Татьяна Луганцева - Мир вашему дурдому!

— А почему этот Федор был настолько уверен, что сын не примет наследство? Почему ему понадобился посредник? — спросила Алиса.

— Он умирал, не было времени для наведения мостов. И я поняла, что он кое-что знал о своем сыне, о его характере. Был уверен, что не примет тот от блудного отца наследство, — пожала плечами Муза.

— Даже от умирающего?

— А он для него чужой человек… Это мы, бабы, такие сентиментальные, а мужчины не такие, они меньше склонны прощать и разводить сопли.

— Класс… — протянула Алиса. — А что, если он нас даже на порог не пустит? Мы же от его отца придем.

— Всё может быть, но мы должны заставить его поговорить с нами.

— А если не возьмет? Что ты будешь делать с наследством? Тогда ведь можно и себе оставить? Ты свою миссию выполнишь, его проблема, если он не примет наследство! — почему-то радовалась за нее девушка.

— Я думала о таком варианте, Алиса. Это не мои деньги, и мне они не нужны. В таком случае отдам на благотворительность, — ответила Муза, давно уже приняв это мужественное решение и полностью укрепившись в нем.

Трамвай, грохоча, ехал по промерзшим рельсам. Муза отвлеклась на пейзаж за окном, и вдруг Алиса рухнула на пол, закрывая лицо руками. Она задергалась в жутких судорогах, билась руками, ногами, головой о ножки сидений и пол.

— Господи! Алиса! Что с тобой?! — кинулась к ней Муза, отнимая руки девушки от лица, залитого кровью. — Алиса! Алиса! Помогите кто-нибудь!

Пожилая женщина с переднего сиденья метнулась к ним, крича на весь вагон:

— Что вы делаете?! Не видите, что у девушки эпилепсия?! Держите ее, не давайте ей биться Голову! Голову хотя бы держи!

— Она в крови! — крикнула Муза.

— Возможно, язык прикусила! Вот ведь черт! — покачала головой женщина.

— Что там? — подошла кондукторша.

— Не видите? Остановите трамвай! Женщине надо помочь! «Скорую»! Да вызовите кто-нибудь «скорую»!

После сильных, интенсивных судорог Алиса расслабилась и обмякла. В карете «Скорой помощи» она пришла в себя.

— Извини, Муза, я нарушила твои планы.

— О чем ты говоришь? Какие планы? Я рада, что ты жива! Все будет хорошо! Я так испугалась! Всё так внезапно произошло, что я растерялась, спасибо одной женщине, здорово помогла! Это было страшно… — ответила Муза.

Она держала новоиспеченную подругу за руку и всматривалась с большой тревогой в ее бледное, окровавленное лицо. Кровь вытирала фельдшерица марлевой салфеткой с перекисью.

— Извини, — еще раз вздохнула Алиса.

— Похоже на приступ эпилепсии, — буркнула фельдшерица.

— Да, я знаю! — согласилась Алиса.

— У тебя эпилепсия? — спросила Муза.

— Да, лет в двенадцать поставили такой диагноз. С первого же приступа, — ответила изможденная девушка.

— Такой диагноз и ставится с первого же приступа и пожизненно, так же как и шизофрения, — заметила фельдшерица.

— Но у меня не шизофрения, — сразу же напряглась Алиса.

— Что шизофрения, что эпилепсия — заболевания вроде и разные, но все равно — психические. Давление вроде в норме.

— У меня было несколько приступов в подростковом возрасте, а потом вроде все прекратилось. Всего два повторились во взрослом состоянии. Я уже надеялась, что больше не будет. И вот через четыре года опять. Извини, это всегда так внезапно! Я и не предупредила, что это может быть, потому что совсем не ждала. Зачем только я увязалась с тобой? Нарушила тебе все планы. Наверное, перенервничала я с этим отчислением из института да с этими приставаниями…

— Даже не думай об этом! Здоровье превыше всего. Я так испугалась за тебя. Я еще успею навестить сына Федора, — успокоила ее Муза. — Меня все равно из города сейчас не выпустят.

Карета «Скорой помощи», надо отметить, передвигалась отнюдь не быстро, как и весь транспорт в Верхневолжске.

— Черт! Черт! Черт! — застонала фельдшерица. — Хорошо, хоть ты сказала, что приступы редкие, то есть второй не случится прямо сейчас?

— Не дай бог! Теперь, надеюсь, через несколько лет, так не было ни разу, чтобы два подряд… А почему вы спрашиваете? — ответила Алиса.

— Вот и славно! А то мы крепко застряли на дороге. Придется постоять в пробке.

— Не надо стоять, — вдруг села на носилках Алиса. — Я не поеду в больницу!

— Как это — не поедешь? — напряглась фельдшерица. — Нас же вызвали!

— Ну, во-первых, вас вызывала не я.

— Ты была без сознания! — напомнила Муза.

— Не важно. Я не вызывала. А когда пришла в себя — решила, что это лишнее. Госпитализировать насильно нельзя. Так что я отказываюсь! Чем мне помогут в больнице? Диагнозом? Так я его знаю. Лекарствами? Так мое заболевание неизлечимо, да и есть у меня списочек… Приступ? Так теперь он будет не скоро. Я отказываюсь от госпитализации, и баста! И вы не имеете права нас задерживать, — твердо сказала Алиса.

— Да, мы не можем, это точно, — согласилась фельдшерица. — Но как ты пойдешь-то? Ослабла после таких судорог.

— Я хочу вернуться в гостиницу. Мне поможет Муза, да?

— Конечно, помогу! — ответила Муза. — Я просто за тебя боюсь, может, стоит к врачу обратиться? Во рту зашить что-нибудь надо?

— Ничего ей шить не надо, губу прикусила, — покачала головой фельдшерица.

— Мне надо просто отлежаться. Я не поеду в больницу! — твердо заявила Алиса, и всем пришлось ей уступить.

— Хорошо-хорошо. Тебя высадить где? — спросила фельдшерица.

— Можно здесь… Всё равно стоим.

— Поможете ей? — посмотрела фельдшерица на Музу, словно требуя от нее гарантий.

— Конечно! Всем, чем смогу! Мы вместе! — заверила Муза, чувствуя, что провинциальные медицинские работники не такие черствые, как в Москве, те видят в горе пациентов только материальную выгоду для себя. Пожалуй, это открытие стало пока первым положительным для Музы.

— Ладно. Валера, останови. Смотрите, вот этот трамвай идет прямо до гостиницы. Извините, что подвезти не можем, не такси все же… — вздохнула усталая фельдшерица.

— Не волнуйтесь, мы прекрасно доберемся.

Водитель остановил машину, и Муза помогла девушке выйти из нее.

— Ты как? — поинтересовалась она у бледной подруги.

— Да ничего. Я нормально. Мне надо отлежаться хотя бы полдня, и я приду в норму, — ответила Алиса, взмахом руки останавливая проезжающее мимо такси.

В гостинице Муза решила разобраться с заведующим хозяйством. Она отправилась к директору и устроила ему разнос по полной программе. Скандал помог. В ее номер прикатили два обогревателя. Муза сразу же их включила, и в номере стало значительно теплее. Алиса лежала в кровати под одеялом, виновато хлопая ресницами, слушая, как приятно потрескивает масляный радиатор.

— Из-за меня у тебя одни хлопоты. Вот ведь свалилась на твою голову! Называется, сделай человеку добро…