Наталья Александрова - Любовь, морковь, свекровь

– Ну, уж это чересчур! – возмутилась Лола. – Ты ни за что не заставишь меня пользоваться дешевой косметикой! Она может испортить кожу! И вообще, это унизительно! Лучше совсем никакой косметики, чем дешевая…

– Совсем никакой? – переспросил Леня, наклонив голову набок. – Нет, это не годится. Без косметики у тебя будет вполне приличный вид, а нам нужен…

– Неприличный? – ужаснулась Лола. – Ты хочешь послать меня на панель?

– Ну что ты, Лолочка! – Леня наклонил соусник, но слишком густой соус никак не хотел выливаться на оладьи, пришлось выкладывать его ложкой. – Наши дела еще не так плохи… до таких крайностей дело не дошло, и я надеюсь, в ближайшее время не дойдет… просто для той роли, которую тебе придется сыграть, вид у тебя должен быть умеренно вульгарный. Но, впрочем, если тебе такая роль не под силу…

– Мне не под силу? – Лола чуть не взорвалась от возмущения. – Да я могу сыграть все, что угодно! Я играла Джульетту и Леди Макбет! Я играла Корделию и Дездемону! А для твоих преступных целей я исполняла роли светских дам и горничных, сотрудниц полиции и доярок… и что – хоть раз я не справилась с ролью?

С этими словами она ухватила одну оладью и съела ее просто так, без соуса.

– Справилась, справилась, – отмахнулся от нее Маркиз. – И сейчас справишься! Но для этого тебе придется воспользоваться дешевой рыночной косметикой!

– Да если это нужно для роли – я вымажу лицо битумным лаком! Я сделаю себе сто татуировок! Я нанесу боевую раскраску индейцев племени навахо!

Каждый выкрик сопровождался съеденной оладьей.

– Вот и умница, – удовлетворенно проговорил Леня и осторожно отодвинул полегчавшее блюдо от Лолы. – Индейскую боевую раскраску пока не надо, но я это на всякий случай запомню… мало ли, пригодится.

– Подожди-ка, – Лола подозрительно уставилась на Маркиза. Она почувствовала, что партнер снова ее перехитрил и заставил играть по своим правилам. – Подожди-ка. Мы ведь с тобой партнеры? Так?

– Ну, так, – согласился Маркиз.

– А раз партнеры – я хочу знать, в чем суть новой операции. Что мы делаем и для кого…

– Ну ладно… – вздохнул Леня и начал рассказ, с сожалением поглядывая на остывающие оладьи. Лола же, налив себя кофе, устроилась с большим удобством, поглаживая песика и внимая своему компаньону.

Неделю назад Лене Маркизу позвонил старый знакомый и попросил встретиться, как он выразился, с одним интересным человеком.

– Возможно, вы договоритесь о небольшой работе.

Леня на тот момент не был ничем занят, а когда он не работал, он чувствовал себя не в своей тарелке. Он не находил себе места, терял аппетит и интерес к жизни. Короче, он скучал. Поэтому легко согласился на предложенную встречу.

Встреча была назначена в небольшом, но очень дорогом и приличном ресторане на так называемом Старом Невском.

Ресторан по причине дневного времени и заоблачных цен был почти пуст. Кроме самого Маркиза и его собеседника присутствовала парочка толстых американцев за угловым столиком, которые очень громко обсуждали достоинства русских женщин. К счастью, говорили они по-английски.

«Интересный человек», с которым беседовал Леня, выглядел очень странно, особенно в интерьере дорогого ресторана. Он был такого маленького роста, что едва доставал ногами до пола. Казалось, что сейчас он начнет болтать ногами под столом, как шаловливый первоклассник. Круглое личико казалось одновременно старческим и детским, и на нем было навеки отпечатано выражение трогательной обиды. Одет он был в дешевый серенький костюмчик, неуловимо напоминающий школьную форму шестидесятых годов. Шею его украшал блекло-голубой галстук с сальным пятном на самом видном месте.

Оценивая внешний вид человека, Маркиз в первую очередь обращал внимание на его обувь. Именно обувь больше всего говорит о материальном положении своего хозяина, о его привычках и особенностях поведения. Так вот, сидевший напротив Маркиза малыш был обут в дешевые светло-коричневые ботинки, больше всего напоминавшие детскую обувь чехословацкого производства тех же шестидесятых годов. Тогда такие полуботинки называли странным словом «баретки». Баретки Лениного заказчика были сношены с внешней стороны, что обычно говорит о мрачности и замкнутости характера.

Все это было не совсем понятно. Ленины услуги стоили дорого, и обладатель коричневых бареток вряд ли в состоянии их оплатить. С другой стороны, он назначил встречу в весьма дорогом ресторане и явно чувствует себя здесь вполне комфортно.

Появившись в ресторане, Ленин собеседник назвался Сергеем Сергеевичем, но вряд ли это было его настоящее имя.

– Так вот, одна моя знакомая, женщина весьма преклонного возраста, – говорил Сергей Сергеевич, одновременно проглядывая меню, – назовем ее для определенности Анной… гм…

– Спиридоновной, – подсказал Маркиз.

– Ну, пусть Спиридоновной, – маленький человечек поморщился. – Так вот, как я уже сказал, она была весьма немолода… ей было уже почти девяносто…

– Вы говорите – «была», значит, сейчас ее уже нет на этом свете? – уточнил Леня.

– Молодой человек, не перебивайте меня! – Сергей Сергеевич снова поморщился. – Мы дойдем и до этого! Да, ее уже нет! Она скончалась две недели назад!

– Извините, я весь внимание, – проговорил Леня, виновато улыбнувшись. – И примите мои искренние соболезнования по поводу ее кончины.

В это время к столику подошел официант, и Сергей Сергеевич замолчал.

– Вы определились с заказом? – осведомился молодой человек с лицом и осанкой наследного принца.

– Салат от шефа, – процедил Сергей Сергеевич, свободно откинувшись на спинку стула, – моллюски «Сен-Жак» по-провансальски и бокал шардонне девяносто восьмого года. Кофе и десерт я, возможно, закажу позднее.

Леня тоже сделал заказ, и официант удалился.

– Здесь очень хорошая кухня, – сообщил Сергей Сергеевич, окинув ресторан удовлетворенным взглядом.

В полутемном зале было не больше десяти столиков. Помещение оформлено в уютном и неброском стиле маленького парижского бистро. Такие же кружевные занавески на окнах, такие же фотографии начала двадцатого века, развешанные по стенам, такие же бархатные диванчики. Правда, мало какой парижский ресторан может похвастаться такой изысканной кухней и таким выбором вин.

– Итак, ваша знакомая скончалась неделю назад, – напомнил Леня.

– Да… Анна…

– Полуэктовна, – подсказал Леня.

– Допустим… – маленький человечек поморщился, – она обещала оставить мне одну ценную вещь. Собственно, это была единственная сохранившаяся у нее ценная вещь. Сами понимаете – война, блокада и прочие неприятности… короче, у нее сохранились старинные карманные часы.