Дарья Донцова - Пятизвездочный теремок

Вовка закрыл айпад.

— Неизвестно, где Вероника познакомилась с ним, но у нее с отморозком завязались отношения. Как мы это узнали? Проверяли, кто посещал Игоря Терентьева в СИЗО, в первую очередь, естественно, поинтересовались родными. Получили ответ: ни дочь, ни жена к доктору-мошеннику на свидание не записывались. Анфиса Ивановна ни разу не переступила порог изолятора. А вот Вероника Игоревна несколько раз получала пропуск. Внимание! Девушка называла себя помощником адвоката, который защищал Константина Савинова, у нее было удостоверение сотрудницы юридической конторы. Законник, пожилой человек, давно умер, допросить его невозможно. Думаю, кто-то вежливо попросил адвоката организовать свидание Константина и Вероники. В кабинете, где адвокат беседует с клиентом, нет никакой аппаратуры, о чем там идет разговор, никто, кроме его участников, не знает. Юрист выдал Нике удостоверение. И парочка стала встречаться. Опять же, это не новая уловка. Знаю, что кое к кому в СИЗО прибегают любовницы, «сотрудницы» адвокатской конторы. Но вот чего понять не могу: как можно любить мужика, у которого не руки, а все тело по шею в крови не повинных ни в чем женщин? Неужели не страшно, что он и вас убьет, а?

— Костя жертва своей наивности, доверчивости, — воскликнула Ника, — те бабы сами виноваты. Одна ему назло изменила! Вторая не захотела родить ребенка, третья пила, четвертая врала. Мы планировали после его освобождения пожениться. И познакомились, когда Костика еще не арестовали, он был соседом по коммуналке моей одноклассницы. Правда, на меня он внимания не обращал, а потом мне письмо передали, не по почте. Там он писал, что меня давно любит… Не хочу вам все про нас рассказывать. Точка.

— Бедная Анфиса Ивановна, — воскликнула я, — мало ей своего мужа, так еще дочь решила зятя из-за решетки привести.

— Бедная?! — возмутилась Вероника. — Она мне всю жизнь сломала! Узнала про нашу с Костей любовь, вмиг отцу доложила. И моего жениха в камере убили. Адвокату наврали, что инсульт у подзащитного случился. Да кто в это поверит? После этого я с матерью дел иметь не хотела! Стала просить мне отдельную квартиру купить. Так нет! Фига! Она заорала: «Живи со мной, дура!»

— Наверное, Анфиса опасалась, что вы нового уголовника найдете, — предположила я.

— А я ей назло решила делать, что хочу, — вспыхнула Ника, — дома год провела, только ела, спала, телевизор смотрела. Анфиса дико бесилась, орала: «Иди на лекции, дура». Других слов она мне, дочери любимой, не адресовала. Слово «дура» везде пристегивала. «Обедай, дура», «Выключи телик, дура». Да хрен ей! Сделать, как она хочет? Подчиниться той, кто нас с Костей разлучил?

— Но вы пошли учиться на медсестру, — заметил Володя.

Вероника тряхнула головой.

— Самой надоело в потолок плевать, поэтому я поступила в медучилище. Мамахен требовала: «Восстановись в институте, который, дура, из-за того, что в СИЗО бегала, бросила». Да мне в лом выполнять ее желание. Стала я средним медицинским персоналом. На первую же зарплату сняла комнату в коммуналке и уехала от мамахен. Очутилась в жутком месте: народу, как огурцов в банке, в сортир очередь на километр, на кухне к плите не подойти. А я была счастлива! Матери рядом нет.

— Вы сменили две больницы, в третьей прижились, и там познакомились с Валентином Львовичем.

— Понятия не имею, кто он, — с самым невинным видом заявила Вероника.

— Глупее ничего и не придумаешь, — не выдержала я, — вы же с врачом в одном отделении бок о бок работали.

Ника изобразила удивление:

— Так вы о Бракове! Да, конечно, мы дружили.

— А вот ваши бывшие коллеги утверждают, что Браков и медсестра Буркина состояли в любовной связи, — заметил Вовка, — несколько человек даже заявление написали главврачу, требовали вас урезонить, мол, вы разбиваете чужую семью и от работы из-за того, что амурничаете, часто отлыниваете.

— Ха! — выпалила Ника. — И что? Меня выгнали?

— Нет, вы сами ушли еще до задержания Валентина, — ответил Володя.

— Брехня все это, — отрезала Ника. — Да, Валентин Львович выделял меня из общей массы, иногда мы ходили с ним вместе в столовую. У меня несколько курсов мединститута за плечами, я намного образованнее других медсестер в клинике. Мы просто дружили. Я с юности в хороших отношениях с Лизой была. И с Маргаритой потом познакомилась. Мать Бракова предложила мне в избе работать. Я тогда от клиники устала, новая служба показалась мне лучше. Свежий воздух, коммуналка бесплатная, рабочий день нормирован. Еду можно бесплатно в ресторане брать, там много чего пропадает, зарплата идет, посетители чаевые оставляют.

— И Валентин рядом, — добавила я.

— Без гнусных намеков, пожалуйста, — возмутилась Ника, — я переживу, но зачем пачкать память покойного?

Костя встал.

— На ресепшен отеля нам рассказали, что зимой Алексей катал желающих на санях, летом в телеге, куда впрягает лошадей. И в теплое время есть еще одно развлечение: резиновые лодки. Вы нам про плавсредство ничего не рассказали.

— Только дурак, когда еще снег не сошел, про водные удовольствия распинается, — скривилась Ника. — Смешно.

— Где хранятся катамараны? — перебил ее Володя.

Вероника округлила глаза:

— Понятия не имею. Зачем мне резиновые лодки? Да еще в марте!

— Вероника, когда мы вели беседу о физическом и психическом состоянии Анфисы Ивановны, вы сообщили, что она пользовалась памперсами, — протянула я.

— Да. И что? — спросила Ника.

Володя снова открыл айпад.

— Врач «Скорой помощи», которую вызвали в тот день, когда умерла ваша мать, заполнила всякие бумаги. Там есть фраза: «Труп обнаружен на первом этаже в туалете. Дочь сообщила: мать давно находится в состоянии деменции. Ночью старуха пошла в санузел, заперлась там, не сумела открыть замок. От стресса у нее случился очередной инсульт…»

— Так и было, — подтвердила Ника, — мать до паники боялась темноты. Как на грех, когда она находилась в сортире, перегорела лампочка, Анфиса испугалась, стала дергать ручку, но не смогла выйти. Створка не открылась, голова почти не соображала. Анфиса Ивановна запаниковала, и от нервного напряжения у нее случился сердечный приступ, а потом инсульт.

— И еще одна странность, — заметил Костин, — вы и Алексей говорите, что являетесь мужем и женой. Но это не соответствует действительности. У вас нет супруга, а Алеша холостяк.

Ника закатила глаза:

— Это просто спектакль. Мы с Лешей изображали счастливую пару: лесник-ветеринар-смотритель зоопарка и домашняя хозяйка, которая рада угощать всех пирогами собственного производства с ароматным чаем. Алексей наряжался зимой в тулуп, валенки, ушанку, а летом у него была косоворотка с вязаным поясом и шаровары. Я в сарафане, на столе самовар, расписная деревянная посуда. Шоу ряженых. После того как рабочий день заканчивался, мы переодевались и не ели ложками, которые якобы хохлома. Маргарита запретила говорить хоть кому-либо правду. Вот мы с Лешкой и старались. Он тут не живет, вечером домой смывается. Я бы тоже могла уехать, но мне некуда.