Татьяна Луганцева - Как не попасть на крючок

— Я еще не знаю, что с тобой сделаю, но уверен в том, что про бандитский схрон должен знать только я, а там разберемся.

— Ничего ты не узнаешь, старый козел! — произнес кто-то за спиной сторожа.

Сторож получил крепкий удар по голове, квакнул и упал ничком. Яна оцепенела и перевела взгляд на лопату в руках женщины.

— Люба?

— Я.

— И я здесь, — пискнула из-за ее плеча Вера Ивановна, которая ранее от ревности к покойному мужу чуть все волосы Цветковой не выдрала. — Решили не оставлять тебя одну с ним на кладбище. Предчувствие было нехорошее.

— Хоть вы-то меня не грохнете? А то у меня такое ощущение, что выстраивается целая очередь из желающих меня убрать, — пожаловалась Яна.

— Нет, мы точно никого убивать не будем, даже за все сокровища мира.

— Тогда надо вызвать полицию, — робко предложила Яна, боясь, что сторож очнется и набросится на них.

— Звони своему бывшему, — посмотрела на подругу вдова. — Иначе нас всех тут заметут. История мутная.

— А кто у нас бывший? — спросила Яна, заметив, как сторож пошевелил рукой, и на всякий случай придавила ее каблуком.

— Подполковник полиции, — ответила Люба. — Правда, когда я с ним разводилась, он был всего лишь капитаном.

Подполковник Калугин Виктор Степанович — хмурый мужчина с большой головой и крупным носом — с интересом смотрел на сидящих перед ним Веру Ивановну, Любовь и Яну. Остановившись на Яне, он закатил глаза и, казалось, мысленно спросил небеса: за что ему это?

Цветкова рассказала бывшему мужу Любы все, что знала по этому делу. Люба с Верой Ивановной тоже присоединились на определенном этапе.

— Мистическая история, прямо «Вечера на хуторе близ Диканьки». Значит, преступника убил некий Василий Киселев — любитель марихуаны? Труп его мы нашли. То есть не Киселева, а того преступника, который так легко ушел от правосудия, подсунув другой труп. Также мы нашли сторожа с сотрясением мозга и травмой шеи. Значит, ему увечья нанесла ты — любовь моя? — с усмешкой посмотрел он на бывшую жену.

— Слово-то какое! Увечье! — всплеснула она руками. — Ты еще наручники на меня надень! Увечье я получила, выйдя за тебя замуж! Дура была молодая!

— А сейчас умная?

— Это была самооборона! — фыркнула Люба.

— Самооборона — это если бы сторожу ответил тот, кому он угрожал. В нашем случае это гражданка Цветкова. А ты подкралась к человеку со спины и огрела его!

— Я не смогла бы оказать никакого сопротивления. Меня сильно придавило могильной плитой и руки еще плохо слушались. Люба меня спасла! — заступилась за нее Цветкова.

— Но он же не угрожал лишить вас жизни? — спросил подполковник.

— Угрожал и в карман полез, — ответила Яна.

— Вот только это, Люба, тебя и спасет, что в кармане у сторожа обнаружили заточку, якобы для самообороны. Но он признался, что бес его попутал и он хотел вас, гражданка Цветкова, пырнуть. И очень рад, что провидение в лице Любы его остановило, не долго взять грех на душу. Так что претензий он к тебе не имеет. — Виктор Степанович посмотрел на свою бывшую.

— Еще бы этот душегуб имел какие-то претензии ко мне! — фыркнула Любовь.

— Остается вопрос с Василием Киселевым, если он назвал вам свое настоящее имя, — обратился подполковник к Цветковой.

— Его надо найти, он на меня покушался! — кивнула Яна, и на стол подполковника посыпалась земля.

— Вы удивительная женщина! На вас за один день совершено несколько покушений! — прищурился Виктор Степанович.

— Так этот Вася решил воспользоваться ситуацией, а меня убрать как свидетеля, — вслух размышляла Яна. — И искать его надо в Рыбовецком! Он же за кладом поехал!

— А вы у нас одна такая умная… Мы уже все проверили. По указанному адресу находится психиатрическая лечебница. Наврал вам преступник перед смертью, надеялся, что вывернется и деньги свои кровавые сохранит. Вы хоть фоторобот Киселева сможете составить? — обратился он к Цветковой.

— Зачем фоторобот? Я вам его и так нарисую по памяти. Мне нужен лист бумаги и карандаш, — ответила Яна.

Подполковник выполнил ее просьбу, скептически улыбаясь.

Яна заскрипела грифелем, и очень скоро на бумаге возникло мужское лицо с хитрым прищуром глаз.

— Да… Айвазовский отдыхает, — покачала головой Вера Ивановна.

— Айвазовский писал море. А это портрет! — гордо ответила Яна и положила лист бумаги перед подполковником.

— Красиво. Прямо как живой.

— Я хорошо училась в художественной школе, — не без гордости ответила Яна.

Она всегда знала, что если бы не стала врачом, то обязательно нашла бы себя на художественно-дизайнерском поприще.

— Молодец! Пробьем по базе данных. Ну а вам, милые дамы, думаю, на сегодня хватит. Отпускаем вас, пока…

— Ты меня отпустил пятнадцать лет назад, — заявила Люба, — а теперь нечего жалеть. Разбирайтесь сами с этим кладбищенским дерьмом. Мы — исключительно пострадавшая сторона, и нечего нам грозить.

С этим было трудно поспорить.

Когда женщины вышли на крыльцо, уже светало.

— Наконец-то свежий воздух! — вдохнула вдова. — Слушай, а бывший твой все-таки зануда!

— Я не смогу наслаждаться никакой свежестью, пока не приму душ, — сказала Яна.

— И я вас понимаю! — засмеялась Люба. — Айда ко мне!

— К вам? — переспросила Яна.

— Так я живу недалеко.

— Я согласна, — ответила Цветкова.

— И я с вами, а то что-то страшновато одной, — ответила Вера Ивановна.

— Тебе-то что страшновато? — хохотнула Люба. — Как ночью на кладбище идти к своему Егору, так ты — смелая, а сейчас вдруг, видите ли, испугалась… Ладно, поехали все вместе!

— Офигеть! — Это единственное, что смогла вымолвить Яна, когда увидела дом, а точнее, особняк Любы, хотя Цветкова много чего повидала в своей жизни.

Яне казалось, что она попала в райское место.

Особняк невольно поражал своими масштабами, необычностью архитектурных элементов и роскошью. Главный вход находился между двумя внушительными античными колоннами, разместившимися на устойчивых пьедесталах. Массивную деревянную дверь венчало аркообразное окно. Территория была обнесена высоченным забором. Разнообразные цветы росли на затейливых клумбах, стриженый газон, фонтанчики с водой, декоративные водопады и пруд с лилиями — всё это вызывало удивление.

Женщины вошли в дом.

Шикарная двухэтажная гостиная впечатляла своей изысканностью и комфортом. Мраморные колонны, картины в тяжелых рамах, хрустальная люстра с искрящимися подвесками и антикварная мебель, шелковые обои произвели на Яну неизгладимое впечатление.

Яна застыла на пороге с открытым ртом.

— Впечатляет? — поинтересовалась Вера Ивановна.

— Это кем же надо работать, чтобы такой дом отгрохать? — спросила Яна.