Наталья Александрова - Криминал в цветочек

Николай Васильевич еще час водил Леню по своей оранжерее, расписывая достоинства орхидей и демонстрируя особенно редкостные экземпляры. Наконец он взглянул на часы и воскликнул:

– Нам пора спускаться! Федя уже накрывает на стол, и он будет очень недоволен, если мы опоздаем к обеду. Если телятина перестоит, он не простит мне этого до конца своей жизни!

Маркиз удивленно взглянул на хозяина, и тот пояснил:

– Хороший повар – это настоящий художник, а настоящие художники всегда очень капризны и взбалмошны. Иногда мне кажется, что это Федя командует в моем доме!

Снова воспользовавшись лифтом, они спустились на первый этаж, привели себя в порядок и проследовали в столовую.

Стол, за которым свободно разместились бы человек пятьдесят, был накрыт на три персоны. Полотняная скатерть своей белизной напоминала заснеженный горный склон в самом начале лыжного сезона, когда еще ни одна лыжня на нарушила сияющий покров. Сверкающий хрусталь и столовое серебро только усиливали это сходство.

Хозяин сел во главе стола, Леню усадил по правую руку от себя, Аркадий привычно расположился слева.

Федор, высокий седовласый мужчина с лицом и замашками архиепископа, разложил салат из морепродуктов и разлил по бокалам шабли.

– За самое прекрасное, что создала природа, – провозгласил тост хозяин. – За орхидеи!

– Где ваш повар покупает таких свежих моллюсков? – поинтересовался Маркиз, попробовав салат.

– Нам привозят их по утрам, они прибывают на самолете из Брюсселя, – небрежно ответил Волков.

Маркиз неторопливо пил вино, разглядывая сидящего напротив Аркадия.

У него мелькнула неожиданная идея.

Николай Васильевич сказал, что в его дом, в особенности в оранжерею, женщинам нет доступа. Но так считает сам хозяин. А его секретарь, молодой привлекательный мужчина, вряд ли может долго обходиться без женского общества. Может быть, он приводит знакомых дам в особняк без ведома хозяина? И может быть, среди этих посетительниц была и та самая таинственная блондинка, по следу которой безуспешно идет Маркиз?

Леня решил выбрать подходящий момент и прижать секретаря как следует, а для начала повернул разговор в нужную сторону.

– Да, – подхватил он тему, заданную хозяином. – Орхидеи действительно прекрасны. Они капризны, восхитительны, изысканны и романтичны, совершенно как женщины! Не правда ли, Аркадий?

Секретарь Волкова поперхнулся, закашлялся и отставил бокал в сторону.

– Николай Васильевич, – проговорил он раздраженно. – Неужели это было обязательно? Я понимаю, вам скучно, хочется поговорить с новым человеком, но разве нельзя найти другую тему?

Леня растерянно переводил взгляд с хозяина на секретаря. Волков неожиданно захохотал, его огромный живот трясся от смеха, как гигантская порция бананового желе.

– Клянусь тебе, Аркадий, – едва выговорил он между двумя взрывами смеха, больше напоминавшими отдаленную артиллерийскую канонаду. – Я даже не заикнулся в разговоре с нашим гостем…

– Я не понимаю… – произнес Маркиз, отложив вилку. – Простите, Аркадий, если я чем-то задел вас…

– Дело в том, – Николай Васильевич вытер уголком салфетки слезящиеся от смеха глаза, – дело в том, что разговаривать с нашим Аркадием о женщинах – все равно что обсуждать со слепым краски летнего неба, или с глухим – удивительные особенности голоса Лючано Паваротти. Мой очаровательный секретарь, как бы это выразиться… по другой части. Он скорее может заинтересоваться вами… извините, конечно!

– Николай Васильевич! – возмущенно воскликнул секретарь. – Ну сколько можно! Наш гость неизвестно что подумает…

К счастью, в это время вошел Федор с огромным серебряным блюдом, на котором дымилась и испускала восхитительный аромат телятина, приготовленная под сливочным соусом с двадцатью травами, и всякие разговоры на некоторое время прекратились.

«Точно, все-таки полный облом, – подумал Маркиз, выезжая через два часа на Выборгское шоссе. – В этой оранжерее таинственная блондинка не появлялась. Хозяин не допускает в свой дом женщин, а секретарь ими вообще не интересуется. Да, вообще говоря, следовало сразу признать, что этот номер пустой, как только я увидел орхидею Волкова. Она в прекрасном состоянии, замечательно выглядит и листьев не теряет. А про ту, листок от которой мы нашли в кармане куртки, Вероника сказала, что ей чего-то не хватает для полного счастья… то ли калия, то ли кальция… то ли, наоборот, слишком этого добра много… поэтому она и теряет листья. Так что вся надежда теперь только на третью орхидею, на ту, по следу которой отправилась моя Лолка».

Вчера после трагической истории с букетом его бабушки Лене пришлось сделать вид, что Лола его сильно побила. Он лег на диван и очень артистично стонал, со вкусом перечисляя все отбитые Лолой места. Он говорил, что голова у него онемела, в ушах непрекращаемый звон, в глазах все двоится, а это значит, Лола устроила ему сотрясение мозга. Еще руки трясутся и шея не поворачивается, а также ноет печень, и, возможно, Лола отбила ему все почки. Он так долго и правдоподобно причитал, что Лола поверила и даже встревожилась. Маркиз слабым голосом умолял его бросить и не связывать Лолину молодую жизнь с калекой. У нее, мол, еще все впереди, а он, Маркиз, ей все прощает и только просит позаботиться о коте Аскольде. И на могилу его приходить не надо, а лучше просто развеять его прах по ветру, как было принято у южноамериканских индейцев.

Индейцы оказались последней каплей, Лола расплакалась, раскаялась и принялась кормить Маркиза с ложечки куриным бульоном, пока ему все это не надоело. В результате Лола почти без всякого сопротивления согласилась пойти в адвокатскую контору.

Лола подошла к крыльцу с полированной медной табличкой:

«Адвокатская контора Гринбаум и сын».

За этой дверью оказалась просторная, богато обставленная приемная, носившая отчетливый отпечаток некоторой респектабельной старомодности. Все здесь было чересчур солидно, чересчур основательно: и пол из черного искусственного мрамора, и дубовые панели по стенам, и диваны для посетителей, обтянутые дорогой темно-коричневой кожей, и огромный круглый аквариум, в котором безостановочно плавала от стенки до стенки крупная рыба с задумчивым одутловатым лицом и выпученными круглыми глазами.

В углу приемной, за небольшим столиком красного дерева, на котором едва помещался новенький компьютер, сидела плотная невысокая девушка в белой, застегнутой под горло блузке, с красными припухшими глазами. При виде Лолы она вскочила, сложила ручки и возбужденно воскликнула:

– Вы по объявлению?

– Да… – ответила Лола немного неуверенно, опасаясь выдать себя случайной оговоркой.