Евгений Мишагин - Английский след. Детектив с элементами иронии и любовного романа

Надежда сидела за своим столом и смотрела в компьютер, стукая по костяшкам клавиатуры, делая вид, что занята. Но, не дождавшись Сашиного рассказа по его собственной инициативе, она спросила сама:

— Ну?

— Что «ну»? — почти дерзко сказал Саша.

— Остаешься работать у нас или нет?

— Тебя что, молодые специалисты волнуют, будущая надежда вашего агентства, да?!

— Я понимаю тебя, Александр, ты многое пережил, но это не повод, чтобы мне дерзить.

Он, выходя, хлопнул дверью.

С проходной прокуратуры Саша по внутреннему телефону позвонил следователю и сразу попал на него.

— Старший следователь по особо важным делам Бобров Николай Андреевич, — представился хозяин мрачноватого кабинета.

На внешность следователь выглядел не злым, больше казался простодушным, нежели хитрым.

— Александр Васильевич Кошкин, — представился посетитель.

— Александр Васильевич, как съездили в зарубежную командировку? — спросил без тени намека на юмор Бобров. — Можно мне вас по имени называть?

— Называйте, — разрешил следователю Саша. — Правда, я по отчеству и не привык, чтобы меня называли. Съездил, да не очень удачно, — ответил он, почесывая затылок.

— Что такое? Или Лондон не понравился?

Когда следователь начал говорить, он уже сразу показался Саше более хитроватым, чем простоватым: «Ишь, заходит издалека. Вроде бы просто так пригласил меня по душам поговорить. Знаем мы вас, все вы сначала мягко стелете, да потом жестко будет на нарах спать».

— Да нет, Лондон как раз и понравился. — Не знал Саша, как объяснить следователю те обстоятельства, которые произошли с ним в загранкомандировке, а тем более не знал, насколько в них осведомлен сам следователь. А болтать все первому — можно и наговорить на себя чего лишнего, это он уже хорошо понял за время пребывания на допросах в Скотланд-Ярде и в английском суде.

— Англичанки понравились? Или вы там больше с нашими соотечественницами общались?

«Следователю хочется еще шутить. Сказать ему, что общался там только с нашими? Но вдруг он знает про ту подругу в баре отеля и случившемся утром шуме, будет думать, что я чего-то скрываю».

— Понравились и англичанки, — ответил Саша, опуская низко голову.

Дальше разговор пошел, если сказать со стороны следователя, больше профессиональный, а со стороны Саши — «опять двадцать пять»: все вопросы были во многом похожи на те, что задавали ему уже в Скотланд-Ярде.

— С кем вы, Александр, встречались в Англии?

— С Денисом Максимовичем.

— Встречались у себя в гостиничном номере? В том самом, где и был убит гражданин России Кондратьев, так?

— Да.

— В чем выражался ваш с ним конфликт? Суть его, какая причина?

— Э-э, вспыльчивость и неуравновешенность характера Дениса Максимовича.

— И только? Александр, получается, что погибший без всяких оснований взрывался и кричал на вас?

— Получается так.

— Допустим. Какими были ваши ответные действия на его беспричинную вспыльчивость?

— Я ушел гулять в город.

— Так. — Бобров долгое время моча смотрел на Сашу. — Кто из служащих отеля видел, как вы днем выходили на улицу?

— Ключи я не сдавал, так как в номере оставался Денис Максимович работать над бумагами. Отель недорогой, на дверях швейцара не было.

— Кто-то сможет подтвердить вашу версию, что вы покинули номер и отсутствовали в нем длительное время?

— Примерно два с половиной часа.

— В городе вы с кем-то встречались, общались в магазинах, в барах?

— Нет, у меня не было уже денег, чтобы по барам ходить.

— Значит, никто не сможет подтвердить вашего отсутствия все два с половиной часа?

— Не сможет. Но никто не может и утверждать, что я возвращался в отель раньше, а потом вновь уходил, — сердито и утвердительно сказал Александр Кошкин.

— Да, сложная ситуация. Кричал на вас Денис Максимович без всяких на то причин. Когда вы уходили, никто этого не видел, а когда вернулись, то в номере обнаружили труп. Вы знакомы с содержанием тех документов, которые привозили?

— Большую часть документов, которую вез туда на подпись клиенту, видел, это входило в круг моих обязанностей. Если у него возникли бы какие-то вопросы, я должен ему объяснить. А те документы, которые должен был передать мне Денис Максимович, я не смотрел, мне их вернули в полиции перед самым освобождением.

Их беседа продолжалась еще долго, в целом старший следователь Бобров понравился Саше куда больше, нежели те зарубежные. Понимали они друг друга гораздо лучше, может, это было связано с тем, что говорили без переводчика на родном языке. По крайней мере, следователь нашей прокуратуры не задавал таких глупых вопросов, как там. Вот, например, такой как вам понравится:

«Являетесь ли вы, господин Кошкин, членом международного преступного сообщества?», то есть, по-ихнему, мафии. А тот, про агента КГБ, помните? Ну что с них взять, они все прошлым двадцатым веком мыслят насчет нашей страны. Старший следователь прокуратуры Бобров не взял с Кошкина даже подписку о невыезде, просто предупредил: «Александр, если вы в ближайшее время будете уезжать из Москвы, то, пожалуйста, позвоните мне и сообщите, куда едете и на какое время» — вот и все ограничения.

По приглашению Игоря Аркадьевича, Саша с папочкой в руках направлялся в его кабинет. В приемной Надежда полушепотом заговорщицки сообщила:

— Там у него первая жена с сыном, того самого.

— Кого «того самого»? — не понял ее Саша.

— Этого, к которому ты ездил в Англию.

— Понял, — ответил Саша и открыл дверь в кабинет.

— Познакомьтесь, это мой ассистент Александр Васильевич, а это Руфина Константиновна и Максим Денисович Кондратьевы, — представил Игорь Аркадьевич. — Дорогие друзья, юридическая казуистика требует от нас выждать некоторое время, чтобы выяснить круг всех возможных лиц, потенциально могущих претендовать на роль наследников.

Руфина Константиновна хотя и являлась бывшей женой Кондратьева, но, как и полагается, была одета во все черное, в том числе и шляпку. Независимо от траурного костюма, она выглядела элегантно, ей было где-то около пятидесяти лет. По всему видно, что она не убивается и спокойно может решать вопросы, особенно финансового характера:

— Мои дети рождены в браке, поэтому они являются законными наследниками всего имущества и акций, принадлежавших Денису Максимовичу.

У Игоря Аркадьевича была такая манера: когда он не мог или не хотел говорить клиенту всей правды, которую сам знал или пока не знал полностью, то он прибегал к путаным ответам или завертывал из юридической науки что-то эдакое:

— Даже древнейшие законы Вавилона подобные казусы жизни регулировали. Если у рабыни от хозяина рождался сын и при жизни хозяин называл его «мой сын», то после смерти хозяина сын рабыни тоже имел право на часть наследства отца, а сама рабыня получала свободу; только сын, рожденный от законной жены, имел преимущественное право первым выбрать свою долю в наследстве. Но это так, небольшое отклонение в экскурс истории юриспруденции.