Дарья Калинина - Призрак в кожаных ботинках

А если мне руку или ногу сломают, думал другой? Тогда прощай высокооплачиваемая работа. Держать калеку на хорошем месте никто не будет. Мигом на тепленькое местечко усядутся конкуренты. К тому же в драке всякое случается, вдруг ему вовсе башку пробьют? Тогда уже прощай не только работа, прощай сама жизнь. И ради кого? Ради Мальвины? Нет уж, лучше держаться подальше, целей будешь.

Третий вспоминал какую-нибудь давнюю обиду, причиненную ему Мальвиной. Это тоже могло оказаться благовидным предлогом, чтобы с чистой совестью удрать с поля боя.

– Ну, кто самый смелый! Выходи!

И в целях устрашения врага Хлебаков-старший внезапно открыл рот и впился зубами в деревянный кол, который выхватил из рук у кого-то из своих. В считаные мгновения он его разгрыз, а обломки бросил в сторону Мальвины.

– Так будет с каждым!

После этого в рядах родственников Мальвины наметились просветы.

– Убью-ю-ю! – взревел Хлебаков, делая шаг вперед. – Убью каждого, кто сунется!

Но среди родни Мальвины все же нашлось несколько отчаянных смельчаков. То ли им было нечего терять, то ли с головами у них было не в порядке, то ли должны они были Мальвине, но эти трое выдвинулись вперед. Увидев, что и среди них есть свои безумцы, остальные родственники тоже приободрились. И пустовавшие места вновь стали заполняться.

Хлебаков, видя, что теряет преимущество, пошел ва-банк. Он разбил пивную бутылку о голову мирно дремлющего дяди Васи, который из состояния дремы сразу же отправился в нокаут. Но никто из Хлебаковых не обратил на это ни малейшего внимания, словно бы так и нужно. А Хлебаков сделал шаг вперед и произвел несколько воинственных взмахов получившейся из бутылки «розочкой». За ним шагнули и остальные Хлебаковы:

– Трусы!

– От таких и слышим!

И родня Мальвины недружно, но все же двинулась вперед. Кто-то сделал шаг пошире, кто-то поменьше, но в целом расстояние между враждующими сторонами сократилось.

– Убирайтесь!

– Руки прочь от нашего наследства!

Услышав это, Хлебаков окончательно разъярился:

– Дом наш! Деньги наши!

Теперь он стоял почти нос к носу с самыми рьяными защитниками Мальвины. Но драки не случилось. В тот момент, когда обе стороны разделяли уже не метры, а считаные сантиметры, в Васильки прибыла полиция.

– Шухер!

– Менты!

В третий раз за короткое время в Васильки приехали служители порядка. И драчуны тут же разошлись в стороны. Но все же такое скопление народа было для Васильков совсем не характерным явлением. И полиция не могла не заинтересоваться, по какому поводу сходка с кольями, топорами и ружьями.

– Что тут происходит?

Из машины вышел подтянутый мужчина в костюме. Этот типчик настолько сильно отличался от работников здешнего отделения, что все сразу поняли: это не местный. И точно. Подтянутый мужчина оказался следователем из городского управления. Он назвал свою должность, имя и фамилию. Но имя моментально вылетело у Саши из головы. Он только запомнил, что должность была внушительная. Начальник чего-то там. И еще что фамилия у следователя была Басов.

– По какому случаю сходка?

Хлебаковы враждебно молчали. Ментам ни своим, ни тем более городским они не доверяли. А вот среди родственников Мальвины нашлась парочка таких, кто с радостью сдал всю ситуацию властям. Эти люди принялись объяснять, что их родственница Мальвина – порядочная работающая дама – взялась ухаживать за пожилой женщиной, которую снабжала и продуктами, и лекарствами, и стройматериалами, и вообще была той родной дочерью. Взамен пожилая, облагодетельствованная Мальвиниными щедротами должна была оставить той свое имущество.

– А теперь эти, которые пальцем о палец не ударили ради старухи, хотят себе ее дом заграбастать. Наследниками себя покойной Глафиры Андреевны называют!

– Наследниками, говорите? – задумчиво произнес следователь. – А вы, значит, тоже наследниками покойной себя считаете?

– Мальвина наследница! И Федор – муж ее!

– Так-так… Тогда попрошу обе заинтересованные в получении наследства стороны проехать со мной в отделение.

Хлебаковы радости от этого приглашения не выказали.

– Зачем это?

Мальвина тоже не рвалась в полицию, равно как и дядя Федор:

– И почему это мы должны куда-то с вами ехать?

– А потому, что гражданка Сурикова Глафира Андреевна скончалась не своей смертью. Она была убита. Задушена ночью в собственной постели. И вы – наследники, как лица заинтересованные в ее смерти, должны проехать со мной.

После его слов над всеми Васильками воцарилась такая тишина, что стало слышно даже мычание коровы Зорьки далеко отсюда на лугу.

И пробудившийся дядя Вася очень кстати сокрушенно произнес:

– Вот как ведь в жизни бывает. Бабку убили, а корова ее пасется себе преспокойненько. Пасется и, между прочим, исправно доится.

В словах дяди Васи крылся значительный смысл, хотя в тот миг никто из присутствующих этого еще не осознавал. Глубокий смысл должен был открыться жителям Васильков позднее. И поэтому сейчас на дядю Васю и его слова, как это частенько случается с пророками в своем отечестве, внимания никто не обратил. И остался дядя Вася, всеми позабытый и заброшенный, сидеть на том бревнышке, на котором случилось ему приземлиться.

Впрочем, просидел он там недолго. Стоило скрыться из виду полицейской машине, увозившей с собой Мальвину с мужем и наиболее рьяных представителей семейства Хлебаковых, как дядя Вася встал и, что-то бормоча себе под нос, поплелся к своему дому.

– Выпить бы не мешало. Да где же возьмешь? Лавка сегодня не приедет, мотор старый, вот-вот закипит.

– Что ты там бормочешь, дядя Вася? – приветливо спросила у него Катя, которая как раз поджидала автолавку, чтобы купить какую-нибудь булку к обеду.

С домашней выпечкой дело у нее упорно не ладилось. Тесто на опаре проявляло прямо-таки феноменальную неуступчивость и никак не хотело подниматься.

– Еще хочу палочку дрожжей взять, – пояснила Катя, соскучившаяся в ожидании. – Начиталась, что дрожжи – это вредно, хотела на опаре тесто поставить. Вроде бы все правильно сделала, а оно не поднимается. Теперь куплю дрожжи да по старинке замешу тесто.

– Иди домой, Катенька, – посоветовал ей дядя Вася. – Не жди. До Низинок на своем тарантасе Петр еще кое-как дотянет, а к нам уж не доедет. Закипит.

Катя пожала плечами и осталась ждать. Слова показавшегося ей не вполне трезвым дяди Васи ее не вразумили. Катя сидела и мечтала о теплой булочке. Ну, если батона не будет, то хотя бы ржаного хлеба Коле нужно было купить позарез. То непонятное закисшее месиво, в которое превратилась поставленная еще вчера опара, не могло быть использовано для выпечки. За долгие часы ожидания тесто не поднялось ни на сантиметр, хоть самой воздух в него вдувай. И Катя осталась ждать.