Наталья Александрова - Призрак мыльной оперы

— Я тебе заплачу четыре, если ты меня к ней отведешь.

— Только сразу, — потребовала девица. — Я жизнью битая, на слово никому не верю.

— Э, нет! — возразила Илона. — Ты меня за кого принимаешь? Думаешь, я лохушка какая-нибудь? Ты деньги возьмешь, а сама смоешься!

— Ну, давай так — ты мне две тыщи сейчас дашь, а две потом, когда я тебя приведу.

— Сейчас тысячу!

Девица закусила губу. Илона вытащила из кошелька новенькую купюру и пошуршала ею перед носом своей собеседницы. Это решило дело. Та жадно уставилась на деньги, облизнулась, схватила бумажку, сунула ее за декольте и махнула рукой:

— Ладно, так и быть! Вот всю жизнь страдаю через свою доверчивость! Так и быть, отведу тебя к Аленке. Только смотри: вместе идти нельзя, выследят нас. Я выйду, а ты за мной, чуть погодя.

Она поднялась и, вихляя бедрами, направилась к выходу.

Илона встала, положила на стол деньги и пошла следом.

Сквозь стеклянную дверь бистро она увидела, как бойкая девица настороженно огляделась по сторонам и быстро зашагала направо. Выждав несколько секунд, Илона тоже вышла на улицу и двинулась вслед за новой знакомой, стараясь не потерять ее из виду.

Та прошла квартал, перешла улицу и свернула в арку двора.

Илона последовала за ней и успела увидеть, как девица свернула в следующую арку.

Илона прибавила шагу, проскочила темную подворотню, вышла во второй двор и чуть не свалилась, споткнувшись о какой-то бесформенный предмет, валявшийся на асфальте.

В последний момент она затормозила, отступила назад и вгляделась в этот предмет.

При ближайшем рассмотрении предмет оказался женским телом в короткой курточке и высоких поношенных сапогах. Та самая девица, с которой Илона несколько минут назад беседовала в бистро, лежала на земле вниз лицом и не шевелилась.

— Ты что? — пробормотала Илона, склонившись над телом.

Тело не отзывалось.

— Эй, брось прикидываться! Как тебя… Катька! — Илона наклонилась еще ниже и опасливо дотронулась до обтянутого потертой кожей плеча.

Девица никак не отреагировала на это прикосновение, зато Илона почувствовала, что вымазала чем-то руку. Вокруг было темновато, и она машинально поднесла руку к глазам.

И тут же отдернула, испуганно вскрикнув.

Рука была в чем-то темно-красном.

— Мама! — негромко проговорила Илона, безу-спешно пытаясь осмыслить увиденное.

Она еще раз вгляделась в лежащее тело и на этот раз отчетливо поняла три вещи: во-первых, что это тело не просто неподвижно — оно не подает никаких признаков жизни; во-вторых, не только плечо незнакомки, но и вся ее спина залита той же самой темно-красной жидкостью, больше того — на земле вокруг тела скопилась уже порядочная лужа; и в-третьих, эта жидкость не что иное, как кровь.

Рядом с телом лежал какой-то темный продолговатый предмет. Илона машинально его подняла.

Это был нож с длинным узким лезвием. Лезвие было покрыто точно такой же темно-красной жидкостью.

Кровью.

— Мама! — повторила Илона.

Она бросила нож и попятилась.

До нее наконец дошло, что странная непутевая девица убита, убита только что вот этим самым ножом, и убийца ее, возможно, находится где-то совсем рядом.

Илона хотела броситься наутек, но в это время с оглушительным воем сирены во двор влетела полицейская машина. Машина затормозила в двух шагах от Илоны, дверца распахнулась, из нее выкатился мужчина лет тридцати пяти, подлетел к девушке и гаркнул:

— Ни с места! Руки за голову!

Произнеся эти роковые слова, он нагнулся над неподвижным телом, громко присвистнул и, снова взглянув на Илону, многозначительно произнес:

— Так-так! Что мы имеем? Имеем свежий труп и такого же свежего подозреваемого… то есть подозреваемую. Можно оформлять задержание на месте преступления. Да, кстати, совсем забыл представиться: капитан Несгибайло.

— Я тут ни при чем, — залепетала Илона, опасливо косясь на труп. — Я шла, а оно тут лежит…

— Лежит, значит? — саркастически проговорил капитан. — Сами собой трупы не образуются! Позвольте-ка…

Он ухватил Илону за запястье и внимательно взглянул на ее руку. Илона попыталась руку выдернуть, но было поздно.

— Значит, вы просто шли? — язвительно проговорил капитан. — А откуда же кровь на ваших руках?

— Я… я дотронулась до нее. Я думала, что ей нужна помощь.

— Значит, сначала вы сказали, что просто шли. Теперь выясняется, что вы до нее дотронулись. Что-то у вас показания не сходятся! Ты слышал, Ухорылов? — Капитан оглянулся на машину, за рулем которой маячил мужской силуэт с легкомысленно оттопыренными ушами.

— А это что такое? — Капитан достал из кармана носовой платок, наклонился и, прихватив краешком платка окровавленный нож, с торжествующим видом поднял его перед собой.

— А это, — проговорил он таким тоном, как будто читал лекцию, — а это, если я не ошибаюсь, орудие убийства!

Он осторожно положил нож в полиэтиленовый пакет и повернулся к дрожащей от страха Илоне:

— Ну вот, теперь дело за малым: мы обследуем орудие убийства на отпечатки пальцев и если найдем ваши, можно будет передавать дело в суд.

— Но там будут мои отпечатки! — воскликнула Илона, чувствуя, как земля уходит у нее из-под ног.

— Ага! — обрадовался капитан. — Значит, вы хотите сделать признание? Слышишь, Ухорылов?

— Нет! Мне не в чем признаваться! Только в том, что я трогала этот нож! Я его подняла… случайно!

— Вот как? — насмешливо переспросил капитан. — Как-то у вас все случайно выходит! Случайно шли, случайно наткнулись на труп, случайно его потрогали, теперь выясняется, что случайно подняли орудие убийства? И вы думаете, что суд поверит в такое количество случайностей? Скорее, он поверит, что вы убили потерпевшую… случайно.

— Но зачем? — простонала Илона. — Я ее не знаю! Я ее впервые вижу!

— А вот это уже неправда! — строго оборвал ее капитан. — У нас имеются свидетели того, что только что вы с потерпевшей сидели в бистро «Крокодил». И, между прочим, ссорились. Потом потерпевшая покинула бистро, а вы немного выждали и последовали за ней. Так что никакими случайностями здесь не пахнет, напротив, отчетливо вырисовывается картина предумышленного убийства!

— Я не убивала ее! — выкрикнула Илона, сжав перед собой руки. — Клянусь, я ее не убивала!

— А вот это вы уже не мне будете говорить, — холодно ответил капитан. — Это вы будете говорить суду.

Он схватил рыдающую Илону за плечо и втолкнул ее в свою машину.

Водитель, молодой парень с оттопыренными ушами и пятном машинного масла на щеке, повернулся, взглянул на Илону и сочувственно вздохнул:

— Симпатичная девчонка… жалко. Как подумаю, что с ней будет на зоне, во что она превратится через год…

— Мама, — испуганно пролепетала Илона. Кажется, ее словарный запас сократился до одного этого слова.