Виктория Платова - Такси для ангела

Дашка еще некоторое время занималась рекламной кампанией глянцевого монстра «Роад Муви», но дослушать ее мне так и не удалось: в гавань моего уха заплыли раскаленные губы Райнера‑Вернера.

— Может быть, мы оставим почтенное общество? Ненадолго? — прошептали губы.

— Вы думаете? — спросила я с интонациями СС, ТТ и ММ сразу.

— Они слишком заняты собой. А мне надоело все это выслушивать. Сыщики‑любители еще никого не довели до добра. Когда‑нибудь здесь появится полиция. И уж она‑то во всем разберется. Пойдемте, Алиса.

Ласковая, как разлапистый листок «медвежьего уха», ладонь коснулась моих лопаток, и я решилась. Впрочем, решилась я давно, еще когда стояла в Шереметьеве с табличкой «RAINER WERNER RABENBAUER». Еще когда так легкомысленно возненавидела обладателя имени с таблички. А вчерашнее — уже вчерашнее! — купание в проруби и одеяло, обернутое вокруг торса Райнера‑Вернера, только укрепили меня в этой решимости.

— Уходим по одному, — скомандовал Райнер. — Сначала я, потом вы. Я буду ждать вас на лестнице…

…Он действительно встретил меня на лестнице.

Я даже не помнила толком, как мы добрались до нашей клети на третьем этаже, как отрывались пуговицы от рубашки и как триумфально трещала застежка от лифчика. И как под моей готовой к самым невероятным приключениям спиной оказался шахматный конь. Каким образом он отделился от стоящего на столике войска и переместился в складки простыни, я не знала. Конь больно впился мне в позвоночник, но теперь это не имело никакого значения.

Ровно никакого, потому что впереди меня ждал настоящий аттракцион! И не в затрапезном отечественном парке культуры и отдыха со ржавой каруселью и вечно неработающим колесом обозрения, нет! Впереди меня ждал сверкающий огнями европейский Диснейленд! Пещеры ужаса для мечтающих расстаться со своей фригидностью швей‑мотористок на дому; силомер для знающих цену себе и партнеру разведенок; и, конечно же, американские горки для свободных и раскрепощенных женщин. Женщин, которые научились пользоваться эпилятором, кремом для кутикул и запасниками зоологического музея — как самым романтическим местом для соития.

Еще секунда — и я погружусь в тело Райнера, как в живительный источник, как в мелкий песок лагуны, как в душистую пену клевера, как… как… как… И его губы сомкнутся надо мной, как створки раковины над жемчужиной, как своды исповедальни над ничтожной грешницей, как юные солдаты в строю, как… как… как…

Волна с нежным именем Райнер‑Вернер накрыла меня и отхлынула. Зажмурившись, я ждала нового прилива, но его не последовало. Его не было так долго, что мне пришлось открыть глаза. Райнер‑Вернер, еще секунду назад проводивший разведку моего тела глубоким петтингом, был явно озадачен. Я уперлась взглядом в его переносицу и тоже озадачилась.

— Что‑нибудь случилось? — спросила я.

— Безопасный секс, — изрек Райнер‑Вернер. — Безопасный секс — прежде всего. А я забыл резинки внизу, когда выворачивал карманы.

Черт возьми! Впервые за последний год я раскочегарилась, и вот пожалуйста, безопасный секс! Да на хрен он нужен, этот безопасный секс!..

— Это так важно? — спросила я и тут же пожалела о своем дремучем азиатском вопросе.

Вся чисто убранная, вымытая с мылом, целлофановая Европа с укором посмотрела на меня — русскую Дуньку, только вчера вылезшую из лаптей и квашеной капусты.

— Ты серьезно?

— Шучу! — не на шутку перепугалась я. — Что же делать? Спуститься вниз?

— В таком виде? — Райнер посмотрел на свой вздыбленный пах. — Это невозможно.

