Наталья Александрова - Дело – труба!

Леня кивнул.

– Да, так вот, в оформлении этого ресторана были использованы старые фотографии и гравюры, изображающие башни нашего города – колокольни, пожарные каланчи, знаменитую Башню грифонов и прочие. Так вот, над нашим столиком висела как раз фотография Думской башни. Такая же, как на этой открытке.

– И что – это был какой-то особенный, памятный вечер?

– Да, очень важный… – Калмыков вздохнул. – Именно тогда я сделал Светлане предложение. После этого мы еще несколько раз приходили в этот ресторан в годовщину того дня и всегда заказывали один и тот же столик – тот самый.

– А что случилось потом?

– Потом тот ресторан закрылся. Теперь на его месте что-то другое, кажется, книжный магазин.

– И никто, кроме вас со Светланой, не знал об этой вашей тайне? Вы никому об этом не рассказывали?

– Никому.

– Так что вы уверены, что это еще один знак, что ваша первая жена жива?

– Это не просто знак. Это приглашение на встречу.

– Приглашение?

– Да. Светлана хочет, чтобы я пришел туда, в это самое место.

– Но вы же сказали, что ресторан закрылся!

– Тем не менее я должен пойти туда.

– Но когда?

– А вот это самое главное. Посмотрите внимательно на башенные часы!

Леня снова внимательно пригляделся к открытке, точнее, к часам, украшающим квадратную башню. Эти часы были обведены едва заметным бледно-розовым кружком.

– Что это? – спросил Маркиз, взглянув на Калмыкова. – Похоже на губную помаду.

– Это и есть губная помада, – кивнул Сергей. – И не просто помада… это любимая помада Светланы. Помада, которая ей очень шла. То есть это еще одно несомненное подтверждение, что именно Светлана прислала мне эту открытку. Подтверждение, которое не поймет никто, кроме меня. И кроме того – это указание на время встречи. Встреча назначена на половину восьмого.

Действительно, часы на башне показывали девятнадцать тридцать.

– Я бы не советовал вам идти на эту встречу, – нахмурился Маркиз. – Это очень похоже на ловушку.

– Да что вы такое говорите! – вспыхнул Калмыков. – Это мой шанс узнать, жива ли Светлана! Я обязательно пойду туда! Даже и речи не может быть, чтобы не ходить!

«Совсем с катушек сошел, – констатировал Леня, – думает только о первой жене. Лолка права – если сейчас я начну ему все объяснять, он просто ничего не поймет. Не услышит. Ой, до чего Лолка умная, только бы ей про это не проболтаться…»

– Хорошо, – он наклонил голову, – но тогда зачем вы позвали меня? Если к моему совету вы не хотите прислушаться…

– Во-первых, я хотел узнать, нет ли у вас каких-то новостей. И во‐вторых, я хотел показать вам эту открытку. Может быть, она поможет в ваших поисках.

– Если вы все же хотите идти на эту встречу – давайте пойдем вместе. Я все же как-то подстрахую вас.

– Ни в коем случае! Если Светлана жива, если она придет туда – она может заметить вас и не появиться. Вы – чужой для нее человек, она вас не знает и не может доверять.

– Я, конечно, не могу заставить вас поменять свое решение, но мне оно кажется очень рискованным.

Про себя Маркиз решил обязательно пойти на встречу с тем, кто послал открытку.

Если Калмыков возражает против его присутствия – он придет туда тайно, тщательно замаскировавшись, и подстрахует своего упрямого клиента. Калмыков понятия не имеет насчет истории с участком, не знает, что в дело замешаны очень опасные люди, которые уже приговорили его к смерти.

По пути домой Маркиз заехал на Садовую, чтобы узнать, что находится на месте ресторана «Старая башня».

Калмыков ошибся, или владельцы еще раз сменились. Теперь в этом помещении был не книжный магазин, в нем торговали джинсами ведущих американских фирм.

Леня подумал, что это характерно для нашего времени: книжные магазины закрываются один за другим, на их месте открываются продуктовые или одежные лавки, а также салоны мобильной связи. На всякий случай Леня заглянул в магазин: он хотел заранее осмотреть место вечерней операции.

Это был обычный магазин фирменных джинсов – полки с сотнями синих и черных штанов, стойки с куртками и плащами, кабинки с распашными деревянными дверцами, как в салуне на Диком Западе, общительные продавцы.

Приехав домой, Маркиз подобрал себе имидж для предстоящей операции.

Магазин диктовал свои правила, так сказать, дресс-код.

Разумеется, Леня надел классические синие джинсы, потертые на коленях, желтую замшевую куртку, отделанную бахромой, желтые ковбойские ботинки с высоким скошенным каблуком. Лицо он покрыл тональным кремом, придав ему оттенок свежего загара, приобретенного не на морском курорте, а на бескрайних просторах прерий, наклеил рыжеватые выгоревшие усы, надел солнцезащитные очки и шляпу с широкими загнутыми полями, из-под которой выбивались непослушные пряди рыжеватого парика.

Лола, выглянув в прихожую, осведомилась:

– Настоящий ковбой с рекламы «Мальборо»! Ты что, на родео собрался?

– Кстати, мы на это родео поедем вместе, – ответил Леня, придирчиво осматривая себя в зеркале.

– Мне что, тоже одеться в стиле девушки с Дикого Запада? Шляпу, джинсы, сапожки со шпорами?

– Не обязательно. Дресс-код свободный. Ты останешься в машине, будешь меня страховать.

Как ни странно, Лола не стала спорить.

За десять минут до назначенного времени компаньоны подъехали к бывшей пожарной части.

Машина Калмыкова уже стояла на месте – видимо, клиент тоже нервничал и решил заранее прибыть на место встречи.

– Лолка, не глуши мотор! – предупредил Маркиз свою боевую подругу. – Следи за всеми, кто будет входить в магазин. И особенно за теми, кто будет из него выходить.

– Я что, первый раз на такой операции? – фыркнула Лола. – Не учи ученого!

– Первый или не первый, а лишний раз напомнить не помешает! – с этими словами Леня выбрался из машины и направился в магазин развалистой походкой бывалого ковбоя. Ему не хватало только кобуры с кольтом.

Войдя в магазин, Маркиз огляделся.

В первую очередь он заметил своего клиента. Калмыков стоял возле прилавка, листая каталог. Он то и дело бросал тревожный взгляд на дверь магазина – ждал того, кто придет на встречу. Оглядел он и Маркиза, но взгляд его остался безразличным. Леня порадовался – значит, его маскировка сработала.

Еще двое или трое покупателей неторопливо прохаживались по магазину, выбирая себе обновки. Приглядевшись к ним, Леня выделил одного человека.

Это был парень лет двадцати пяти, невысокого роста, с острыми, лисьими чертами лица, подозрительно бегающими глазами и какими-то мягкими, словно развинченными движениями. Он прохаживался по магазину, делая вид, что разглядывает товар.

Вот именно – делая вид.

Леня понял, что заставило его обратить внимание на этого парня: он явно был не тем, за кого себя выдавал. Он не был покупателем… а кем же тогда? Эти бегающие глаза, эти плавные вкрадчивые движения, эта скользящая походка…