Наталья Александрова - Трам-парам, шерше ля фам

– Вот, например, «Средний театр», новое слово в искусстве. Удивительный режиссер! Раньше он занимался чем-то криминальным – то ли наперсточником был, то ли домушником, но сейчас полностью завязал с криминалом и ушел на сцену. В его постановках сразу видно глубокое знание темных сторон человеческой натуры. Он потрясающе поставил «Рассказ о семи повешенных» и «Преступление и наказание». Разумеется, все осовременил, перенес в наши дни. Сонечка Мармеладова у него валютная проститутка, Свидригайлов – депутат Госдумы, Раскольников – элитный киллер, старуху-процентщицу он убивает не по собственному почину, а по поручению международного наркокартеля…

– Знаешь, я к криминалу как-то не очень, – попыталась отступить Надежда. – Мне бы что-нибудь более позитивное.

– Нет проблем! – Ольга выхватила из своей колоды следующую афишку: – Пожалуйста, «Этот театр»!

– Этот лучше, – согласилась Надежда. – А как он называется?

– Так и называется – «Этот театр». Спектакли исключительно позитивные, а все актеры во время действия ходят на руках. Этим они хотят сказать, что в наши дни все перевернуто с ног на голову.

Ольга Львовна собиралась продолжить, но в этот момент к ней подошла молодая особа с волосами, выкрашенными в черный и ядовито-розовый.

– Что тебе, Анфиса? – спросила она.

– Мне бы что-нибудь из жизни покойников, – протянула девица. – Кладбища, морг – что-то такое.

– Вот «Рассказ о семи повешенных», – Ольга показала афишку, – я как раз сейчас рассказывала об этом спектакле. Очень хорошая постановка!

– Да видела я этот спектакль! – надулась девица. – Сплошной позитив, прямо противно!

– Тогда вот на концерт сходи. Группа «Расчленители», некро-рок. Знаешь, у них есть хит «Цвета побежалости»?

– О, круто! – оживилась любительница кладбищ. – Только, Ольга Львовна, на них билеты дорогие, а у меня сейчас денег нет. Можно я вам послезавтра отдам?

– Нет, – отрезала Ольга. – Сама говоришь, что билеты дорогие, я не могу их без денег держать. Ты, может, передумаешь, а мне что прикажешь, из своего кармана их оплачивать?

– Я не передумаю, Олечка Львовна, пожалуйста! Послезавтра точно принесу!

– Нет, нет и нет. Я не так богата, чтобы за всех из своего кармана платить. Вон Лида, начальница твоя, уговорила меня, я ей дала без оплаты дорогущие билеты на аргентинского тенора. Она клялась, что в понедельник принесет, и что? В понедельник я прихожу за деньгами, а Лиды нет как нет. Между прочим, солидная, ответственная девушка была, не чета тебе.

– Ладно, – разочарованно протянула девица, – может, займу у кого-нибудь. – Она уныло поплелась к лестнице.

– Это другое дело, – проговорила ей вслед Ольга Львовна и повернулась к Надежде: – О чем это мы говорили? Ой, Надя, а что у тебя с лицом? Ты как будто привидение увидела.

– Да нет, не привидение. Слушай, ты вот сейчас говорила насчет Лиды, которая билеты на аргентинского певца не выкупила…

– Говорила, – кивнула Ольга Львовна, – а что?

– Это Лида из компании «Белый слон»?

– Да, Лида Осетрова. А почему она тебя интересует?

– Подожди. Ты знаешь, как она пропала?

– Да уж знаю. – Ольга вздохнула. – Ужасная история! Машина заглохла, вызвала эвакуатор, и все, больше ее никто не видел. А мне, главное, билеты выкупай!..

– Да, прокатилась девушка на выходные, отдохнула, – покачала головой Надежда Николаевна.

– Да вовсе она не отдыхать ездила, – возразила Ольга.

– Не отдыхать? – Надежда насторожилась.

– Конечно, нет. Ездила со строителем договариваться, деньги ему отвозила.

– С каким строителем?

– Надя, ты не знаешь, какие бывают строители? Он этот, как это называется, прораб, у него своя бригада. Лидиным родителям нужно было на даче что-то переделать – то ли открытую террасу зашить, то ли, наоборот, расшить, то ли второй этаж пристроить. Вот она и ездила на выходных к строителям, которые за это взялись. Родители у нее пожилые, она все на себе тянет. Мама ее с ребенком Лидиным сидит, а она работает. Муж бывший такой урод оказался: уехал куда-то, и никаких тебе алиментов.

– А ты-то откуда все это знаешь? – удивилась Надежда. – Ты с этой Лидой дружила?

– Да нет, не то чтобы дружила, просто я ей сама этого строителя порекомендовала. И потом, она мне потому и не отдала тогда деньги за билеты, что он, прораб этот, ей в пятницу позвонил и сказал, чтобы срочно привезла деньги на стройматериалы, иначе у него работа встанет и бригада перейдет на другой объект, так что, если она сейчас деньги не привезет, все надолго застопорится…

Надежда Николаевна едва успевала следить за этой сбивчивой речью.

– Так она, Лида, ко мне после обеда подошла и попросила билеты дать в долг. Денег, мол, впритык, только на прораба хватит. А на этот концерт она очень хотела пойти. Понимаешь, у нее появился новый знакомый, очень интересный человек, она хотела произвести на него впечатление. Представь, даже волосы перекрасила! Всю жизнь была блондинкой, а тут вдруг пришла ярко-рыжая, я ее сперва даже не узнала. Но ей шло, такая была радостная, веселая…

Ольга Львовна сделала эффектную паузу и взглянула на Надежду, чтобы убедиться, что та оценила глубину и масштаб перемен, на которые решилась Лида ради своего знакомого.

– Так вот, этот ее новый знакомый увлекается оперной музыкой, поэтому она и хотела пойти с ним на этот концерт. Я, конечно, ей билеты дала, вошла в положение. А в итоге пришлось мне из своего кармана за эти билеты платить, а они, между прочим, дорогущие. После этого раза я поклялась, что больше никому не дам в долг!..

– Как человек может пропасть среди бела дня? – недоумевала Надежда. – Или она ночью возвращалась?

– Да что ты, какое ночью! Она туда ехала с деньгами, торопилась своего прораба застать. Думаю, ее из-за денег убили.

«Сомневаюсь. Похоже на нашего маньяка», – подумала Надежда.

Ольга вдруг замолчала и удивленно взглянула на нее:

– Надя, а почему ты про Лиду спрашиваешь? Ты что, ее знала?

– Да нет. – Надежда решила сменить тему: – А что, тот прораб, к которому Лида ездила, действительно толковый? Ты сама с ним дело имела?

– Да, очень толковый! – оживилась Ольга Львовна. – Такую беседку мне построил – загляденье! В японском стиле. И мостик к ней ведет – закачаешься! Помнишь фильм «Мемуары гейши»? Вот прямо как там! Помнишь мостик, на котором гейша прощается с самураем? А главное, Надя, представляешь: совершенно непьющий!

– Кто, самурай? – Надежда окончательно потеряла нить.

– Какой самурай? Прораб! Совсем не пьет, буквально в рот не берет. Даже рабочие у него непьющие. В наше время это такая редкость. А тебе что, строители нужны?

– Да надо, понимаешь, кое-что на даче перестроить. А тот мастер, к которому я раньше обращалась, как раз запил. Может, дашь координаты этого прораба?