Лора Ванхорн - Выход зубной феи

"С одной стороны он, конечно, директор. Но мамуля-то тоже человек. Сложный человек в смысле. Немилосердно выпускать ее без зубов на люди, нам они ничего плохого не сделали. В этом плане мне даже везет, что темно. Куда же они завалились?" — Настя повернулась в сторону, где предположительно стояла Нина Васильевна, и решительно сказала:

— Так мы можем искать до морковкиного заговенья, а я опаздываю. Стойте здесь и охраняйте, чтоб граждане вашу ценность не раздавили ненароком. Я за фонариком, туда и обратно.

— Пока ты там ходишь, зубки мои и унесут! Для покражи самое выгодное место, темно и бабуля беззащитная одна. — обиженно забубнила свекровь.

Настя с сомнением покачала головой. В кромешной тьме холла встреча с непознанным в виде старухи с двумя торчащими клыками и для невпечатлительного человека могла закончиться трагически.

— Не преувеличивайте, Нина Васильевна. Шесть утра, для зубных воров уже поздно, хотя если кого из них заметите, можете задержать.

Настя на ощупь поднялась по лестнице к площадке лифтов. В это время двери грузового медленно разъехались, проливая спасительный свет на место происшествия. Настя отметила, что не ошиблась насчет воздействия нового имиджа свекрови на еще не совсем проснувшихся соседей. Молодой человек с собакой при первом взгляде в сумеречные глубины подъезда непроизвольно дернулся и потряс головой, как бы отрицая факт нашествия кровопийц в старушечьем обличье. Заметив Настасью, он с облегчением вздохнул:

— А, это вы тут, девушка! Я уж подумал того, слишком мы вчера вздрогнули. Видения какие-то. Случилось чего?

— Да, это мы, — мрачно отозвалась Настя. — Мы вот тоже вздрогнули, только не совсем удачно. Зубы потеряли, так что вы поаккуратней, не наступите. Может, ваша собачка их найдет? Она у вас овчарка, они и преступников ловят, даже если они по частям по всему городу раскиданы. По запаху определяют, наверное.

Молодой человек замялся: желание побороться за высокое звание овчарки для его не совсем породистого пса блекло перед мизерностью цели. Искать бабкины обломки, тем более по запаху, было неинтересно. Нет, не такой судьбы он хотел для своего четвероногого друга.

— Вот что, барышня. Это порода для охраны, а не для охоты на протезы. Давайте-ка мы вас лучше посторожим. Снаружи естественно. А вы пока все и найдете.

Настя покрутила губами и вздохнула:

— Ну да, помогли так помогли. Хотя бы не топчите тогда, а то придется вашему песику охранять старушку до стоматолога и обратно, если раздавите ее главную ценность. Давайте я подержу лифт открытым, а вы аккуратно пройдете, пока светло, — девушка сняла с себя Нину Васильевну, уцепившуюся при виде собаки в невесткин локоть, и вставила разгоряченную поисками свекровь в угол у лестницы.

— Мамуля, я быстро, — сурово бросила Настя и скрылась в коробке лифта.

Тихонько отперев входную дверь, молодая женщина на цыпочках вошла в свою квартиру. В годы застоя кооперативная однушка с лоджией и большой кухней представлялась если не Эверестом комфорта, то по крайней мере позволяла молодой семье ковать личное счастье вдали от бесценного опыта родителей. В нынешние времена такой метраж именовался "студией", а журнал "Cosmopolitan" упрямо советовал, что современной горожанке нужно места на гардеробную больше, чем вся эта конура. Настя внутренне соглашалась и с рынком недвижимости, и с прессой, но внешне приходилось только мечтать, что муж Насти, уроженец далекой провинции, все же заработает на расширение площади.

Правда, пока супруг обеспечивал только расширение состава новорожденной семьи: сначала проведать кровиночку подтянулась мама, да так и осталась на полгода. А третьего дня заявились настолько многоюродные племянники, что Настя и ее муж до сих пор ломали голову, кому же из них те приходятся родней. Сами приезжие путались в показаниях, на расспросы реагировали вяло и избегали прямых ответов, дружно совпадая в одном — погорели они, последняя рубашка ушла на оплату билетов на поезд. Жертвы пожара вели себя тихо и, проявив истинно деревенскую смекалку, обосновались на кухне. Несчастные божились, что это ненадолго, и обещали в самом скором времени уехать в поисках правды в Москву. Погорельцам разрешено было остаться до того момента, пока их не зацепит рука помощи государства, а то, что в капиталистической реальности на это могут уйти миллионы световых лет, Настя не подумала. Как истинный представитель русской интеллигенции она чувствовала себя в ответе за сирых и убогих, что и положило начало коммуне в квартире № 86 в доме на окраине города.

Теперь первым делом Настя заглянула в спальню, где богатырским сном почивал ее супруг Костик, подающий надежды аспирант физико-математического университета. В конце запутанного научного пути маячили премии, мировое признание и прочие атрибуты сладкой жизни, так что нынешнюю тесноту и скромность бюджета супруги рассматривали как временные неудобства и не унывали. Работа над диссертацией кипела в основном по ночам — это была смена хозяина дома пользоваться благами городского быта в виде стола, санузла и холодильника.

Днем будущий светила науки вкалывал на факультете и занимался в меру своих скромных способностей приготовлением пищи. Неординарный взгляд физика-ядерщика на допустимые гастрономические комбинации делали его весьма экстравагантным поваром: задолго до изнеженных западных кулинаров он изобрел макробиотическое питание и вывел теорию "суперфуда", которая позволила молодой семье без чувства ущербности питаться одной пшенкой как самым полезным в мире продуктом.

Сейчас герой коллайдеров и поварешек спал, безмятежно расположив косую сажень плеч на семейном ложе системы "диван раскладной". Настя подоткнула ему одеяло и вышла в коридор, по дороге отметив какое-то несоответствие в интерьере. Чего-то определенно не хватало, но времени поразмыслить о недостаче не было. Прихватив туристический фонарик, прекрасная половина семьи Поповых устремилась назад к темному подъезду, в недрах которого скрывались летучие челюсти.

В парадном уже кипела привычная утренняя жизнь: возвращались с прогулки собачники, то и дело пробегали нахохленные труженики, а в углу у почтовых ящиков солировала свекровь, завывая на манер азиатского акына о своей великой потере. Терпеливый русский народ, привычный и к более ощутимым ударам судьбы, безучастно проносился мимо, следя, однако, чтобы лишние зубы не налипли к подошвам. Мрачные чертоги подъезда наполнялись робкими лучами сентябрьского солнца, тьма отступала, но на аскетически голом полу холла никаких посторонних предметов не наблюдалось.

— Надо обследовать под лестницей, — решила Настя. — Потому как если зубы были в проходе, то мы их уже потеряли, слишком оживленная трасса. Мамуля, нате мою сумку и отойдите, не загораживаете свет. Линейка в школе через час, а мы еще копаемся.