Наталья Александрова - Криминал в цветочек

– Какой еще цветок? – простонал адвокат.

В это время у него на столе зазвонил телефон.

– Может быть, вы ответите? – прошипел Гринбаум. – Раз уж вы теперь замещаете мою секретаршу?

Лола взяла трубку, послушала и передала адвокату:

– Это вас. Из полиции.

Адвокат посерел и поднес трубку к уху.

– Гражданин Гринбаум? – осведомился официальный мужской голос.

– Я, вообще-то, внук… – пролепетал адвокат.

– Что значит – внук? Вы Гринбаум Борис Михайлович?

– Да… – признался адвокат таким тоном, как будто сознавался в совершении тяжкого преступления.

– Ксения Шилохвостикова – ваша секретарша?

– Да… а в чем дело?

– Дело непременно будет возбуждено, не сомневайтесь, – неприязненно проговорил незнакомец.

– Ка… какое дело? – ужаснулся адвокат. – И вообще, кто вы такой?

– Капитан Одеколонов, отдел по борьбе с особо тяжкими преступлениями, – представился Леня Маркиз самым официальным голосом.

– С особо тяжкими? – ужаснулся Гринбаум. – А что… что случилось? Что совершила Ксения?

– Самоубийство, – холодно ответил суровый капитан. – Выбросилась из окна, оставив на подоконнике записку.

– Записку? – как эхо, повторил адвокат, медленно сползая со стула. – Какую записку?

– Вообще-то, это тайна следствия, – процедил капитан. – Но вам, так и быть, зачитаю… записка следующего содержания: «Прошу винить в моей безвременной смерти Бориса Михайловича Гринбаума, который своими постоянными придирками…» Вы меня слушаете? – озабоченно спросил полицейский.

– Да-да, конечно, – отозвался адвокат, стуча зубами.

– «…своими постоянными придирками сделал мою жизнь невозможной». И подпись. Так что сами понимаете – налицо доведение до самоубийства… Вы, как адвокат, не можете не понимать…

– Не могу!.. – простонал Гринбаум, побледнев как полотно, и выронил телефонную трубку.

– Ну так что – будете чай пить? – осведомилась Лола, выразительно взглянув на адвоката.

– Чай? – переспросил тот в ужасе и уставился на Лолу так, как будто она была налоговым инспектором или как минимум тенью отца Гамлета. – Какой чай! Тут вся жизнь рушится!

Вдруг в его лице что-то переменилось, он вскочил, шаркнул ножкой и льстиво проговорил:

– Конечно, вы ведь старались, работали… Конечно, я выпью этот чай… чтобы не расстраивать вас… Простите, я не успел с вами познакомиться… Меня зовут Борис Михайлович, а вас?

– Ольга, – солидно представилась Лола.

– Очень приятно. – Адвокат освободил стул, на котором лежало несколько пластиковых папок. – Присаживайтесь… Ольга, а по отчеству?

– Ольга Николаевна, – сообщила Лола после секундного раздумья.

– Замечательно! – На лице Гринбаума появилась вымученная, страдальческая улыбка. Он взял двумя пальцами чайный пакетик с таким выражением, как будто держит в руке живую лягушку или мышь, опустил его в чашку с остывшей водой и поднес к губам.

– Замечательно! – произнес адвокат, с трудом скрывая отвращение. – Просто божественный напиток! Я готов пить его постоянно!

– Мне не трудно! – Лола пожала плечами. – Раз уж вам нравится, буду приносить хоть каждые полчаса!

– Ну, каждые полчаса – это уже слишком. – Адвоката передернуло. – А пока, Ольга Николаевна, не затруднит ли вас найти и принести мне папку с делом фирмы «Зюйдвест»? Это в шкафу, на полке с надписью «корпоративные клиенты»…

– Да, пожалуйста, я сейчас принесу вам эту папку. – Лола поспешно вскочила со стула.

– Только, пожалуйста, не торопитесь, я совершенно не спешу! – крикнул адвокат ей вслед.

«Надо же, как быстро сработало! – подумала Лола, открывая несгораемый шкаф и перебирая папки с делами корпоративных клиентов. – С Ксении причитается, ее шеф полностью перевоспитался… Теперь он может участвовать в конкурсе на звание «Лучший начальник года». Но я Ксению пока не буду торопить с возвращением на трудовой пост, побуду здесь до завтрашнего дня, может быть, загадочная блондинка снова появится».

Она нашла нужную папку и отнесла ее адвокату.

Гринбаум благодарил ее так, как будто она как минимум только что принесла ему поручение на ведение всех дел султана Брунея.

Дома Маркиз ожидал свою подругу с большим нетерпением. Но времени даром не тратил. Он приструнил всех животных, наскоро прибрался в квартире после Лолиного ухода и долго рассматривал свое лицо в зеркале, потому что ему показалось, что на скуле проступил небольшой синяк. Уж очень Лолка вчера на него разозлилась из-за бабушкиного букета. Но Маркиз и предположить не мог, что девушки в цветочном магазине подкинут ему такую чудовищную подлянку. Хотя… он вспомнил, как Вероника вполголоса давала своим подчиненным какие-то наставления, и понял, что букет – это месть оскорбленной женщины. Вероника велела подсунуть карточку так, на всякий случай, разумеется, она не поверила, что букет предназначался Лениной бабушке.

Маркиз в который раз подивился женскому коварству и потрогал синяк. Все не так плохо, можно попробовать замазать актерским гримом, где-то у Лолки был…

В это время раздался звонок в дверь.

– Как же ты быстро! – обрадованно сказал Леня. – Неужели все выяснила?

Но на пороге стояла вовсе не Лола, а два мужика самого разбойничьего вида. Один был одет в клетчатый пиджак и в такую же кепку. Из-под кепки лезли буйные, давно не стриженные кудри. Второй визитер кутался в серый плащ, который был больше, чем ему нужно, размера на четыре. Седые длинные волосы были завязаны в хвост розовой ленточкой. Леня внимательным профессиональным взглядом оглядел этих двоих, отметил, что у клетчатого левый ботинок просит каши, а у седого с хвостом, скорее всего, под серой хламидой, кроме поношенных джинсов, нет вообще ничего.

– Здрассте! – гаркнули две луженые глотки. – Любите ли вы солнце?

– Чего? – оторопел Леня, – Мужики, вы чего – вчера паленой водки перепили?

Поскольку мужики не делали попыток протолкнуть его внутрь квартиры и побить, а потом ограбить, Маркиз малость расслабился.

– Вообще не пьем, – скорбно сообщил клетчатый, – работа у нас такая. Проводим опрос по поручению института… этого… Гел…

– Геллапа? – изумился Маркиз. – Ну, вы даете!

Приоткрылась дверь квартиры напротив, и осторожно выглянула соседка Маргарита Степановна. Услышав, что Леня открыл дверь неизвестным, она тоже решилась полюбопытствовать.

– Да ты чего, Василий, – укоризненно сказал седой, – ты же все перепутал. Мы же не опрос, мы из секты… этой, как его… соратники, сподвижники… свидетели… вот имя забыл…

– А при чем тут солнце? – удивился Леня.

– Любите ли вы солнце? – затараторил седой и молитвенно сложил руки. – Любите ли вы ласковое небо над головой? Любите ли вы детский смех?