Варвара Клюева - Покойный был с причудами

— Так мы ни к чему не придем. Давайте говорить по существу. Ты хотел обсудить мою кандидатуру, Глеб? Пожалуйста. Мы тебя слушаем.

Глыба в общем-то благоволил к Генриху и теперь несколько смутился:

— Я не утверждаю, будто виновен именно ты. Все, что я скажу, может в равной степени относиться к любому из вас пятерых. Или даже ко всем вместе. Вас ведь водой не разольешь. Ворона тут уверяла, что Мефодия вы не ждали. Но это всего лишь слова. Вечеринку устраивали вы. Любой из вас мог пригласить Мефодия — тайком либо с согласия других…

— Постой, Глеб, — перебил его Лёнич. — Я же говорил, что звонил домой в тот самый день, в четыре часа. Трубку взял Мефодий. Именно от меня он впервые услышал о вечеринке. Во всяком случае, он никак не показал, будто знал о ней раньше. И пойти туда решил сам. Я хотел предупредить Генриха, но он уже ушел с работы. Так что ты не прав. Никто из ребят предвидеть визит Мефодия никак не мог.

Глыба посмотрел на него, не скрывая досады, и минуту-другую ожесточенно ворочал мозгами, потом лицо его прояснилось.

— Если они знали, что Мефодий живет у тебя, им наверняка приходил в голову такой вариант. Что им мешало на всякий случай раздобыть заранее атропин? Ну не пришел бы Мефодий, и ладно. Хранили бы яд, пока не подвернется другая оказия…

— Но я никому не говорил, что Мефодий живет у меня!

— Ну и что? У самого Мефодия языка не было? Откуда ты знаешь, с кем он общался, пока ты сидел на работе? Кстати, его желание пойти в гости к Генриху говорит само за себя. Ко мне, например, или к Сержу, или к Гусю он не явился бы ни за какие коврижки. Значит, Генрих был у него в фаворе. Что мешало Мефодию позвонить ему как-нибудь на досуге и сообщить свой новый адрес?

— Ладно, Глыба, — сказала я, прерывая общее молчание. — Ты, конечно, не поверишь, даже если мы впятером поклянемся хором, что понятия не имели о местопребывании Мефодия. Обвинишь нас в сговоре. Что ж, допустим, ты прав. Допустим, кто-то из нас предполагал, что Лёнич приведет Мефодия с собой, и на всякий случай раздобыл яд. Тебе осталось прояснить ма-аленький вопросик. Какой у нас мотив? Ведь никому из нас Мефодий семьи не разбивал.

Игорек Мищенко вскинул голову и посмотрел на меня глазами раненого животного, а Глыба вскочил и заорал:

— Ты эти намеки брось, Ворона! Я себя в этом дерьме вывалять не дам! Мои мотивы были да сплыли и давно быльем поросли. А вот про ваши делишки мне ничего не известно. Вам виднее, кому из вас Мефодий напакостил и каким образом. А напакостить он мог запросто. Большой мастер был по этой части. И как ты ни изворачивайся, в подозреваемых вы все равно останетесь. Я же больше в ваши игры не играю.

С этими словами он отшвырнул стул, вылетел из комнаты и был таков. Я встала, вышла на кухню и посмотрела в окно. Глыба быстро шагал к калитке, на ходу натягивая куртку. Не составляло большого труда вообразить, что этот демарш закончится на Петровке.

После его ухода совещание протекало вяло и длилось недолго. Было видно, что речь Глыбы произвела впечатление на Лёнича, Мищенко и даже на Сержа. Хотя мы пятеро клятвенно заверили их, что ни сном ни духом не ведали о вселении Мефодия к Лёничу, а они притворились, будто поверили, на их лицах явственно обозначилась некая задумчивость.

Серж, в свою очередь, поклялся, что не общался с Мефодием с того самого достопамятного дня, когда разгневанный гений выразил свое отношение к двуличию экс-партнера посредством телефонного аппарата.

— Он заявил, что между нами все кончено, и до прошлой пятницы я не получил от него ни единой весточки. Из ребят, что работают у меня, последним видел его Малахов. А когда Стас выгнал Мефодия, у последнего в нашей конторе доброжелателей не осталось. Все остальные уже хлебнули с ним лиха и знать не желали, где и как он живет.

Игорек Мищенко, уже никому не предлагая присоединиться, свернул пробку с бутылки, налил себе полстакана, выпил и утер мокрые красные губы тыльной стороной ладони.

— Это точно, — подтвердил он хрипло. — Все были сыты Мефодием по горло. Я ведь предупреждал тебя, Серж, чтобы ты с ним не связывался. Предупреждал, скажи? Я знал, что его гениальные идеи — мыльный пузырь. Нет, ты решил, что тебе виднее. На сколько он тебя нагрел? На три тысячи зеленых? А как ты вокруг него плясал, как его обхаживал! Вот и получил в благодарность смачный плевок в душу.

— Не береди рану, Игорек, — вздохнул Серж.

Гусь опрокинул еще полстакана, встал и, натыкаясь на мебель, побрел до ветру.

— За него я готов поручиться, — сказал Серж вполголоса, когда хлопнула дверь на веранду. — В том смысле, что наши при Гусе боялись и заикнуться о Мефодии. Когда от Мищенко отреклась невеста, он на месяц ушел в запой, а потом бледнел до синевы, стоило при нем вспомнить ненавистного горе-разлучника. Мы, естественно, старались его не травмировать. Словом, если у кого-то и имелись шансы случайно узнать новый адрес Мефодия, то не у Гуся, это точно.

— Слушай, а не мог Игорек с тех пор помышлять о самоубийстве? — спросила я шепотом. — Вдруг он постоянно таскал с собой атропин в надежде, что когда-нибудь решится его принять? А тут — неожиданная встреча с Мефодием! Словно знак судьбы. Я при таком раскладе тоже вряд ли удержалась бы от мести.

Серж задумался.

— Черт его знает… Мне казалось, что Гусь в последнее время начал оживать, но чужая душа есть чужая душа. Я поговорю с ребятами, которые поддерживают с Мищенко более или менее близкие отношения. Может, они чего и заметили…

— А мне кажется, Игорек не сумел бы промолчать, если бы сгоряча напоил Мефодия атропином, — высказался Генрих. — Он — добрая душа и не допустил бы, чтобы подозрения пали на других.

— Да, но сесть за решетку… — задумчиво сказал Прошка. — Впрочем, если он собирался травиться, какая разница?

Остальные тоже согласились.

Когда Мищенко вернулся, версии уже иссякли. Еще с полчаса мы толкли воду в ступе и переливали из пустого в порожнее, но очевидная бесплодность наших усилий быстро свела остатки энтузиазма на нет. Лёнич, Серж и Мищенко засобирались домой.

— Варвара, — застегивая пальто, обратился ко мне Лёнич, — верно ли Сергей понял с твоих слов, что до пятницы нас не будут беспокоить? Вы просили никому не рассказывать о Мефодии, и я отвез свое семейство к родителям, чтобы жене не пришлось обманывать милицию. Но там тесновато. Можно, я перевезу их обратно?

— Конечно, — разрешила я. — Теперь уже не имеет смысла прятаться и отпираться. Если убийца не найдется до пятницы, Глыба оповестит весь свет, что Мефодий нашел свой конец в квартире Генриха. Бедная Машенька! Что с ней будет?

— Хватит причитать! — свирепо оборвал меня Прошка, бросив быстрый взгляд на пригорюнившегося Генриха. — До пятницы еще двое суток.