Дарья Донцова - Хищный аленький цветочек

Ася откашлялась.

– Курбатов танцует с куклой. Издали кажется, что его партнерша – настоящая женщина.

– Марионетка сделана в Америке, – влез со своим замечанием Чистяков. – Уникальная кукла, стоила дороже квартиры в Москве.

– Ну, это ты загнул, – возразил Вадик, – всего-то как иномарка.

– Зрители ахают, когда «балерина» выполняет невероятные па, – повысила голос Ася. – И все со стульев падают, когда Вадик говорит после окончания выступления: «Знакомьтесь, моя любимая Гортензия», а потом отключает механизм, и партнерша бесформенной кучей валится на пол. Только тогда до народа доходит: перед ними не женщина, а кукла, марионетка. Таким реквизитом очень сложно управлять.

– На юбилей Алены я придумал сюрприз, – заговорщицки зашептал Курбатов. – Гортензию наряжу в такое же платье, какое выберет Козина, а потом мы станцуем перед гостями. Очень надеюсь, что никто, кроме нескольких посвященных, не поймет, что я держу в объятиях куклу. Алена офигеет! Понимаешь, Козиной скажут, что я нашел девушку, которая как две капли воды похожа на нее. Мы разыграем целый спектакль, задурим всем головы. Сегодня, узнав, что придет модельер, я привез свою «партнершу». Надеялся, что он не откажет, объяснит, какой придумал для Алены прикид. Оставил Горти в цоколе…

– Дальнейшее понятно, – захлопала в ладоши Ася.

– Нет, внизу находился живой человек, – заспорила я.

Юрий со вкусом зевнул, и вдруг тоже, как Мухина и Вадим, перешел на «ты» и потянулся ко мне, явно намереваясь погладить по голове, будто маленькую.

– Ты же говорила, что мертвый.

Я вывернулась из-под руки врача и попыталась объяснить:

– Покойный, но живой. В смысле – человек, марионетку с настоящей женщиной невозможно спутать.

– Ерунда! – отчеканил Вадим. – Гортензия не пластмассовый пупс, не тряпичная кукла, а уникальное произведение искусства.

– Степа, хочешь спуститься в зону отдыха прислуги и убедиться, что в кресле Горти? – предложил доктор.

– Только надо оставить телефон, ее фотографировать нельзя, – насупился Вадим.

– Категорически возражаю против эксперимента! – занервничала Ася. – Степа пережила стресс, ей нельзя во второй раз…

Я встала.

– Пойдемте.

На сей раз дверь, за которой начинался коридор с комнатами служащих, оказалась заперта. Ася вынула из кармана ключ и пояснила:

– В доме часто появляются гости, кое-кто привозит детей. Малыши везде суют свой нос, а после спален идут технические помещения – котельная с газовым котлом, бойлерная, поэтому мы соблюдаем меры безопасности.

– Дверь была открыта, когда я в первый раз очутилась здесь, – возразила я.

Кондитер развела руками.

– Кто-то проявил беспечность. Скорей всего, Иван. Елена наняла в помощь домработнице еще одну горничную, Ксанью, тайку. Она необыкновенно хорошенькая, вот у Вани мозг и промылся. Знаешь анекдот про мужика, который случайно попал на нудистский пляж? Сидит парень на лежаке, вокруг полно голых девушек, а в голове у него пустота, лишь одна слабенькая, чахлая мысль не пойми о чем трепыхается. Вдруг откуда ни возьмись вторая выныривает и первой кричит: «Эй, ты что тут делаешь? Наши уже все внизу!»

Ася рассмеялась. Мне тоже пришлось улыбнуться, хотя скабрезные истории никогда не вызывают у меня приступа веселья. Не люблю пошлые шутки и генитальный юмор.

Кондитер отперла дверь, мы быстро прошли по коридору, Юрий распахнул дверь спальни.

– Тебя взять за руку?

Я молча шагнула в комнату и учуяла запах хлорки. Две кровати. Тумбочки. Шкаф. Кресло. Женская голова и часть спины.

Глубоко вздохнув, я сделала пару шагов вперед, посмотрела на лицо сидевшей, потом осторожно потрогала ее подбородок рукой.

– Кукла!

– Офигенное впечатление, да? – обрадовался Вадим.

Я внимательно осмотрела марионетку, изучила одежду, обувь, обвела взглядом пол и чуть слышно извинилась.

– Простите! Гортензия такая… ну… настоящая. Даже на ощупь.

Вадим поднял руку своей «партнерши».

– Кожа у Горти теплая, глаза моргают, грудь поднимается-опускается, поэтому создается впечатление, что она дышит. Она вся нашпигована электроникой. Но сейчас механизм выключен. А вот рот открывается без участия аккумулятора.

Артист провел пальцем по спине игрушки, нижняя челюсть Гортензии отвалилась. Меня передернуло. Запах хлорки нестерпимо щекотал ноздри, я не удержалась и чихнула.

– Пойдемте наверх, – засуетилась кондитер. – В цоколе сыро, как ни гидроизолируй подвал, а вода дырку найдет. Степашечка, ты случайно не простыла?

– Нет, просто по ногам дует, – ответила я. – Где-то открыты окна.

– Их на минус первом этаже нет! – возразил Юрий.

– Неужели вы не ощущаете, как сквозняк гуляет по полу? – удивилась я.

Вадим показал рукой налево.

– За бойлерной черный выход, он ведет в маленький внутренний дворик…

– Эклеры! – закричала Ася. – Боже! Я поставила их в духовку и забыла! Алена попросила пирожные к чаю приготовить. Все, уходим! Делать нам тут больше нечего, Степашечка успокоилась. Правда?

– Конечно, – заверила я. – Простите, я всех переполошила. Надеюсь, пирожные не сгорели. Обожаю трубочки из заварного теста, готова без зазрения совести слопать десяток.

– Можешь не сомневаться – Асины самые вкусные, – облизнулся Вадим.

– А тебе лучше помолчать, – неожиданно зло буркнула Мухина и рысью побежала вверх по лестнице.

– Она обиделась? Чего я не так сказал-то? – всполошился артист.

Чистяков одернул пуловер.

– Женщины, кто же их поймет… Успокойся, ничего ужасного ты не сделал. – Врач повернулся ко мне и предложил: – Пойдемте, Степа, навестим вашего жениха и Алену.

За чайный стол все сели около пяти.

– У Алены будет лучшее платье! – зачирикала Вероника. – Степа, одобряешь выбор?

– Наряд потрясающий, – покривила я душой.

– Мы слегка отойдем от нарисованной модели, пусть юбка будет широкая, – ажитировалась Елена Львовна. – Лиф решили в обтяг сделать, чтобы талию подчеркнуть, а вот декольте небольшое.

– Надо его увеличить, – вмешался Егор. – Вам есть что показать.

Я поперхнулась чаем. Козина же кокетливо стрельнула глазами.

– В определенном возрасте недопустима излишняя обнаженность.

Бочкин потянулся к сахарнице.

– Согласен. Если даме за сорок, ей не стоит демонстрировать коленки и носить кофты с разрезом до пупка. Но вам-то рано задумываться об этой проблеме. Сколько отмечать собрались? Двадцать восемь? Девять?

На сей раз я подавилась волшебно вкусным «Наполеоном». Бочкин неуклюже пытается отпускать комплименты? Нет, завтра на Тверской расцветут ананасы!

– Степашечка, видела ткань? – зажурчала Вероника.