Дарья Донцова - Лунатик исчезает в полночь

— Восьмое сентября, двадцать один ноль три, — произнес один из полицейских.

— Верно, — улыбнулась Белка. — Девятого был первый день наших прогулок. Перелистывайте страницы, не стесняйтесь. Нам показалось забавным фотографироваться там, где есть часы, а в Лондоне их много. Глядите, тут девятое сентября, девять утра, вход в гостиницу «Шерлок». В одиннадцать мы возле музея. Кстати, можете проверить в аэропорту Шереметьево, там есть отметки о том, когда мы улетели и когда вернулись.

— Спасибо, — остановили ее гости. — Скажите, ваша внучка не теряла российский паспорт?

— Не так давно у нее в магазине разрезали сумку, утащили кошелек и документы. А вы откуда знаете? — удивилась бабушка. — Что вообще происходит? По какой причине вы расспрашивали про десятое сентября?

— В этот день в одном из офисных центров обворовали сотрудников, — после небольшой паузы ответил один из визитеров, — под подозрением находится блондинка, похожая на вашу внучку. И девушка предъявила охраннику паспорт на имя Степаниды Козловой. У вас есть предположения, кто это может быть?

Бабуля вдруг замолчала, оборвав рассказ, и начала рыться в сумке.

Я поторопила ее.

— Продолжай!

— Собственно говоря, это все, — отводя глаза в сторону, пробурчала Белка. — Посетители ушли. Они вели себя пристойно, без хамства, напоследок спросили, сообщала ли ты о краже удостоверения личности в полицию. Я удивилась: «А как бы внучка новый паспорт получила? Естественно, она обратилась к вашим коллегам. Это легко проверить, наверное, в архиве осталось заявление Степы. Правда, ее предупредили, что найти уличного воришку трудно, взять преступника можно лишь в момент, когда он совершает кражу. Но Степанида и не рассчитывала, что негодяя накажут, ей просто требовался документ».

— Сумочку разрезали в торговом центре около головного бутика «Бак», — вспомнила я. — Там открылся гигантский отдел косметики с зоной макияжа для покупательниц. Мне захотелось посмотреть, что у них есть хорошего, поэтому я и пошла в молл. Кто и когда стащил портмоне и паспорт, понятия не имею, разрез на сумке заметила, только вернувшись в свой кабинет. Вор орудовал бритвой аккуратно, профессионально. Белка, ты сказала полицейским про Людмилу?

— Нет, — смутилась она.

— Преступница походила на меня. Тебе не пришло в голову, что ею может быть дочь Иосифа? — налетела я на нее.

— Сразу не сообразила, — начала оправдываться бабушка, — лишь на следующее утро о девчонке подумала. Имен полицейских я не записала, из какого они отделения, не знаю. Не бегать же мне по городу с воплем: «Кто разыскивает пакостницу, похожую на Степашку?» И непорядочно стучать на родственника, пусть и почти незнакомого.

— Вот оно, советское воспитание! — рассердилась я. — В твоей голове занозой сидит мысль: если помогаешь поймать правонарушителя, ты отвратительная стукачка, подлизываешься к КГБ, чтобы иметь возможность поехать в соцстрану на отдых по профсоюзной путевке. Белка, очнись. Диктатура пролетариата давно пала, у нас эпоха дикого накопления капитала, в России уже царят другие правила. Вот во Франции, например, если ты нарушаешь закон, окружающие сразу вызовут полицию. Один раз неожиданно выяснилось, что после работы мне нужно ехать с Франсуа в гости к одной даме. Чтобы не ударить в грязь лицом, я выкроила днем часик и ринулась домой, чтобы переодеться. Улица Сен-Сюльпис, на которой я живу в Париже, очень узкая, машины там парковать запрещено, иначе рейсовый автобус не пройдет. У меня не было времени, чтобы оставить автомобиль там, где разрешено, и пробежаться пешком до своего дома, вот я и решила: ничего не случится, если на пару мгновений кину машину на Сен-Сюльпис. И ведь правда я отсутствовала короткое время, но когда спустилась, увидела дорожную полицию и свою соседку Розану, которая громко вещала: «Да, вас вызвала я. Малолитражку надо отбуксировать на штрафстоянку». Хорошо хоть ажан не успел вызвать эвакуатор. Полицейские Парижа взяток не берут, но их можно разжалобить. Дело закончилось гигантским штрафом. Мы с Розаной прекрасно ладим, ни разу не повздорили, я ей всегда привожу подарки из Москвы, но дружба дружбой, а закон надо соблюдать.

— Я воспитана по-другому, — призналась Белка.

— Вот здорово! — обозлилась я. — Если Людмила решила прикинуться мною и под моим именем совершила преступление, то ты, покрывая ее, делаешь плохо мне. Как же так можно? Пакостница демонстрирует паспорт твоей внучки, безобразничает, а ты о ней умолчала.

— Прости меня, пожалуйста, — взмолилась Белка, — я не подумала. Степашка, дай честное слово, что не станешь искать Людмилу. Мне кажется, она плохой человек.

От необходимости давать лживую клятву меня избавила подошедшая к столику официантка.

— Желаете еще кофе?

— Спасибо, напились больше некуда, — улыбнулась Изабелла Константиновна, — несите счет. Степашка, у тебя телефон мигает, но не звонит.

— Звук отключила, хотелось с тобой спокойно поговорить, — пояснила я, доставая трубку. — Алло.

— Катя беспокоит, — произнес хорошо знакомый голос, — насчет свадьбы.

— Рада вас слышать, — покривила я душой.

— А жениха вы тоже красивым сделаете?

— Конечно, — пообещала я.

— Кстати, я видела обручи, золотые со стразиками. Когда Элиза, подружка невесты, замуж выходила, у нее на голове такой был и мне очень понравился, — промурлыкала Угарова.

— Привезу полный набор аксессуаров, — в очередной раз пообещала я. — Прихвачу все ободки, выберете лучший — с перьями, камнями, живыми цветами, какой пожелаете. Сейчас масса разновидностей украшений для волос.

— Отлично! — заликовала Катя. — А еще я видела в журнале тоненькую цепочку с пластинкой с надписью «Happy birthday». Она вешается на шею. Тоже очень-очень понравилась!

— «Happy birthday» — это для дня рождения, не для свадьбы, — удивилась я.

— Да? А Фрэнки, жених Элизы, с такой к алтарю, в смысле к арке с цветами, шел.

— Может, оставить парня без украшений? Только обручальное кольцо и часы. Лаконично и элегантно, — осторожно посоветовала я. — Ну, еще запонки.

— Часики! — взвизгнула Екатерина. — И почему я сама о них не подумала? Нонна, мать жениха, будет в восторге. Точно! Нам нужен самый лучший хронометр! У вас его нет?

Я знаю, что невесты и их матери во время подготовки к свадьбе становятся неадекватными, но Угарова своим вопросом побила все рекорды.

— Нет, — ответила я.

— Сделаем так. Тащите все, что имеете, выберем на месте, — предложила заказчица.

— Хорошо, — согласилась я.

— Пальмочки делать умеете? — последовал новый вопрос.

— Что? — не поняла я.

— Ну… такие штуки на голове… — попыталась объяснить Катя. — Бабушке жениха они очень пойдут.