как это? Да Рада обвешана драгоценностями, ездит в шикарном автомобиле, живет в великолепном доме и тратит на свои прихоти бешеные суммы.

– Оно, с одной стороны, правильно, но с другой… В бутиках, где Рада одевается, у нее открытый счет, в парикмахерской тоже. В конце месяца Глебу Лукичу просто присылали счета. Драгоценности у нее фальшивые.

– Как?!!

– Ну, может, я неточно выразился. Это искусно сделанные копии ее настоящих украшений. Подлинники хранятся в сейфе у мужа. Кстати, так многие делают, боясь стать легкой добычей для грабителей. В роскошных сумочках Рады нет наличных денег, только пластиковая карточка с заблокированной наличкой.