Дарья Калинина - Призрак в кожаных ботинках

– Ты нормальным языком выражайся, – потребовали из плотной толпы Хлебаковых. – Не понятно же ни фига!

– Скажу проще, баба Глаша была куда богаче, чем все считали. Гораздо, гораздо богаче.

– Имелась у старухи заначка на черный день?

– И далеко не одна! Достаточно сказать, что только квартир в городе у Глафиры Андреевны насчитывается целых три штуки. Одна – ее собственная, ее она получила от государства еще в далекие советские времена. Вторая получена ею по наследству. И наконец, третья – приобретена ею самостоятельно три года назад. Квартира хорошая, находится в новом доме и куплена Глафирой Андреевной не в ипотеку, а за наличные.

– Вот это бабка! Коровой на новенькую «трешку» в городе себе наторговала!

– Одной коровой тут дело явно не обошлось.

– Ну да, еще свиньи да куры с утками.

– Индюков баба Глаша одно время держала. А потом избавилась почему-то.

– Поясню, почему держала и почему потом от них избавилась. Дело в том, что комбинат социального питания, от которого получают продукцию школы, имеет нескольких поставщиков. И поставщики эти сменяются. Допустим, один год идет в качестве сырья для котлет и запеканок только куриное белое мясо, другой год ножки, потом индюшатина. Кому как повезет выиграть тендер.

– А при чем тут школьное питание? Баба Глаша на рынке торговала. В школах дети ее индюков и не видели.

– Ошибаетесь. Как раз дети этих индюков, верней, индюшатину и видели. Не всю, конечно.

– Не понимаем мы вас. Говорите прямо. Бабка что-то мухлевала?

– А если прямо говорить, то схема была такова. Получает школьная столовая мясо индейки, малая часть его идет детям на котлеты, большая остается у работников столовой.

– Бабка Глаша в школе не работала. Она вообще нигде не работала. Целыми днями дома торчала, во дворе копошилась.

– Правильно, Глафира Андреевна в школьной столовой не работала, зато там работала ее хорошая знакомая, через которую баба Глаша и получала доступ к дешевым и качественным продуктам, которые привозили в школу для детей. Куда одинокой женщине – работнику столовой – девать по пять-десять килограммов мяса еженедельно? Съесть она их не может, не влезет в нее, учитывая, что питается она на работе. Отдать мясо на сторону просто так ей жадность не позволяет. Остается один выход – продать. Но одно дело, когда продаешь такое мясо по дешевке, и все вокруг понимают, что это за мясо. И совсем другое дело, когда продаешь мясо как фермерский продукт.

– Да откуда в школьной столовке бралось фермерское мясо?

– Мясо было обычное, с птицефабрики. А вот продавала его образцовая фермерша баба Глаша под видом деревенской экологически чистой продукции.

Какое-то время было тихо. А потом Хлебаковы вознегодовали:

– Вот мошенница старуха!

– Ловчила!

– Жучара!

– А кто та другая, которая ей помогала?

Дядя Федор покраснел. Он явно понимал, о ком идет речь. И ему было стыдно. Но пока что он помалкивал. Зато не стали молчать Хлебаковы.

– Так это же Мальвина в столовке трудилась! Она сама много раз это говорила. И продукты предлагала. Сметану, сосиски.

Тут уж возмущение хлынуло прямо рекой.

– Воровка! – заверещал кто-то.

– Детей наших обирала!

– Мальвина всем подряд хвасталась, какую она шикарную квартиру недавно купила. Трехкомнатную! Отделка – полный отпад! Ясно теперь, с каких барышей она жилплощадью обзавелась!

– И бабка! Бабка тоже!

– Мало ей еще досталось!

Но следователь поднял руку, призывая к тишине и порядку:

– Оставим эти махинации на совести покойных. Мы с вами собрались тут не для того, чтобы их судить. А для того, чтобы выяснить, кто и почему их убил.

– Так что тут выяснять! Кто-то узнал про их делишки и решил наказать!

– Сперва старуху, чтобы не мошенничала и столовское на рынке не толкала, а потом и Мальвину – воровку!

– Не спешите, господа. Поспешишь – людей насмешишь. А у нас тут дело серьезное. Как я уже говорил, пострадала бабка Глаша за свою жадность. Торговала бы она себе потихоньку ворованными продуктами, никто бы ей и словечка не сказал. Коли уж она была такой ловкой, что умудрялась сбывать под видом парного мяса видавший виды лежалый перемороженный продукт.

– Эй! – обиделся дядя Федор. – Мальвина бабке все самое лучшее поставляла! Что перемороженное или вовсе пересортица, то она бедным родственникам вроде меня скармливала! За благодеяние такое дело считала.

– Так вот, между двумя сообщницами до поры до времени царили мир и согласие. Выручку они делили честно, тут баба Глаша не хитрила. Деньги, как она говорила, счет любят.

– Точно! Ее поговорка!

– Бабка что свои деньги тщательно считала, что чужие. Но речь сейчас пойдет не о деньгах Мальвины, а совсем о других деньгах, добраться до которых баба Глаша давно мечтала. Да все, как водится, откладывала и откладывала, пока не почувствовала, что может в один далеко не прекрасный день вовсе помереть, а ее внучок сам не додумается, как ему лучше изъять свое добро из чужого дома.

– Как это свое добро да из чужого дома? Так не бывает!

– Бывает, когда владельцы сменились, а часть нажитого забрать с собой не успели.

– Тогда оно новым хозяевам переходит!

– Вместе с домом!

Следователь покачал головой:

– Баба Глаша так не считала. Она полагала, все нажитое ее покойным супругом и его семьей должно достаться законным наследникам, то есть ей и Сереже, а не каким-то там пришлым чужакам, каковыми она считала вас.

И следователь кивнул в сторону Коли и его семейства.

– Уж не взыщите, но живете вы в Васильках не так давно, и для бабы Глаши, которая тут родилась, были и оставались чужаками. Отдавать вам богатство она не собиралась. И баба Глаша решила действовать. Вдвоем с внуком в ночи они стали копать под старой частью вашего дома и выкопали из подвала нечто спрятанное там еще дедом мужа бабы Глаши.

– Погодите, – не выдержал Коля. – Ее мужем был Савва Афанасьевич Усов? Мы были в архиве, нам там это имя назвали.

– Какой еще муж? Откуда он взялся? Баба Глаша всегда и всем говорила, что замужем ей пожить не довелось.

– По документам муж у Глафиры Андреевны был. А вот фактически он отсутствовал. Дело в том, что Глафира Андреевна вышла замуж хоть и за любимого мужчину, но, увы, совсем не за того, кто любил бы ее саму. А любил Савва родную сестру бабы Глаши. На ней же он мечтал и жениться. Но, увы, традиции семьи не позволяли Савве жениться на младшей сестре, когда старшая оставалась еще не замужем. И что было делать молодым влюбленным? Втроем с Глафирой они придумали дикую вещь. Савва женится на старшей – на Глафире. Они начинают жить своим домом. Глафира берет к себе младшую – Надю, не оставаться же девке одной в доме? Непорядок это. После чего Савва с Надей начинают жить семейной жизнью, а Глафира вроде как при них.