Евгений Мишагин - Английский след. Детектив с элементами иронии и любовного романа

— Продай мне, я хорошо заплачу! — быстро произнесла Ксения, стараясь ухватиться, чтобы не отпустить товар, вдруг продавец передумает.

— Зачем тебе?

— Это мое дело. Саш, давай не будем сейчас выяснять никаких обстоятельств. Ты даешь мне эти листы, я плачу тебе деньги за каждый лист. — Она задумалась и уточнила: — По две тысячи долларов за каждый.

«Здорово, а?! Цельных четыре тысячи долларов за каких-то там два почти пустых листочка бумажки. Подумаешь, покойный шеф разок черкнул на них свою каракулю да штамп поставил. Но тогда Ксения сможет написать там все что угодно. Как же быть с моей профессиональной и человеческой совестью? Покойный Игорь Аркадьевич много раз говаривал, что поступаться своей профессиональной совестью мы, юристы, не имеем права. Предавать своего доверителя нельзя ни при каких обстоятельствах, если его даже нет в живых».

От мучительного копания в самом себе — выгода или совесть — Сашу оторвала официантка, меняя у него тарелку после съеденной закуски на второе блюдо. Она наполнила их рюмочки водкой и ушла.

— Александр, давай под горячую рыбку еще выпьем, — предложила Ксения.

— Да, пожалуй, под горячее можно и выпить, — согласился Саша, протягивая навстречу свою руку с рюмкой.

Ксения добавила к сказанным словам:

— За договоренность совершить сделку.

«Вот теперь попробуй и отказаться от ее предложения», — промелькнула мысль в голове Саши, когда они чокались.

Выйдя из пивного ресторанчика, они оба отмахнулись от назойливых предложений дежуривших у входа каких-то людей, предлагавших довести их куда надо. Дама подхватила кавалера под ручку, и они пошли той же дорожкой к его дому. Ногами Саша еле передвигал, не только от количества принятой водки, но и от нежелания совершать эту сделку именно сейчас. Во-первых, уже поздно, придется искать эти листы, копошиться в куче бумаг. Хлопать дверью туда-сюда — разбудишь родителей, они и так спят очень чутко, все переживают за него. А во-вторых, он хоть и чокался с Ксенией за совершение сделки, но сделал это вроде бы как не совсем сознательно, она дополнила свой тост в самый последний момент. Не оторвешь же руку назад, так можно и женщину обидеть.

Идти тихим шагом от институтского здания до дома всего пятнадцать минут. «С хорошей дамой хорошо прошел и вечер», — лестно подумал Саша о прижавшейся к нему Ксении, когда они свернули с освещенной улицы в темноватый мрак родного двора. Тут резко возник чуждый шорох и неприятный голос:

— Вот и попались вместе!

Тяжелый удар в лицо, в глазах темно, Саша упал. Он увидел, как двое потащили Ксению, она визжала и сопротивлялась.

— Теперь не отвертитесь, голубчики! — говорил один из тащивших ее парней.

Саша стал ясно понимать, что это нападение и, по возможности, нужно оказывать сопротивление сразу, а иначе неизвестно чем все может обернуться дальше. Он увидел прямо перед собой еще одного нападавшего парня, тот прихрамывал. «Тоже мне — хромой, а нападает», — подумал Саша и, почти не поднимаясь, только на одних руках прыгнул ему навстречу, своими ногами ударил, подсекая ноги того.

Нападавший парень тут же свалился. Саша быстро поднялся и прыгнул на него сверху, нанося удары кулаком в голову.

— Мочат! — заорал, отбиваясь, лежавший парень. — Скорее, меня мочат!..

Теперь Саша его узнал, это был тот самый пижон, которому он за его допросы раз уже прострелил ногу.

— Опять лезешь, мало тебе тогда показалось! — бил с приговорами Саша. Увидев приближающее черное очертание, он вскочил и хотел убежать, но пижон схватил его за ногу, он споткнулся, упал, начал отбиваться ногами. Аналогичную возню они с ним уже проходили, опыт кое-какой имелся. Отбиться ему удалось, но время было упущено. Не успел он подняться на полные ноги, как подбегавший навалился на него и нанес несколько ударов.

