Дарья Донцова - В когтях у сказки

У Марии в кармане запел мобильный, горничная глянула на экран, буркнула: «На секунду отойти нельзя…» – и убежала.

– Почему вы Ксению Васильевну назвали Вороной? – спросила я. – Мне она показалась на мышку похожей.

– Тогда уж скорее на крысу, – поморщилась Елена. – Вороной ее все именовали за карканье. Идешь по улице мимо дворца Спиридоновых, а Ксения у ворот дежурит. Увидит тебя – репейником прицепится, заведет: «Что за юбку ты натянула? Колени все наружу!» Ладно бы она к молодежи цеплялась, это хоть как-то объяснить можно: пожилая женщина решила несмышленышей уму-разуму поучить. Хотя тоже странно – у них родители есть, без нравоучений чужой бабки ребята обойдутся. Так нет же! Ксения даже мне, шестидесятилетней, замечания делала. Она всех поучала. Один раз Миру Абрамовну отматерила за то, что та без нательного креста ходит. Ей наш батюшка внушение сделал: «Мира Абрамовна иудейка, а евреи распятие на груди не носят». Старуха не смутилась: «Пусть покрестится!» Отец Александр снова вразумить ее попытался: «Мира Абрамовна не собирается веру менять». Так бабка на батюшку «телегу» его начальству накатала, мол, настоятель православие не проповедует.

– Решительная женщина, – усмехнулась я.

– Вам весело, потому что рядом с ней не жили, – надулась Елена, – остальные от бабки тоже стонали. Больше всех доставалось, конечно, Петру, Нине и их детям. Старуха очень богатая была – при советской власти работала директором ювелирного магазина, но ума хватало жить скромно, не высовываться. А после перестройки Ворона развернулась – купила землю и рынок организовала, ларьки поставила, потом торговый центр возвела.

– Молодец, – удивилась я. – Думала, она просто пенсионерка, причем не совсем полноценная умственно.

Елена рассмеялась.

– Придуривалась небось. Лет пять назад она дочерям сказала…

– Дочерям? – переспросила я. – Вы все время упоминали только Нину.

Служащая легла грудью на прилавок.

– Еще Ира была, старшенькая. Ворона девочек в черном теле держала, одевала в обноски, плохо кормила. Ей всегда на родных денег жалко было. Она нищим охотно помогала, а своим ни-ни. Дом возвела километровый, сад огромный, но домработницу не держала. Нина с Ирой в четыре утра вставали, комнаты мыли-скребли, потом на работу бежали. Вернутся со службы – и за грабли, тяпки, секатор. Ни минуты отдыха мать им не давала. И зятьям тоже. Все пахали, если не в доме, то на клумбах или в ее торговом центре. А денег им от доброй маменьки – шиш без масла. Лет пять-семь назад Ворона объявила, что у нее онкология, помирать ей скоро. Такой спектакль устроила! Охала, ахала, еле ходила, таблетки глотала, в кровать слегла, велела из-под себя горшок таскать. А потом вдруг Иру с супругом выгнала и – выздоровела. Народ прям попадал от изумления. Как так, вчера бабка голову от подушки оторвать не могла, а сегодня козликом скачет? И что оказалось-то… Придумала себе Ксения болезнь, чтобы проверить, как к ней родня относится. Нина с Петей испытание выдержали, молча за матерью ухаживали, любой ее каприз исполняли. А Ирка как-то раз в саду с подругой сидела и брякнула ей: «Сил больше нет выпендреж старухи терпеть, когда уж наконец она помрет!» Не сообразила, дурочка, что окна в доме открыты. Мать услышала слова дочери, и – упс! В последний год Ворона сумасшедшей прикидывалась, в коляску села. Потому я и сомневаюсь, что она умерла. Небось живехонька-здоровехонька. Могла деньги доктору дать, чтоб он ее покойницей объявил, вознамерилась посмотреть, станут ли Ира с Ниной рыдать или от радости запрыгают. Такие шуточки очень даже в духе Ксении Васильевны. А вас где поселили?

– В коттедже, – пояснила я, – там раньше жила дочь Борисогубских.

Елена перекрестилась.

– Ну-ну!

– Плохое место? – тут же отреагировала я. – Слышала, что в доме постоялица умерла.

Собеседница показала два пальца.

– Двое. Имен не помню. Одна старуха, вроде Клавдией ее звали…

– Может, Карелия? – подсказала я.

– Точно! – обрадовалась Елена. – Она реально ненормальная была. Кричала про конец света и прочее, ей, мол, по телевизору в новостях сказали, что Судный день наступил. А еще мужчина на тот свет отъехал, кажется, от инфаркта.

– Не очень приятно обитать в комнате, где до тебя покойники жили, – передернулась я.

– Это да, – согласилась Елена. – Но с ними ничего плохого не случилось, просто умерли, не убили их. Постойте, вы вроде детективы пишете? Ага, вспомнила, где лицо ваше видела – на книжной обложке! Точно, вы Смолякова!

– Арина Виолова, – представилась я.

– А-а-а-а, – с очевидным разочарованием протянула служащая. – Если вам про усопших послушать интересно, поговорите с Владимиром. Он в Доме здоровья математику преподает, а в свободное время экскурсоводом подрабатывает, водит людей здесь по территории и в Тамбовске достопримечательности показывает. Он все точно знает. Между прочим, сам книги пишет.

Елена засмеялась.

– Кстати, как раз из-за них ему один мужик морду отрихтовал.

– Странно, вообще-то писатели редко сталкиваются с открытой агрессией, – заметила я.

– А Неумывайкину досталось, – пожала плечами Елена. – Сидел он однажды позади моего домика под грибком с каким-то мужиком. Начала-то их беседы я не слышала, за кофейком отбежала, потом вернулась…

Елена постучала кулаком по стене и пояснила:

– Из фанерки сделано, да и не надо на лето капитального сооружения. В начале октября дверцу до весны запирают. Это я к тому, что слышимость хорошая. В общем, такая история…

Хлебаю я капучино и слышу, как бас говорит:

– Ты, мерзавец, еще жив? Неужели никто поганца за вранье не придушил?

Другой голос, вроде знакомый, отвечает:

– Вы меня с кем-то перепутали.

Первый еще сильнее разозлился:

– Узнал тебя, вора!

И матом собеседника обложил трехэтажным.

Второй спокойненько говорит:

– Если сейчас же не оставите меня в покое, позову охрану.

Бас как заорет:

– Давай, зови! Я все расскажу! Ловко ты в своих книгах брешешь! Ворюга!

И опять нецензурно дальше. Потом треск раздался. Я испугалась, что мужики грибок сломают, он за мной числится, вышла на улицу, обогнула домик и вижу – Неумывайкин наш на песке сидит, из носа кровь бежит. Я к нему кинулась.

– Слышала скандал. Кто вас так? Надо полицию вызвать. Подтвержу, что на вас напали.

Владимир рукой махнул:

– Забудьте, Елена Ивановна. Казус случился, какой-то явно больной человек ко мне пристал, несуразицу нес, потом в лицо ударил и удрал. Я даже внешность его не запомнил. Наверное, кто-то из «дикарей» на наш пляж забрел.

А я возьми да и скажи:

– Вроде тот псих что-то про ваши книги говорил.

Неумывайкин кивнул:

– Бросил фразу, будто я в них что-то наврал. Но у меня научно-популярные повести про путешествия в интересные места, солгать в них невозможно. А главное, зачем мне это?..