Татьяна Луганцева - Как не попасть на крючок

«Господи, да что со мной? — попыталась успокоиться Яна. — Ну, пришла еще какая-то женщина помыться. И что? Она же не в мою кабинку вошла. Что делать, если тут такие правила? Приехали в Тмутаракань…»

Яна включила воду и чуть не закричала. Вода оказалась очень холодная, ржавая, с каким-то несносным запахом. Яна прижалась к стенке кабины и попыталась отрегулировать напор и температуру воды. Не сразу, но ей это удалось. Правда, вода все равно текла не такая горячая, как любила Цветкова. Но поняв, что другой здесь не дождешься, Яна стала намыливать плечи и грудь. От холода и страха у нее тряслись руки, в какой-то момент мыло выскользнуло и упало на кафель. Яна нагнулась, чтобы его поднять, невольно бросила взгляд в соседнюю кабинку, где тоже журчала вода, и увидела большие, волосатые, мужские ноги. Цветкову парализовало. За тонкой перегородкой, на расстоянии вытянутой руки стоял такой же голый, как и она, мужчина.

«Как он так спокойно смог зайти?! — с бешеной скоростью закрутилась мысль у Цветковой. — Я же повесила табличку, что моется женщина. О боже! Я не росла в Германии или Австрии. Я совершенно не привыкла к принятию душа вместе с мужчинами!»

Только сейчас она заметила, что ее белье и полотенца промокли. Все желание помыться у Яны как рукой сняло. С ужасом она только и ждала, что сейчас отодвинется клеенчатая шторка и возникнет наглое лицо какого-нибудь типа с предложением порезвиться. С большим трудом Цветкова натянула мокрое белье прямо под душем, боясь выключить воду, чтобы ничем не нарушать атмосферу. Отодвинула шторку и осмотрелась, насколько это было возможно. Она увидела свои платье и обувь. Рядом лежали небрежно брошенные мужские джинсы и темно-серая футболка. Яна решила рискнуть своими вещами и выбежать из душа в чем была, прикрывшись мокрыми полотенцами. В конце концов, платье можно будет и потом забрать, вряд ли оно понадобится этому мужчине. Стараясь не шуметь, она вышла из кабинки и стала двигаться к двери.

— Мадам, вы уходите? Даже спинку не потрете? — раздался смутно знакомый голос за ее спиной.

Яна замерла на полпути, как парализованная цапля. Она была так напряжена, что, когда повернулась на голос, ей показалось, что у нее скрипит шея.

Знакомый мужик из электрички, убийца с кладбища, возник перед ее глазами. Он от удивления вытаращил глаза:

— Ты?! — выдохнул он. — Курва! Следишь за мной!

Звук рвущейся клеенчатой шторки и звериный рык вывели Яну из оцепенения. Она сорвалась с места и кинулась к выходу.

Но около двери бандит схватил ее за волосы. Яна дернулась, и волосы остались в руке Васи Киселева. Дело в том, что перед тем, как пойти в душ, Яна задумалась и забыла снять парик. Пока Вася с ужасом взирал на «лохматое гнездо», которое сжимал в кулаке, Цветкова рванула по длинному темному коридору с воплем: «Помогите!»

Виктор Степанович Калугин всю жизнь думал, что он добрый, милый, симпатичный, и не понимал, почему коллеги считали его жестоким, властным и даже боялись. Все его боялись, кроме бывшей жены. Та вела себя просто отвратительно. А ведь Виктор Степанович знал, что с мужем Любовь больше не живет, словно он был в этом виноват.

Калугин вошел в кабинет начальника местного отделения полиции. Полицейский в звании капитана вытянулся перед подполковником в струнку.

— Так, вольно, боец. Сейчас выясним, что у вас тут происходит.

Капитан выдохнул. Он даже не знал, с чего начать. В Рыбовецком такое случилось в первый раз.

— Главное, что мы всех задержали, — сообщил он. — И трех женщин, и убийцу.

Виктор Степанович усмехнулся.

— Вот с женщинами и поговорим.

Его провели в обезьянник, где сидели три женщины, которых подполковник сразу узнал, хотя их вид оставлял желать лучшего. Люба и Вера Ивановна были несколько помяты с дороги и слегка пьяны от возлияний в местном кафе. Между ними восседала Яна Цветкова в полицейской форме, которая ей была явно велика. Длинные мокрые волосы налипли на погоны.

— Я так понимаю, та, которая посредине, и есть главная? Как к вам обращаться? Товарищ лейтенант? — И подполковник захохотал, вытирая слезы.

Люба, напустив на себя невозмутимый вид, недовольно посматривала в его сторону.

— Эта женщина сильно замерзла. Она была абсолютно мокрая, в одном нижнем белье, — пояснил капитан Шишкин, указывая на Цветкову. — Поэтому мы были вынуждены ее утеплить, то есть одеть. А из одежды у нас была только форма.

— Да не оправдывайся ты, капитан. Цирк, да и только! Что тут еще скажешь? Вот приедет к вам комиссия с проверкой, а у вас в обезьяннике сотрудник полиции сидит! Класс!

— А во что я должен был ее одеть? У меня здесь не ателье и не магазин одежды! — огрызнулся Шишкин. — Мне что, надо было дать ей замерзнуть и умереть?!

— Нет, конечно. — Подполковник успокоился. — Хорошо, что одели, а то правоохранительные органы сейчас бы сильно возбудились.

— Кто о чем, а вшивый все о бане, — усмехнулась Люба. — Лишь бы меня побольнее уколоть?

— Господи, Люба! У тебя комплекс Наполеона! При чем тут ты? Мы давно в разводе. Я вижу красивую женщину и делаю ей комплимент! Что в этом странного?

— Совершенно ничего для той жизни, которую ты ведешь, — ответила Люба.

— А какую жизнь я веду? — спросил Виктор Степанович.

— Жизнь бабника! — отрезала Любовь.

— И это мне говоришь ты? Женщина, которая продалась за деньги?

— Я не проститутка! — взвизгнула Люба.

— А я этого и не говорил!

— Но из твоих уст это прозвучало именно так!

Капитан Шишкин и остальные невольные слушатели чувствовали себя лишними в этой семейной ссоре.

— Ребята, ничего, что вы не дома? — поинтересовалась вдова.

— А у нас нет общего дома! — хором крикнули Люба и ее бывший муж.

Вера Ивановна махнула рукой.

— Это бесполезно. — Ее взгляд остановился на Яне. — Ты как себя чувствуешь? Бледная такая… Бедовая ты баба! То-то от тебя все мужики сбежали! Измельчал нынче мужик. Все свои шкуры спасают.

— Я есть хочу, — честно ответила Цветкова.

— Думаю, что люди в кафе, когда ты туда вбежала в лифчике и трусах, размахивая мокрыми полотенцами, так и подумали, — засмеялась Вера Ивановна, икнув. — Извините! Мы-то с Любой уже успели умять барашка. Голодные были как черти.

— У меня есть карась, — подал голос Шишкин.

— Что? — не поняла Яна.

— Копченый… — смутился он.

— Хорошо, давайте, я поем с удовольствием, — согласилась она.

За это время Люба и Виктор Степанович высказали друг другу все, что они думали, и наконец обратили внимание на остальных.

— Слышь, рыболовы! Какой карась? — не понял подполковник.

— Гражданка Цветкова голодная, — пояснил капитан.

— Это плохо. — Виктор Степанович махнул рукой где-то под столом и вытащил бутылку с мутной жидкостью. — Вуаля! Я давно ее заприметил! Капитан, это у нас что?