Очнулся Саша от сильной тряски и удушья, с заклеенным ртом и надетыми на руки наручниками. Не сразу он осознал, что находится в багажнике машины, которая несется далеко не по автостраде. Когда вытащили из багажника, то по одному виду забора он сразу узнал этот загородный дом. Бросили в подвал, тут он несколько облегченно вздохнул, что-то успокоилось в душе. Видимо, оттого что сразу не стали бить. А может, оттого что подвал был знаком, из него один раз ему уже удалось бежать. Он ясно понимал, что это вовсе не означает, что и на этот раз ему так же удастся выбраться живым и невредимым.

Прошло несколько минут, и первоначальная радость начинала угасать. На этот раз руки не замотаны лентой, а застегнуты в железные колодки. «Их об кусочек торчащей арматуры просто так не снимешь, разве только содрать вместе с ладонями, — и, представив это, Саша ужаснулся, его бросило даже в дрожь. — Слава богу, хоть липкую ленту сняли, можно ртом дышать в полные легкие, а то в сыром подвале нос быстро заложит и задохнешься раньше времени.

— Мысли переключились на Ксению: — Где она? Наверху, на допросе, или она с ними заодно? Так и есть. Это она заманила меня в эту западню. Но зачем? Я же согласился отдать ей листы с печатью агентства и росписью шефа. Что ей еще от меня нужно? Ее тоже тащили в машину, и она брыкалась, хотя это может быть простая игра, инсценировка. Но зачем? Получается, она заинтересована, чтобы я думал, что она здесь ни при чем. Исходя из этого, значит, она собирается еще со мной встречаться не в стенах этого злосчастного дома. Тогда есть шанс выйти отсюда целым. Да, но это если она с ними заодно. Вспомнил! Они тогда пытали меня и спрашивали, не я ли со своей подружкой ухлопал Дениса Максимовича? Получается, она все-таки не с ними. Вот еще попались на мою больную голову эти верные шавки Максимыча».

Саша решил подползти к стенке, где торчала арматура. Попытался разорвать наручники на две части или свернуть их, но металл врезался в руки и была сильная боль. Руки повисли, как на крючке, а в пол он упирался коленями. «Чего добился? — задал он себе вопрос и сам ответил: — Нужно же было что-то предпринимать!»

Дверь в подвал распахнулась. Втолкнули Ксению, она упала на пол и лежа всхлипывала. «Какое-то гестапо получается, — подумал Саша, — вот пришел и мой черед подниматься на допрос».

Парень шел прямо к нему:

— Тебе что, падаль, так и неймется? Опять ты свои ручонки пытаешься освободить. Ты у меня сейчас получишь. Я тебе еще за шланг, накинутый на шею, должен, — сказал парень и со всей своей силищи ударил Сашу ногой. — Получи!..

В комнату, где в кресле сидел Петр Венедиктович, Сашу, поддерживая за руки в застегнутых наручниках, парень почти втащил волоком, при этом продолжал приговаривать:

— Я тебя, падаль, заставлю идти!

— Ну-ну, к чему такая грубость, Леша, — сказал Венедиктович. — Паренек еще молодой, пожить хочет. Правильно я говорю?! — крикнул он, подходя к лежащему на полу Саше. Наклонившись, он развернул его лицо к себе. — На этот раз не надейся, отсюда живым не выйдешь! Если, конечно, не будешь благоразумным. Вас с этой «шкурой» за убийство нашего босса Максимыча следует пришить без суда и следствия, как бешеных собак. Но можем и забыть эту историю, а можем в любой момент сдать вас куда следует. Ты понял меня? Ты, оказывается, шустрик еще тот. Двоих моих лохов развел только так, одному ногу подстрелил, за это тоже нужно будет отвечать. А как ты думал? За все в жизни нужно отвечать. Ладно, как говорится, дело прошлое, будешь молодцом, многое тебе прощу. Теперь главное — это заграничные счета Максимыча. Знаешь, в каких банках они, какие номера счетов, на чье имя? Перед самой смертью Максимыч велел нашему банку собрать кругленькую сумму и перегнать ее в зарубежные банки под разные солидные контракты. Там далеко были не все его денежки, большая сумма принадлежала другим людям. Теперь понимаешь, почему мы так нервничаем. Я отвечаю не только за то, кто вошел в наш банк и с чем вышел, но и за экономическую безопасность банка тоже. За интересы его клиентов! — нервно крикнул Венедиктович. — Наш дорогой босс Максимыч кинул солидных людей с денежками, а вы его убрали, так получается!