Дарья Донцова - Имидж напрокат

– Отомри и действуй, – распорядился шеф.

– Дерьмо вопрос, – отозвался Сергей и забегал пальцами по клавиатуре, – сейчас все будет.

– За языком-то следи! – велел босс. – С женщиной говоришь, да не с простой, а с детективом и жетононосцем Милова.

Сергей ойкнул, взял листок, который выполз из принтера, и протянул его мне.

– Если еще чего нужно, говорите, все сделаем, – пообещал Николай Михайлович.

– Были ли у вас ранее случаи вандализма с камерами в парке? – спросила я.

– Вроде нет, – протянул Сергей, – но я проверю и доложу.

– Спасибо, – улыбнулась я. – А что Регина Скоробогатова доставала из тумбы, которая отмечает время на карточке?

– Конфеты, – хмыкнул Сергей. – Пациентов на прогулки мотивируют – кладут для них леденцы. Во смех!

– Молчать! – скомандовал Загорный и посмотрел на меня.

– Сейчас уйду, – пообещала я, – и вы наконец продолжите лакомиться блинчиками. Только дайте мне мобильный номер Бориса, он у вас точно есть.

Получив телефон, я распрощалась с охранниками, вышла в коридор и услышала бас Сергея:

– Босс, а как она доперла, что вы блины ели?

– Молчать! – привычно велел шеф. И добавил: – Не знаю, я все убрать успел. Шурик шумнул, когда я как раз из СВЧ оладьи вынул, перекусить собрался. Ленка с утра напекла.

– Она, наверное, экстрасенс, – восхитился Сергей.

Я приоткрыла дверь и всунула голову в кабинет:

– Не обладаю такими талантами. Все очень просто: у вас один блинчик с тарелки на пол упал, он около шкафа лежит.

Регина Львовна Скоробогатова находилась в своей палате, но ничего интересного она мне не рассказала. Она, как обычно, пробила время и продолжила променад.

– По дороге никого не встретили? – спросила я.

Дама призадумалась.

– Я люблю именно после четырех гулять, потому что народа нет. Вот до полудня гуляющих полно. Но мне не нравится дефилировать в толпе, поэтому я зарабатываю скидку после полдника. Из людей никого не приметила.

Я сделала стойку и повторила:

– Из людей никого… А кто был? Лиса в розовом платье?

Скоробогатова засмеялась:

– Вы шутница. Звери не носят одежду. Хотелось бы мне посмотреть на лисичку, наряженную по всей форме… Но навряд ли такую модницу увижу, разве что в цирке.

– Тогда почему вы сказали: «Из людей никого»? – удивилась я.

– Видела медсестру, – пояснила Регина Львовна.

– Она что, не человек? – от растерянности спросила я.

Скоробогатова удивилась:

– Конечно нет. Обслуживающий персонал, сотрудница. Люди – это те, кто платит деньги, а те, кто их получает, прислуга.

– Ясно, – пробормотала я.

– Только не подумайте, что я плохо отношусь к уборщицам, официанткам и иже с ними, – спохватилась собеседница. – У меня в особняке пять домработниц, всегда при встрече улыбаюсь им, вежливо здороваюсь, на праздники дворня получает подарочки, зарплату им никогда не задерживают. Деньги – это святое. Если, не дай бог, у сына случится беда с бизнесом, то я лучше на неделю моды в Париж не полечу, а поломойкам заплачу. Но, согласитесь, они мне не ровня. Ни по образованию, ни по уму, ни по материальному положению.

– Как звали девушку, с которой вы столкнулись в парке? – остановила я даму.

Регина Львовна начала вертеть на пальце кольцо со здоровенным изумрудом.

– Даже если я и слышала, как обращаются к той девушке, то мигом забыла. Я не особо памятлива на имена прислуги. Называла своего управляющего много лет Виктором и только в этом году выяснила, что он Василий. Смешно, да?