— Тогда, может быть, я…

— У меня в сумке… в наружном кармане есть еще несколько. Я сейчас…

— Лежи, я сама принесу.

В этом был дальний умысел: мне до одури захотелось посмотреть на Райнера издали и в естественной среде: голого и неотразимого.

— Сумка в ванной… — бросил он напоследок.

Прикрывшись простыней (жалкая дилетантка!), я бросилась в ванную. У самого входа действительно лежала его сумка. Интересно, почему Райнер оставил ее здесь?..

Но раздумывать о судьбе райнеровской сумки в то время, как меня ждал сам Райнер, мне не хотелось. Я сунула руку в кармашек с надписью «KWANZA»и, путаясь в собственных пальцах, вытащила все, что там валялось. Несколько презервативов и сложенный вдвое листок из блокнота. Скорее машинально, чем преследуя какую‑то цель, я развернула его и уставилась в ровные, написанные аккуратным почерком строчки. Я знала этот готический почерк, я уже видела его. В первый день приезда в Москву немец дал мне бумажку с достопримечательностями, которые он собирался осмотреть.

Это был его, Райнера, почерк.

Пробежав листок глазами от начала до конца, я снова вернулась к началу. Начало гласило:

РОССИЯ

Далее следовал текст. Вернее, не текст даже, а длинный список имен.

1. Алешик ++

2. Альбина +

3. Алена на свадьбе ++

4. Анька‑Синтепон +++

5. Бобриха ++

6. Бухгалтер ++

7. Валентинада +

8. Верунчик ++

9. Гета +

10. Гостиница «Минск»?

11. Даша‑журналистка +++!!!!!

12. Девка в панталонах –

13. Жанка +

14. Женька‑осветитель ++

15. Ленка‑парик ++

16. Ленка‑стюард +++

17. Ленка из 8‑й +

18. Ленка Оттова ++++!!!!

19. Лизок +

20. Люсик ++

21. Мэрик +

22. Наташа‑хлопушка ++

23. Надя Омская

24. Орлянка ++

25. Оля‑Ихтиандр +++!!

26. Оля‑Филармония +

27. Полина ++

28. Подруга‑Буренка +

29. Пластилиновая Ворона ++

30. Ретивых И.В. +?

31. Роженина А.С. –

32. Рыжик +

33. Стоматолог +

34. Секретарша Канунниковой?

35. Танька‑Магадан +++++++!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! о, русский мат!

36. Танька‑Клык ++

37. Тара ++

38. Подруга ее ++

39. Подруга подруги ++

40. Узбечка +

41. У Отто на работе +

После того как подметная бумажка была изучена вдоль и поперек, я на полусогнутых добралась до ванны, ухватилась за смеситель и добрых пять минут уговаривала себя не волноваться из‑за такого вонючего козла, как Райнер‑Вернер Рабенбауэр. Сборная солянка из кличек и имен оказалась на поверку самым банальным донжуанским списком. Ничего экстраординарного в этом не было, кто только не составляет перечни своих похождений, но этот…

Проклятый Райнер не особо скрывал, что любит поволочиться за юбками, даже в первый день нашего знакомства он спросил у меня о проститутке, — и я знала, с кем отправляюсь в койку.

Нет, дудки, ни черта я не знала! Я думала, что немец — просто повеса и бабник, «промискуитетчик», как выразилась Дашка, фигурирующая в этом списке под номером одиннадцать. Можно было принимать или не принимать его, но это был стиль жизни, который Райнер‑Вернер никому не навязывал. Он был легок, как кролик, и не требовал взамен ничего, кроме такой же кроличьей легкости. Симпатяга со скорострельной пушкой, только и всего. Но этот список — этот список глазел на меня водянистыми глазами, в нем все было по‑немецки педантично, в нем все было взвешено и учтено, как в лабораторном анализе мочи на сахар, в нем даже имена располагались в алфавитном порядке!