Алина Лис - К черту моральные принципы

– Можешь не верить, но я правда ни при чем. – Лицо Стаса расплылось в самодовольной улыбке. – Даже место встречи выбирал Сашок. Чистая удача, наверху кто-то любит меня.

– Почему тогда я видела синий «Ниссан» у квартиры Степы?

Он хмыкнул:

– Не знаю. А ты уверена, что это был тот самый «Ниссан»? Номер запомнила?

Какое там «номер»! Даже насчет модификации не уверена. Вроде как та машина, что стояла у входа в подъезд, была на пару лет постарше, но я слишком недолго ее разглядывала, чтобы сказать наверняка.

Она была темно-синей, и у нее были тонированные стекла. Этого хватило, чтобы бежать со всех ног как можно дальше.

– А эти мужики в квартире Лаптева сегодня – кто они? Твои сообщники?

– Зачем мне сообщники? – удивился Стас. – Понятия не имею, кто они такие. Конкуренты, наверное. Сашок, когда на покупателя выходил, много старых контактов поднял, могли пойти слухи.

Стас говорил, обращаясь больше к себе, чем ко мне. Я еще во время прошлого нашего разговора обратила внимание, что он как будто забыл о моей неосведомленности. А может, ему просто все равно. Я теперь вне игры – сбитый летчик.

Черта с два! Я сдаваться не собираюсь! И любая информация может помочь…

– На покупателя? То есть он занимался продажей?

– Ну да. И, кстати, очень неплохо обустроил сделку. Полтора миллиона долларов – совсем не кисло.

– Полтора миллиона, по полмиллиона на человека… Кто согласится на полмиллиона, когда можно взять полтора. Так ведь, Стас?

– Я же говорю – все зло в мире из-за денег, – очаровательно улыбнулся убийца.

– Так что это было? Яйца Фаберже? Драгоценности? Золотой горшок Николая Второго?

– Картина, милая. Всего лишь картина.

– А при чем здесь ключ?

Стас поморщился с досадой:

– Это тоже Сашок придумал. Доступ к банковской ячейке будет только при предъявлении трех ключей. Подстраховался, мать его…

– И у тебя только один из них.

– Обижаешь. У меня два.

– Ну да. – Я снова вспомнила про вырванные ногти. – Степан…

– Даже стараться особо не пришлось. Достаточно было пообещать от ногтей перейти к яйцам, – цинично ухмыльнулся он. – Жаль, что не получилось вывести этих неудачников из игры еще в Костроме. Такая хорошая возможность вырисовывалась… Но мне нужен был Лаптев. Его контакты. – Стас мечтательно прикрыл глаза. – Зря я начал тот разговор. Из-за него Сашка и стал меня подозревать: арендовал ячейку, вызвонил тебя с пистолетом на встречу…

– Какой разговор?

– Пытался в Костроме уболтать Лаптева пристукнуть Степку и поделить гонорар на двоих. Не получилось…

– Оно и понятно! Я знаю Лаптева. Он разгильдяй, но не убийца.

– Перевелись нормальные мужики. Остались бабы и слюнтяи.

– А ты себя к нормальным причисляешь? – изумилась я.

– А как же! Я – настоящий джентльмен удачи. С врагами беспощаден, с дамами галантен.

– Вот где подлинное царство куртуазности. – Я демонстративно затрепыхалась, пытаясь высвободить руки.

– Эй, не дергайся! Я тебя предупреждал!

– А, ну да. С дамами галантен, говоришь? – ядовито спросила я.

– Какая ты все-таки язва, – поморщился Стас. – Сашке всегда стервы нравились. С дамами я галантен и нежен, поэтому они меня любят. А ты, дорогуша, давно уже враг, а не дама.

– Я враг?! Да я вообще тебе ничего не сделала!!!

– Ты угрожаешь моей будущей мирной и обеспеченной жизни, значит, враг. Врагов надо уничтожать. Но этим я займусь немного позже. А пока могу вспомнить, что ты дама, и побыть галантным.

Я замолчала, придавленная его эгоцентричной логикой. Какой неимоверный, незамутненный, детский эгоизм! Стас, несомненно, считал себя главной драгоценностью этого мира.

Он допил свой чай, пощупал вторую кружку.

– Чай остыл. Пить будешь?

– Буду.

Мой тюремщик снова присел. Аккуратно придерживая мою голову, поднес чашку. Его лицо было совсем близко. Была бы я Ганнибалом Лектором – впилась бы зубами в нос и откусила на фиг.

Он аккуратно, медленно поил меня, постепенно наклоняя чашку, но не пролить в подобной ситуации ни капли – искусство, которым я не владею. Чай все равно переливался по краям кружки, струйки текли по подбородку и капали на одежду.

– Эх ты, неряха, – почти что с нежностью сказал мой будущий убийца.

Достал салфетку и вытер чайные разводы у меня на подбородке. Боже, какая забота! Я должна плакать от благодарности?

Стас еще раз прошелся салфеткой по моему лицу, потом медленно погладил меня по щеке, провел кончиками пальцев по шее. Стало противно, но я сжала зубы и приказала себе терпеть. Он еще раз провел рукой по щеке, немного манерно вздохнул и вернулся в кресло.

– Скажи, а зачем тебя вообще позвали в долю? – снова подала я голос. – Степан – это понятно, он эту картину нашел. Саша – тоже понятно, он искал покупателя. А ты-то зачем им был нужен?

– Так я же действительно художник, милая, – улыбнулся Стас. – И кстати, очень талантливый. Художник-реставратор. – Он сказал это так, как будто эти слова все объясняли.

Я нахмурилась, пытаясь сообразить, что все это значит, но мысли разбегались. Зато вдруг всплыло в памяти, как пару месяцев назад Лаптев долго и нудно выспрашивал у меня по телефону, не могу ли я как выпускница художественной школы снять более поздний верхний слой краски, не повредив картину, которая под ним. Я, как назло, тогда куда-то опаздывала и вникать в ситуацию не стала. Только ответила Саше, что здесь нужен профессиональный художник-реставратор.

– Картина была замаскирована?! – выдохнула я.

Стас кивнул:

– Удивительно. Стоило тебя привязать, и ты стала гораздо лучше соображать.

Мерзкая подколка, обидная. Особенно обидная, потому что близка к правде.

– Что же ты работаешь на убогой радиостанции, если такой талантливый?

Стас горестно вздохнул, нахмурился, помолчал. Я уже испугалась, что обидела его и нашей задушевной беседе пришел конец. Но он все-таки сказал после паузы:

– Было дело, сглупил по молодости. Нарушил святое правило – не попадаться.

– Значит, ты уже убивал раньше? – вырвалось у меня.

– Нет. – Он поморщился. – Повелся как мальчишка, обещали легкие деньги. Подделал кое-что по мелочи. Естественно, все вылезло…

– И?

– И ничего. У нас круг тесный, все друг друга знают. Реставратором меня теперь только где-нибудь на Камчатке возьмут.

– То есть ты не сидел в тюрьме?

– Бог миловал, – хмыкнул Стас. – Ладно, хватит о грехах моей молодости. Лучше спроси о чем-нибудь более актуальном.

– Это ты мою квартиру вскрыл?

– Я.

– Зачем? Устроил такой погром, теперь неделю убираться. Ведь даже не украл ничего!

– Черт знает. От отчаяния. У Лаптева в квартире ничего не нашлось. Узнал, где живет его бывшая – думал, может, ключ у нее. Только время зря потерял.