Дарья Донцова - Пятизвездочный теремок

— Не Лизе? — уточнил Костин.

— Нет, все Маргарита устраивала, — сказала Ника, — только она, Лизочка ни при чем.

— Есть предложение, — сказал следователь.

— Какое? — прошептала Ника.

— Для начала отпустим Маргариту, — предложил Карпов, — она не будет знать, что за ней следят.

Через день я сидела в микроавтобусе у монитора, любовалась на изображение и в наушниках слышала голоса. Беседа происходила в столовой избы, где Ника поила всех посетителей зоопарка чаем. Рита сидела спиной к видеокамере, но я узнала ее по светлым, тщательно завитым локонам и голубому свитеру с красными полосками.

— Так тебя не арестовали? — спросила Рита хриплым голосом.

— Нет, — ответила Вероника.

— Весь санаторий гудит, что в избу полиция заявилась.

— Верно. Они сюда приехали, спросили, чей дом в лесу, я ответила: не знаю. Полицейские погреб обнаружили, нашли тело Галины.

— Так она умерла?

— Да.

— Ты мне не говорила.

— Откуда мне знать, я туда не ходила.

— Все твоя мать!..! Угораздило ее при этой… Романовой сказать про «Призрака дорог».

— Я сразу вам сообщила, а вы предложили Анфису в туалете запереть, чтобы она там точно от страха умерла.

— Скажи мне спасибо, — перебила ее гостья, — иначе сейчас сидела бы в камере.

— Очень смелый поступок. Я на такой не способна. Хорошо, что не я дверь в санузел блокировала.

— Держись рядом со мной и получишь все самое лучшее. Кха-кха-кха. Кашель меня замучил. Сходи в прихожую, принеси из моей сумки спрей.

Вероника ушла. Рита, не вставая и не оборачиваясь, быстро вытащила из кармана пузырек, вытряхнула его содержимое в бокал с вином, который находился около тарелки Ники, и спрятала тубу.

В комнату вернулась Вероника с баллончиком, гостья попшикала в рот лекарство и взяла свой фужер.

— Ну, давай, за продолжение дружбы!

— Меня возьмут на хорошую работу? — спросила Ника, опустошив бокал.

— Непременно, — заверила Маргарита, — хочешь в этот «Теремок» или в другой, без разницы. Но зачем тебе работать? Получишь все квартиры Анфисы, сдавай их, живи припеваючи. Выйдешь замуж.

— Хорошо бы, — зевнула Ника, потом уронила голову на стол и захрапела.

Гостья вышла из комнаты, быстро вернулась с хозяйственной сумкой, достала из нее канистру, наплескала повсюду бесцветную жидкость, особенно щедро полила пол вокруг ног Вероники…

— Парни, готовность номер один, — сказал Карпов, который находился рядом со мной, — огнетушители и все, что надо, на изготовку. Она решила устроить поджог.

— Ожидаемо, — ответил из наушников мужской голос, — все под контролем.

Гостья встала на пороге комнаты, вынула из сумки коробок, зажгла спичку, бросила ее на пол и унеслась, послышался звон, стекло двух окон рассыпалось в крошево. В столовую, где уже бушевало пламя, влезли несколько мужчин в защитных костюмах. Двое из них накинули на Нику белую ткань, взяли ее и через окно передали кому-то во дворе.

— Номер один вынесен, — донеслось из наушников, — номер два задержан.

Я выскочила из машины, вылезла из кустов, где прятался минивэн, поспешила к кромке леса, свернула на тропинку и остановилась. Навстречу мне шли несколько мужчин, двое из них держали за предплечье Маргариту, чьи руки были отведены назад. Мать Валентина шла, опустив голову, но я сразу узнала ее по прическе.

— Вернись в автобус, — велел Костин, который подошел слева.

— Нет, — твердо ответила я, — хочу посмотреть ей в глаза.

Группа поравнялась с нами.

— Погодите, ребята, — велел Вовка, — задержанная, поднимите голову.

Женщина выполнила приказ. Я увидела лицо… Лизы.

В самом конце марта мы с Костиным и Максом сидели у нас дома.

— Как ты поняла, что в деле замешана Ника? — спросил муж.

Я пожала плечами.

— Само собой получилось. Анфиса Ивановна, конечно, не могла считаться полностью психически адекватной женщиной, но она и не была совсем сумасшедшей. На слова «Призрак дорог» я сначала не обратила внимания. Меня насторожило другое. Хозяйки «Теремка» испугались скандала, который могла устроить дама, потерявшая серьгу. Они попросили меня съездить к женщине, которая взяла украшение. Я выяснила у Кисы ее адрес и что в квартире живут люди по фамилии Утятины. Лиза услышала фамилию и воскликнула:

— Утятина!

А потом сказала про то, как смешно звучит слово «Утятина». У нее то ли в школе, то ли в институте была одноклассница-одногруппница Утенкина, поэтому Лиза и насторожилась. Ну слишком много объяснений из-за ерунды. И еще штришок. Рита и Лиза сначала уговаривали меня поехать к Татьяне, просили им помочь, но едва я произнесла слово «Утятины», как поведение хозяек изменилось. Теперь они, наоборот, пытаются удержать меня от поездки. Странно, правда? Во время скандала на ресепшен, когда богатая постоялица налетела на Веронику, обличала ее в воровстве, Ника впала в истерику, плакала, ей стало плохо, она жалуется, что очень устала. Каждому человеку неприятно, если его обвиняют в воровстве. Но ведь рядом стою я и объясняю: Вероника ни при чем, это я отдала серьгу Татьяне, а та ее взяла. Где повод рыдать? Сейчас я поеду и заберу украшение. Но нет! Ника идет вразнос, слезы сыплются градом, у нее подскакивает давление. Я поняла: что-то тут не так. Почему Буркина так нервничает? Похоже, она живет в постоянном стрессе. И отчего она так уж устала? От того, что угощает несколько человек каждый день чаем? Не трудная, не нервная работа. И я предположила, что беднягу довела до срыва Анфиса Ивановна. Мать Вероники демонстрировала агрессивность. «Алексей чужой, но лучше такой, чем те, кого она всегда находила» — это ее высказывание про зятя. Мне оно показалось очень грубым. Да, многие матери терпеть не могут мужей своих дочерей. Но Фиса подчеркивала: Алексей чужой, совсем чужой. Потом-то я поняла: она знала, что Ника не замужем, была в курсе ее отношений с Валентином и специально в моем присутствии пугала дочь. Я считала слова старухи «чужой, но лучше такой, чем те, кого она всегда находила» грубостью, а Ника-то начинала трястись, опасалась, что мать выложит мне всю правду про Валентина. Скорей всего, после инфаркта и инсульта у Анфисы Ивановны начались проблемы с головой. Старуха боялась темноты, запертых помещений, у нее обострились злобность, желание сделать пакость Нике, которая не стала той дочерью, которую хотела иметь старшая Буркина. Но Анфиса Ивановна еще и старательно, чтобы беспрепятственно хамить Веронике, преувеличивала степень своей хвори, прикидывалась совсем уж безумной, но в реальности таковой не являлась. Она играла и доигралась. Услышав, что маньяку дали в полиции кличку «Призрак дорог», я мигом вспомнила, как старуха заявила: «Она любила Призрака дорог», и пазл неожиданно сошелся.