– Очень, – кивнула я. – А как выглядела девушка? Рост, телосложение, цвет волос?

Регина Львовна положила ногу на ногу.

– Не разглядывала ее. Ну, такая обычная, как все. И голову опустила, когда меня увидела. Я еще подумала: обслуга здесь прекрасно выучена, не пялится на людей. Но девица не поздоровалась, и хорошее впечатление испортилось.

– Можете описать ее форму? – попросила я.

– Форму? – растерянно повторила Скоробогатова.

Я заставила себя улыбнуться.

– Да. Средний медперсонал ходит в спецодежде. В больничном корпусе у них «пижамки» разных цветов, а в СПА платья, фартуки, косынки – наряд сестер милосердия начала двадцатого века. Узнаю, во что была одета девушка, – пойму, где она работает.

– Нет, – махнула рукой собеседница, – я ее не рассматривала.

– Как же вы догадались, что это медсестра? – удивилась я.

– М-м-м… – протянула Регина, – ну… она… Ой, не знаю! Просто я так подумала.

– Может, еще юношу видели? – продолжала я. – Он из породы людей, не санитар, не медбрат, не доктор. Весьма симпатичный, волосы черные, собраны в хвост, из отличительных примет: яркие татуировки на руках…

– Это же Боря, – обрадовалась Скоробогатова, – племянник Милова, владельца клиники. Очаровательный мальчик. Задумчивый такой! Его мать – мой косметолог, родная сестра Валерия. Вижу Бориса каждый день, он к Надежде приходит, очень привязан к ней. Стихи сочиняет.

– Я слышала, что парень пишет картины, – возразила я.

– Одно другому не помеха, – справедливо заметила Регина Львовна. – Я-то сначала посчитала его хамом – он никогда не здоровается. Идешь по саду, паренек на скамейке сидит, покачивается, а потом вдруг ложится. Ну, прямо как бомж! Я, когда его в первый раз увидела, даже испугалась, сообщила охране, что в парке кто-то спит на лавке. День к вечеру катился, испугалась я, по маршруту не пошла. И рассказала своему косметологу утром о происшествии. А днем Надежда появилась у меня в палате вместе с Борей, тот преподнес букет, коробку швейцарского шоколада и стал извиняться: «Простите, Регина Львовна, не хотел лучшую мамину клиентку напугать. Я поэт, вдохновение приходит внезапно». И Надежда пустилась в объяснения: «Сын часто находится в поэтическом трансе, а это очень утомительно для нервной системы, поэтому на Борю наваливается сон. Вы из-за мальчика прервали прогулку по саду? Велю охране вам ее засчитать». Я сразу успокоилась, поняла: Борис странен, как все одаренные люди. Постоянно его в парке по вечерам в трансе вижу. Надежда объяснила – сын книгу готовит.

– И вчера он там был? – спросила я.

– Да, – ответила собеседница, – как обычно, лежал на лавочке.

– И в каком месте парка Борис творил? – поинтересовалась я.

Скоробогатова приложила пальцы к вискам.

– Не знаю, как объяснить. Хорошо сад знаете?

– Нет, – честно ответила я.

– Тогда не поймете. Хотите покажу? – предложила дама.

– Если вам не трудно, – обрадовалась я.

Регина Львовна встала.

– Нет. У меня по плану моцион. Правда, только через час, но можно один раз изменить планы.

– Огромное спасибо! – поблагодарила я.

– Только вам придется пару минут подождать, пока я приведу себя в порядок, – предупредила Скоробогатова, – с голым лицом не дефилирую перед людьми. В холле на этаже очень удобные диваны, там работает телевизор. Свой «ящик» я велела из палаты убрать – не желаю видеть и слышать ужасы. Взорвалась бомба, упал самолет, стрельба где-то, авария на шоссе, землетрясение, цунами… В России еще бывают хорошие новости? Намедни читала в Интернете «Новости культуры: главный режиссер театра задушил свою любовницу».